Мы сделаны из звёзд

Он видел ее скрытую трагедию, смаковал ее издалека, искал в ее глазах мелькавшие тени грусти, одиночества, потерянности, ловил их, как маленьких светлячков в ночи и сажал в банку, наблюдая за тем, как они искрятся, а затем медленно потухают.

Незаметно для себя они приметили друг друга еще до того, как вместе их свело удачное (или не очень) стечение обстоятельств. Кайл наблюдал за ней из-под черных линз очков, которые носил не снимая в осеннюю пору, в то время как Тереза все чаще ловила себя на мысли о том, что думает о том странном парне в варфаерах, который сидит на уроках, закинув ноги на парту, играя в игры на телефоне, не потрудившись при этом даже убавить звук.

Он, сам того не зная, всегда притягивал к себе взгляды людей. Своим взбалмошным поведением, дурацкими выходками, нарочито неряшливым, псевдоделовым стилем одежды (ну кому в голову придет одеть футболку с R2D2 и оксфорды от Стива Мэддена?). Он умудрялся отличаться даже своим окружением. Взять хотя бы его подружку, невыносимую грубиянку, одевающуюся как фермерский мальчишка, которая, тем не менее, смотрит на него, как верный пес и хвостом преследует повсюду. Есть еще Дэнни Блиц, который увивается за каждой юбкой в радиусе пары футов и чуть ли не каждый день оказывается за решеткой за распитие алкоголя несовершеннолетним или за драки в общественном месте. Среди них также водился местный молчун, чья худоба была близка к дистрофии. Тереза пыталась припомнить его странную кличку, кажется, они называли его Фиш.

Тереза и сама не могла вспомнить, как Кайл занял такое важное положение в ее жизни, но начала приглядываться к нему, с каждым разом открывая для себя что-то новое. Например, то, что на его лице всегда имелся намек на улыбку и стирался только тогда, когда он тянулся длинными пальцами к переносице, поправляя на себе очки, словно они причиняли ему боль. День за днем она замечала его с новой книгой в руках, раздумывая, он так быстро их читает или просто постоянно берется за что-то новое? Она начала незаметно рассматривать названия книг и направлялась в городскую библиотеку, чтобы взять почитать их домой. Одни из этих книг она проглатывала за вечер, другие давались ей с трудом — каждое предложение приходилось перечитывать по несколько раз, некторые вовсе были вне ее понимания.

В состоянии полной прострации она подала заявление на посещение курсов углубленной математики, которые вел мистер Ковальцки, и вот уже сидела в затхлом классе на одноместной парте в третьем ряду, гипнотизируя выпученными глазами некачественно протертую доску, на которой друг на друга громоздились страшные многоэтажные уравнения. Кайл сидел на последней парте, подперев ладонью подбородок — совсем клевал носом, может даже дремал, но как только мистер Ковальцки начал забрасывать группу перепуганных и сбитых с толку студентов вопросами, с его места один за другим потянулись медленные, ленивые, но правильные ответы, на которые мистер Ковальцки только загадочно улыбался.

Она оглянулась на него через плечо — его парта была абсолютно пуста за исключением жалкого клочка бумаги и затупившегося карандаша. Тереза не боялась быть пойманной за разглядыванием, на Кайла тогда оборачивались почти все ученики в классе. Но парень неожиданно повернул голову в ее сторону, и хоть она не видела его взгляда за очками, она могла поклясться, что он смотрел на нее, и та улыбка, которая озарила его лицо секундой позже тоже предназначалась именно ей. Тереза улыбнулась в ответ, совершенно не осознавая, что делает, словно была под гипнозом, но спохватившись, смутилась, чуть покраснела и моментально отвернулась.

Сейчас Тереза сидела на пыльном полу в коридоре, царапая стену кончиком ключа от машины, стараясь не подавать виду о том, как сильно взволнована.

— Что у вас тут происходит? — Кайл нервно теребил сигарету между пальцами, надеясь не сломать ее надвое.

— Разбитое сердце и потерянная девственность. Стандартный набор старших классов. — девушка пожала плечами, сдувая потрескавшуюся на стене штукатурку на пол. — Хотя она должна быть рада, что не подцепила гонорею или еще что-нибудь, Адам был конкретной шлюхой.

— Да уж, повезло так повезло, — присвистнул Кайл.

— Парни могут быть мудаками, ты не знал?

— Только с теми, кто нам это позволяет.

— И ты тоже мудак?

— Для тех, кто думает, что имперские штурмовики сражались за Альянс повстанцев — да.

Тереза не успела сдержать усмешку. О его одержимости «Звездными войнами» почти ходили легенды. Она посмотрела серию фильмов несколько месяцев назад, и хоть они не захватили ее в должной степени, она, по крайней мере, могла понять, о чем он говорит.

С секунду Кайл улыбался, а затем сморщился от приступа тошноты. Он присел, откинувшись на стену недалеко от Терезы и закурил, не в силах больше продолжать эту пытку. К тому времени ему было уже плевать, если кто-то увидит его курящим в коридоре.

— Ты ведь Кайл Андерсон, верно? Играешь за «Темных лошадок». Молли рассказывал, что ты божий дар нашему отсталому поколению.

Кайл фыркнул, пуская носом дым.

— Он, наверно, обдолбался или напился, прежде чем это сказать.

Она пожала плечами и устремила взгляд на лицо парня. Сначала он подумал, что ее смущает сигаретный дым, а потом вспомнил, что физиономия и рубашка у него были в крови.

— Черт, извини, — спохватившись, он начал закатывать заляпанные красными разводами рукава. — Я с биологии всегда Фредди Крюгером выхожу.

— Кто тебя так разукрасил? — спросила Тереза, доставая из сумки влажные салфетки.

— Жизнь. — честно ответил он.

— Лучше бы тебе оказаться мудаком, чем мазохистом. — вздохнула девушка, приближаясь к парню.

— Я могу быть два в одном.

Кайл думал, что она передаст ему пачку салфеток, чтобы он мог вытереться, но она уже обхватила его подбородок тонкими пальцами с идеальным маникюром и начала аккуратно стирать кровь с лица.

Они оба не заметили, как задержали дыхание. Кайл следил, как она медленно проводит мягкой тканью по его лицу, приподнимаясь от линии челюсти к скулам, потом к глазам. Ее пальцы застыли под кончиком оправы очков, когда она нерешительно попыталась их отодвинуть, он перехватил ее запястья.

— Почему ты всегда носишь очки? — нисколько не смутившись его жеста, спросила Тереза.

Кайл не нашел ничего другого, кроме как снова сказать ей правду.

— Я психопат, — ответил он, пожимая плечами.

Тереза могла рассмеяться. Могла скривиться от возмущения и послать к черту этого окровавленного чудака вместе с его заморочками. Могла снова надменно заломить бровь и притвориться, что ничего не чувствует. Но то, что она сделала в следующую секунду настолько поразило его, что ему хотелось скинуть чертовы очки с глаз и посмотреть на нее без дурацкого черного затемнения.