Мы друг друга не выбирали

Ей иногда казалось, что люди даже представить себе не могут, каково это – жить под постоянным контролем. Знать, что есть поблизости человек, который о тебе знает абсолютно все! В какие магазины ты ходишь, что покупаешь. Она не удивится, если и на ее ноуте у него какая-нибудь программа подключена, и он видит, какие сайты она посещает.

Контроль… Тотальный. Сталкерство во всех его проявлениях.

И некому на него повлиять. Сходила она к Умарову-старшему. Улыбнулся он ей и благословил внука на дальнейший беспредел. Такой итог? Или что?

У Алексии голова взрывалась от нехороших мыслей.

Про полицию и говорить нечего. Что она им скажет? Что ее преследует «мальчик»? А этот «мальчик» что-то плохое ей делает? Ну, помимо того, что «прохода не дает»? Вред физический причиняет, материальный? Нет? Тогда что тебя, девочка, не устраивает и что тебе от нас, взрослых, очень занятых дядь, надо?

А у нее скоро крыша поедет. От безнадеги, которая все сильнее затягивала ее.

– С сегодняшнего дня твой дом под охраной.

Услышав это замечание, Леша вернулась в реальность.

К нему… К Умарову.

Они как раз подъезжали к ее дому, и Алексия по привычке посмотрела на окно их квартиры. Темно. Никого дома нет. Это естественно и, наверное, в данной ситуации хорошо.

Но тревога только усилилась.

Алексия заерзала.

– От Дагаевых? – буркнула она, сильнее вцепляясь в рюкзак.

– Да. Ты же нихера не звонишь…

– Рус, а когда я бы вчера позвонила? А? – вспылила она, не выдержав. – Они только ушли. И ты… Сразу!

Умаров остановил машину, не доезжая фонаря, и она не могла видеть его лицо. Может, и к лучшему. Поскорее бы уйти. Она даже потянулась к ручке, но та ожидаемо была заблокирована.

Просто так из машины ее не выпустят.

Алексия откинулась на спинку кресла. Бесполезно сопротивляться, устраивать истерики. Истерики Рустам особенно не любил, обрубал так, что она реально начинала беспокоиться за свое физическое здоровье. Мало ли.

Она не доверяла ему и предпочитала верить в самое худшее о Рустаме.

– Поцелуй меня.

Алексия готова была услышать, что угодно, но не эти два слова.

Мозг просто взорвался.

– Нет. – Алексия даже отшатнулась.

Едва в стекло не врезалась.

И сразу же последовало жесткое хриплое продолжение:

– Или ты меня целуешь. Сама. Или я поднимаюсь с тобой в квартиру. И остаюсь.

У Алексии поплыло перед глазами.

– Еще один ультиматум, Рустам? Мы теперь только ими будем общаться? – Ее голос дрогнул от обиды.

Да что же это такое!

– Я все сказал.

Ну конечно же! Все он сказал. Кто бы сомневался…

Она от вчерашнего не отошла.

И что ей делать? Вот что?

Поцеловать его?

Алексия еще дальше подалась, вжалась в дверцу.

Еще и самой. У него совсем крышу рвет?

Она открыла рот, чтобы послать его далеко и надолго, и закрыла. Ни слова не сказала. Зачем? Какой смысл?

И ведь он поднимется. Она может начать кричать, звать на помощь, но добьется еще худшего результата. Не зря же он ей сообщил, что теперь у дома есть еще и его люди. Замечательно. Просто великолепно.

Алексия свела ноги вместе.

Что делать?.. Целовать?..

Рустам повернулся к ней всем корпусом. Тяжелым, мощным. Он смотрел на нее, она не видела. Чувствовала. Лицо горели. Губы. И ниже. Шея и дальше.

На ней была легкая куртка. Под ней лонгслив под горло. И обязательные джинсы. В них не так просто проникнуть. Да-а, Леша научилась одеваться так, чтобы до ее тела было нелегко добраться.

Она готовилась… Она ждала.

И вот. Дождалась.

Воздух в салоне наэлектризовался до беспредела. Чиркни зажигалкой – и все взорвется к чертовой матери. И она тоже.

– Ты…

Ругательства готовы были сорваться с ее языка, но Рустам опередил ее.

Покачал головой и чуть подался вперед.

Он еще даже не навис над ней, не приблизился.

– Хочу твои губы, Леш.

– А я не хочу твои…

– Замолчи.

Он говорил тихо.

Голос не повышал.

И от этого жуть брала.

Когда Умаров кричал, общение переносилось легче.

Потому что обычно он довольно быстро брал себя в руки, успокаивался.

А вот когда говорил тихо, решительно…

Это было страшно!

И Леша боялась. На ее месте только сумасшедшая не боялась бы!

Она выставила руки вперед.

– Хорошо.

Рустам тотчас замер. Он понял, о чем она.

Без лишних слов.

То, что в салоне царил полумрак, играло ей на руку. Она не видела его глаз, не видела хищного выражения лица. Она даже могла представить, что рядом с ней парень, который ей нравится!

Тут впору было рассмеяться в голосину. Парень?.. Ей?.. Нравится? Если только кто-то из детсада. Еще немного, и у нее выработается стойкий рвотный рефлекс на приближение мужского пола к себе.

Леша кинулась к Умарову, как в омут. С головой. Пошло все…

Она не думала, что делала. Не анализировала. Она преследовала лишь одну цель – получить свободу, выбраться из долбаной машины.

Леша прижалась холодными губами к губам Умарова. Приготовилась и… ничего.

Ее не вырвало, не стошнило на его брендовые шмотки. Земля не разверзлась под его дорогой тачкой, не поглотила их.

Ее поглотило что-то более темное, более опасное. Лешка потерялась на пару секунд.

Первый поцелуй… Не о таком мечтают девочки. Леша не зажмуривала глаза, и уж тем более ее ножка «не взлетала» по воздуху. Не запарила. Сердце билось в ушах, это да-а. Но не от восторга. А в голове стучала лишь одна мысль: лишь бы Рустам не сжал ее в объятиях. Тогда не вырваться.

Она продолжала прижиматься к его сухим губам.

Он же… Бездействовал. Не открыл губы, не пустил в ход язык. Ничего такого, о чем читала, видела, знала Алексия. О чем трещали девчонки.

Умаров попросту не двигался.

И Алексия в какой-то момент решила, что достаточно.

Поцелуй свершился.

Тело Рустама сотрясла крупная дрожь. Леша тотчас отодвинулась от него, тяжело дыша.

Щеки горели.

Она вся горела.

Рустам дышал надсадно, воздух из его груди вырывался с протяжным свистом. И это было жутко. Что творилось в голове этого человека? Вот что?