Мы побелили солнце
Шрифт:
Он рассекал со мной злачные улочки закатной Москвы. Нырял из переулка в переулок, шустрым мальком огибал водоросли деревьев и коряги зданий, плыл против ветра, как против течения – и неизменно вел меня за собой. Мне приходилось бежать, но соревноваться с ним в быстроте и величине шага я не рисковал. Он шел, окрыленный неожиданным порывом; и я видел своими глазами, как фосфорно он светится.
Да, он светился, и это не метафора. Все улицы, весь мир вокруг облился в рубиновые чернила, и лишь ветровка Игоря, его поношенные джинсы и футболка с принтом Цоя этим кровавым
– Долго нам еще? – любопытствую, потому что устаю его догонять.
Он загадочно улыбается.
– А ты уже помираешь?
– Вы можете идти помедленнее? Я запыхался!
– Если я буду идти медленнее, все решат, что я маньяк, который за тобой крадется.
Он ныряет прямо под солнце, но и сейчас пронзает все законы физики и не становится красным. Кажется, даже солнечные лучи не могут на нем задерживаться и просто проходят сквозь.
Забавно я начинаю придавать смысл обычной игре света…
– Игорь Палыч, вы хоть скажите, куда мы.
– И испортить всю интригу?
– Почему мы выходим на трассу? Игорь Палыч!
– Ну екарный Касперский! – он резко останавливается, и я чуть не врезаюсь в его спину. – Ты можешь возвращаться домой и качать доклад по физике.
Сжимаю губы, поправляю очки и выхожу на пыльный асфальт. Камни хрустят, шаркают под ногами, пахнет соломой увядающих трав, но все это в разы лучше, чем качать доклад по физике.
– Вы же, – поворачиваюсь лицом к нему и начинаю идти задом, – мне полкосаря обещали за пятерку.
– Ну?
– А если я буду качать доклад утром…
– Не упади.
– … и это повлияет на качество самого доклада, что в итоге я получу не пять, а, скажем, три. Вы признаете свою вину и скомпенсируете мне мой низкий балл?
Игорь обидно смеется. Но я не прекращаю пятиться, слишком уж увлеченный этой игрой "гонки вслепую".
– Говоришь, ни к чему у тебя в школе нет предрасположенностей? – весело спрашивает и назло начинает идти быстрее, что мне приходится уже бежать задом.
– А что? Думаете, из меня неплохой математик?
– Я думаю, из тебя неплохой торгаш, Данко. Такие, как ты, сначала котятами в шаурме торгуют, а потом шубами норковыми и сережками с брюликами.
– Я не хочу торговать котятами, – я останавливаюсь, осознав, что впервые задумался о своем будущем. – И шубами тоже не хочу.
– А чем хочешь?
– Ничем, я вообще не хочу торговать!
– О, значит, не все так безнадежно, и у тебя все-таки есть какие-то предпочтения насчет профессии? Не упади, говорю. И хватит раком пятиться, мы уже почти пришли.
Я действительно чуть не падаю, вовремя уцепившись за ветровку Игоря.
Оборачиваюсь. Моргаю.
И влетаю от неожиданности в Игоря, сорвавшись на пискливый вскрик.
Сейчас стошнит… Точно стошнит, снова! Игоря надо отпустить, не на него же… Теряю равновесие. Пламя вспыхивает в коленях… падаю в пыль асфальта. Кашляю. Вонзаюсь в горло ногтями. Глотаю, глотаю воздух, жадно глотаю воздух и пялюсь в упор на спасительный свинцовый цвет. Вспарываю ногтями горло, чтобы
проделать в нем дырки; чтобы кислорода в этой плотной масляной пленке поступало больше! Слишком тяжело сдыхать, слишком тяжело быть утопающим и делать бессмысленные вдохи жирного меда, который вот-вот разорвет и глотку, и легкие.– Даня! – меня хватают теплые руки и ставят на землю.
Я вырываюсь и припечатываю разбитые колени еще одним ударом об асфальт. Чувствую, что джинсы становятся влажными от крови, а коленки начинают ныть.
– Данила! – он больше не пытается меня поднять, а присаживается рядом сам.
Мимо со свистом пролетают машины, окатывая нас ветром и всполохами пыли. Опять пробивает на кашель.
На Игоря я упорно не смотрю.
– Данька, – он аккуратно кладет подушечки пальцев на мои щеки и приподнимает мне лицо.
Униженно шмыгаю носом.
– Отведите меня домой.
– Нет, я не отведу тебя домой, пока не узнаю, что за херня с тобой творится!
– Ничего! Ничего со мной не творится! Просто я наркоман! И не могу переносить яркий свет! А то пшеничное поле – яркое! И меня торкнуло! Вам ясно?!
– Идиот ты, а не наркоман, – Игорь потирает виски.
– Пожалуйста, Игорь! Ну отведите меня домой! Вам сложно?! Я не хочу туда!
– С колен сначала встань.
– Вы домой отведете?
– Встань с грязи.
Мотаю головой. Набрасываю на голову защитный капюшон. Поправляю очки. Колени начинают болеть сильнее, но я только покрепче сжимаю губы и жду, когда Игорь развернется и пойдет в сторону дома.
– Дань, – он окидывает меня усталым взглядом. – Ну не хочешь ты мне говорить – не говори. Ты сам-то как с этим живешь? Все в себе держишь, молчишь, секретничаешь… а кому от этого хуже? Мне? Да мне вообще фиолетово. Постоянно блюешь и корчишься в припадках у нас только ты.
Очередная машина пролетает мимо нас. Я утираю нос. Начинает темнеть, но на пшеничное поле я оглядываться не рискую.
– Вы все равно не поверите.
– Я готов поверить даже в то, что ты реально беременный. Говори.
С колен я укладываюсь на бедро. Отворачиваюсь от дороги, потому что вспышки машинных фар то и дело лезвиями рассекают мне глаза.
– Ты яркий свет не переносишь? – предполагает Игорь чуть слышно.
Горько усмехаюсь. Кладу ладони на мокрые колени.
– Не яркий. Желтый.
Украдкой смотрю на него и вижу озадаченность на лице.
– В смысле – желтый?
– Просто желтый. Я не знаю почему. Так у меня давно уже.
– Погоди-погоди… Типо солнце? Или…
– Нет, вообще любой предмет желтого цвета. Вот как свитер у вас был. Или браслет вы раньше носили. Или платье у физички. Или то поле пшеничное. Лимон, например. Одуванчики. Кукуруза, бананы, нарциссы – все!
Игорь смешно склоняет голову набок. Прям как собаки, которые что-то не понимают. И задает мне глупый и недоверчивый вопрос:
– А так вообще бывает?
– Я же говорил, что не поверите.
– Погоди, я верю! Просто никогда о такой штуке не слышал. А она у тебя… как появилась вообще?