Мы друг друга не выбирали

Он очень медленно, точно каждое движение причиняло ему боль, вернулся в кресло. Сел прямо. Потом так же медленно положил руки на руль.

Леша ждала.

Сидела и ловила каждое его движение.

– Рус… Выпусти меня.

Он ее точно не слышал.

Леша от страха поджала пальцы на ногах. Может, у него с головой не все в порядке? Такое может быть? Да запросто! Может, он стоит на учете у психиатра или наблюдается, а никто не в курсе.

Он же одержимый. Невменяемый.

– Рустам, – снова позвала она.

Она выполнила часть их сделки!

Он едва заметно двинул пальцами. Наверное, двери разблокировал.

Она сразу же кинулась проверять и застонала в голос от разочарования. Хренушки! Заблокировано.

– Подожди…

Голос Умарова не походил на себя. Алексиям притихла, перестала шевелиться. Только в ушах грохотала кровь.

– Минутку посиди… Просто посиди со мной.

Что у него с голосом? Нет, серьезно…

Если бы Алексия не знала Умарова и услышала такую интонацию, такой тон, решила бы, что человеку нестерпимо больно физически.

Она послушно откинулась на спинку сиденья.

– Ты не остановишься? Рустам…

– Нет.

глава 11

ГЛАВА 11

Уехать от нее – безумие.

Остаться – ебнуться можно.

Рустам наблюдал, как Алексия скрывается в подъезде. Договор есть договор, он не будет подниматься. Его люди прочистили подъезд, все этажи. Другие тоже. Тихо. Следов пребывания Дагаевых не обнаружено. Но это только сегодня!

Поэтому Рустам принял решение выставить человека у дома Алексии. Решение так себе. Он обнажал себя все сильнее, отчетливее.

А там дед…

Умаров-старший пока ничего не говорил, не спрашивал. Прошло всего ничего времени.

Но он спросит. Рустам знал.

И эти придурки… Дагаевы. Они совсем с мозгами не дружат? Не понимают, что могут вмешаться старшие и тогда всем не поздоровится? Полетят не только пиздюля, но и головы.

Он про них тоже спрашивал. Вроде адекватные парни. Не беспредельщики. Чего тут беспределят?

Решили задеть его семью. Идиоты…

Так он тоже заденет. Их…

Рустам откинулся на спинку сиденья и зажал пальцами виски.

Надо кончать с этим.

Точнее, идти куда-то дальше. Он, как сопливый чмошник, едва в штаны не кончил. Что вчера, что сегодня. Ладно вчера. До письки ее дотронулся. Пальцами поласкал. А сегодня? От одного поцелуя завелся так, что член до сих пор стоит.

И падать не собирался.

Рустам прислушивался к себе. Дышал. Надо немного прийти в себя, подумать, куда двигать.

Можно, в зал. В клуб. Развеяться надо. Не торчать же под окнами Лешки всю ночь. Ему не западло, он может и поторчать.

Если бы не одно «но».

Знание, что она дома одна. И он может подняться. И войти. Ключи от ее хаты у него давно есть. Он может просто войти и смотреть, как она спит. Он может…

Нет!

Рустам одернул себя и сильнее сжал виски.

Он слово дал. Сегодня он ее больше не тронет. Пусть маленькая спит.

Стоило представить, как она сворачивается калачиком на кровати, сладко посапывая, душу хлестнула нежность. Вот что за черт, а? И так всегда. Из одной крайности в другую. Сколько себя помнил Рустам, его всегда так кидало при ней. Одновременно хотел до звона в яйцах и прикоснуться боялся.

Вот. Прикоснулся.

Даже поцеловал.

Дебил, блядь.

Сидит, как последний утырок, и вспоминает сладость ее губ. Докатился…

И ладно бы с языком, нормальный поцелуй был. Нет же. Просто прижалась своими губами, а у него башню сорвало.

И сидел, как придурок. Не двигался. Дышать боялся.

А дальше… Дальше вообще форменный пиздец.

Потерялся…

Рустам заставил себя тронуться. Куда ехал – хрен знает. Куда-то ехал.

Дед добро дал на покупку клуба.

У Рустама были свои деньги. Да, как ни странно это звучит. Сначала от отца что-то досталось. С десяти лет его надрачивали на разные биржи, акции и прочее. «Качали» не только мускулы в спортзале, но и мозг. Рустам не спорил, брал все, что дают.

Потому что знал, кто он. Кем по итогу будет. Во главе чего встанет. И если не сдюжит…

Хуешки. Такой вариант даже не рассматривался. Сдюжит. Сохранит все, что есть, и приумножит.

Он не повторит путь отца-обдолбыша. Рустам в целом не понимал, как можно просирать жизнь. Пускать дни впустую. Но не ему судить отца. Что было, то было.

А что касается денег, он их уже приумножил. Последние годы, чтобы как-то отвлечься от Лешки, не провалиться в черную пучину, в воронку, что затягивала его с каждым днем все сильнее, он активно работал. Учился днем, вечерами спорт, а ночью сидел за компом. Крипта, акции… Да много чего интересного нашел. Если что не понимал или сомневался, звонил соответствующим людям. И слушал. Долго слушал, впитывая в себя, как губка.

В клуб он вложит часть своих денег.

Так надо.

Рустам не заметил, как оказался у спортивного комплекса. Значит, сюда ноги привели. Что ж, тоже вариант хороший. Выбьет дурь на груше. Или в октагоне. Попался бы кто стоящий, чтобы с равным противником биться.

Он вышел из тачки, хлопнув дверью. В нем все еще бурлило. Губы жгло…

Лешка, ну какого хера ты творишь, а? Почему ты такая сладкая? До дрожи, до нервного возбуждения. И ни одна шлюха с ней не сравниться. Все не то.

Рустам поднял голову к небу. Тихо вокруг.

Спортклуб находился почти в спальном районе. Ценник за абонемент тут был нехилым, тренировались только заинтересованные лица, пришлых почти не было. Зато запросто можно было столкнуться в коридоре с чемпионом или заслуженным тренером.

Сам Рустам подумывал через пару лет открыть зал. Есть у него кое-какие наметки по поводу талантливых детишек. Но это потом. Не сейчас.

Он двинулся к входу.

И тут увидел знакомую тачку.

Ну нахуй…

Дагаевы.

Умаров хищно оскалился.

В его клубе.

Основательный подход, чего уж. Даже нечто вроде уважения мелькнуло. Хотя…

Умаров выдвинулся к двери, толкнул ее.

Дед тоже учил уважать тех, кто по другую сторону. Соперника надо знать. Его повадки, предпочтения.