Мы, мутанты
Шрифт:
Впрочем, несколько часов сна освежили его и позволили привести мыслительный процесс в порядок. Проснувшись, Чарльз ещё некоторое время просто лежал под одеялом и размышлял. Итак, либо он всё-таки не мутант, либо его мутация была чем-то подавлена. Мысль, что его мутация вообще никак внешне не проявляется, а касается, скажем, просто формы внутренних органов, Чарльз после некоторого раздумья отверг. Даже если бы власти как-то узнали об этой особенности его организма, едва ли б стали заострять на ней внимание. Нет, мутация, удостоившаяся упоминания в заголовке сыскного плаката, должна быть чем-то достаточно впечатляющим. Перед глазами вдруг встала чёткая картинка: бункер, вытянутое каменное подземелье, по спирали опоясанное лентой огня.
Да, если он сам может проделать нечто подобное, немудрено, что его личное дело сопровождает пометка «особо опасен».
Чарльз зажмурился и тряхнул головой. А ведь он знает о мутациях куда больше, чем предполагал вначале. И теперь перед его мысленным взором прошла целая вереница талантов, порождённых генными изменениями: превращения человеческой плоти, воздействия на предметы, управление стихиями или энергией… Ещё бы вспомнить, какая из этих замечательных способностей – его собственная. Увы, в этом пункте память привычно ушла в несознанку.
И всё же возникновение в голове новых воспоминаний радовало необычайно. Оно свидетельствовало о том, что Эрик с Эммой были правы, и процесс обретения памяти не стоит на месте.
Ладно, вдохнули, выдохнули, продолжаем думать. Что же могло подавить способности мутанта? Травма? Вполне вероятно, ведь случается, что люди, пережившие так или иначе повреждение мозга, теряют способность говорить, или писать, или ещё какое-нибудь умение, казавшееся неотъемлемым. Но возможно и иное объяснение. Чарльз посмотрел в угол комнаты, где лежал его рюкзак, в недрах которого покоились ампулы с золотисто-зеленоватой жидкостью. Последнюю инъекцию он сделал себе сегодня утром, перед тем, как лёг отсыпаться. По его расчётам лекарства должно было хватить ещё месяца на два. А если уменьшить дозу, то можно растянуть на три, а то и на все четыре.
А ведь именно к этому лекарству Эрик всегда относился особенно трепетно. Для нормализации мозговой деятельности, объяснял он Чарльзу, и Чарльз, не имея никаких иных объяснений, верил ему на слово. Однако что если под «нормализацией» как раз и имелось в виду приведение Чарльза к среднестатистической человеческой норме? Что ж, версия ничем не хуже любой другой, жаль лишь, что проверить её можно только экспериментально. Однако едва ли разумно делать это прямо сейчас, посреди многолюдного города, когда Чарльз не знает о своей мутации ровным счётом ничего.
Значит, надо узнать. А заодно поинтересоваться, так в чём же заключается его террористическая деятельность. И деятельность Эрика тоже. А вот, кстати, интересно – сам-то Эрик, столь же внешне неотличимый от обычного человека, как и Чарльз, что он может?
Да что угодно. Летать. Гнуть вилки силой мысли. Испепелять взглядом.
Поднявшись, Чарльз прошёл в закуток ванной и довольно долго разглядывал себя в зеркале. Что нужно сделать, чтобы замаскировать себя понадёжней? Худые щёки и короткие по сравнению с рисунком волосы, а также очки и правда значительно поменяли его внешность, но всё же не сделали неузнаваемым. Риск разоблачения в любой момент оставался. Может, бороду отпустить? Чарльз провёл пальцем по уже сутки небритому подбородку. Пожалуй, так он и сделает.
Одевшись, Чарльз спустился вниз, спросил у портье, как проехать к Центральной публичной библиотеке, и спустя примерно минут сорок уже выходил из автобуса на длинной узкой улице. Библиотека располагалась в новеньком чистеньком здании с кремовыми стенами. Однако прежде чем войти в прохладные залы, Чарльз завернул в закусочную напротив, купил там пирожок с повидлом и с аппетитом съел его, после чего грустно посмотрел на оставшиеся у него десять долларов и несколько центов. На десяток обедов хватит. Но если ещё к тому же завтракать и ужинать, деньги закончатся куда раньше.
В библиотеке Чарльза без задержек провели в помещение, где хранились подшивки газет и журналов за прошлый год. Оставшись в одиночестве,
он с некоторым сомнением оглядел полки. Раньше Чарльз собирался ограничиться только местными изданиями, но теперь убедился, что пробелы, которые предстоит заполнить, куда обширнее, чем он предполагал. Он мало что знает не только о себе, но и о мире вокруг. Так что, наверное, начать всё же стоит с тех газет, которые выходят по всей Америке. Впрочем, местные газеты должны перепечатывать новости о самых важных событиях и из других мест. И Чарльз решительно снял с полки стопку «Майами Геральд». Наугад вытащил один из осенних номеров, и в глаза тут же бросился огромный заголовок: «Ядерная война неизбежна?!»Под заголовком красовалась фотография грибовидного облака. Газета была датирована 24-м октября. Нахмурившись, Чарльз погрузился в чтение. Статья на передовице была выдержана в том же паническом тоне, что и заглавие. Похоже, писавший её журналист не сомневался, что советские ядерные ракеты после размещения на Кубе первым делом долбанут именно по Майами, а дипломатические усилия как до сих пор не привели к сколько-нибудь значимому результату, так и впредь останутся бесполезными. Однако, рассудил Чарльз, коль скоро страна не лежит в радиоактивных руинах, нападения, видимо, всё-таки удалось избежать. Но как Америка и Советский Союз вообще докатились до жизни такой?
Чарльз перелистнул стопку, остановившись на номере от 20 октября. «Президент Кеннеди подписал указ о создании морской блокады для советских кораблей», – гласил заголовок. Эта статья оказалась куда спокойнее и информативнее, но и в ней чувствовалось скрытое напряжение. Казалось, что той осенью 62-го года весь мир висел на волоске.
Чарльз перебирал газеты, в обратном порядке восстанавливая историю противостояния, едва не решившего судьбу двух супердержав, и всего остального мира заодно. Местные газеты освещали его весьма подробно, особенно с тех пор, как речь зашла о Кубе, расположенной так близко к флоридскому берегу. Куба… А ведь Эрик упоминал о Кубе! Помнится, Чарльз и тогда не слишком поверил в его историю о внезапно возникшем желании слетать посмотреть на Остров Свободы – уж очень она напоминала наспех придуманную отмазку. А сейчас и вовсе стало ясно, что Эрик тогда врал, как сивый мерин.
Правда, какое отношение ко всему этому имеют мутанты, до сих пор было непонятно.
– Сэр! Мы закрываемся.
– А? – Чарльз поднял затуманенный взгляд. Перед ним стояла та самая девушка, работница библиотеки, что проводила его в секцию периодики.
– Мы закрываемся, – терпеливо повторила она. – Пожалуйста, пройдите на выход.
– Да, конечно, – Чарльз торопливо поднялся. – Прошу прощения.
Он попытался убрать растрёпанную кипу газет на место, но девушка вежливо отстранила его и занялась уборкой сама. В холле библиотеки Чарльз всё же задержался на несколько минут. Там тоже висели плакаты мутантов-террористов, вроде того, с которым он уже имел счастье ознакомиться в аэропорту, и было их довольно много, не меньше полудюжины. С одного Чарльзу улыбалась Эмма Фрост. Молодой парень в очках на другом тоже показался знакомым. Ба, да это же тот пугливый доктор, что когда-то осматривал только-только пришедшего в себя Ксавьера! «Генри «Хэнк» Маккой» – значилось над портретом. Чего ж удивляться, что все они оказались из одной шайки. Все мы оказались из одной шайки, с невесёлой усмешкой поправил себя Чарльз. Вон его физиономия, тоже красуется в этом ряду.
Остальные лица и имена ничего не сказали Чарльзу. Он попытался найти Яноша и Сюзанну, но их не было.
Выйдя из библиотеки, он первым делом отыскал место, где можно плотно поесть, и там поужинал, разменяв свою десятку. Беречь её смысла не было – всё равно в самом скором времени не миновать искать способа заработать себе на жизнь. Но лучше сделать это подальше от многолюдного города. Или Чарльз ошибается, и как раз в глубинке, где каждый пришлый на виду, он будет в большей опасности?