Мы сделаны из звёзд

— Шесть, — удивленно выдал Молли. — Эй, Рокки, сколько раз?

Рокки поровнялся на кругу вместе с нами.

— Пять, — сказал он. — Вы тоже думаете, что все это очень странно?

— Да я на обычной тренировке его раз триста убить готов! — воскликнул Молли.

Сатана поубавил огня сегодня. На случай, если вы не знали, Вагнер —психопат, садист и фанат «Полицейского отряда»(*). На тренировках он выжимает из нас все, до последней капли, пока ходячие зомби на нашем фоне не начинают казаться гиперактивными ублюдками.

Спустя четырнадцать лет работы Вагнера в качестве тренера у нескольких поколений участников «Темных лошадок» выработалась традиция в конце каждой тренировки подводить суммарный итог того, сколько раз каждый из них в уме убивал Тренера каким-нибудь извращенным способом. Мой максимум — двести три раза. Я тогда еще был навным новичком, не привыкшим к суровой жизни.

Ли все еще меня игнорировала. Прошло уже больше двух недель. В столовой мы, как и раньше, сидели за одним столом, на английском — за одной партой, но за все это время она не списала у меня ни одной контрольной и даже болваном ни разу не назвала. Я не на шутку занервничал.

Без подруги поводов для отлынивания от тренировок не было. Поэтому после уроков я послушно шел в спортзал, чтобы пролить семь потов и каким-нибудь образом потом умудриться доползти до дома.

А сегодня я даже не успел толком вымотаться, как Тренер объявил нам остановиться и проваливать в душевые.

— Ну чего вылупились, олухи? Или мне поставить Тэйлор Свифт, чтобы вы поскакали переодеваться и нахрен убрались отсюда. — Вагнер резко бросил мяч в Купера, тот поймал его животом и скрючился на месте, задыхаясь.

Мы все с удивлением застыли на месте. Дело в том, что мы чувствовали себя не мертвыми и вполне могли дойти до душевых, когда обычно только некоторые из нас до них только доползали, а остальные устало разваливались на полу раздевалки.

Но Тренера можно было понять — жена вот уже в который раз выгнала его из дома. Он теперь жил в подсобке среди инвентаря и спал на гимнастическом коврике.

Когда мы вышли из душа и переоделись, меня подкараулил Молли.

— Эй, Кайл! Сегодня твоя очередь. — он протянул мне поднос с едой, которую стащил из столовой, пока она не закрылась.

Я застонал.

Накормить орущего младенца проще, чем Тренера в этом его состоянии.

— Плачу двадцадку тому, кто пойдет вместо меня. — на полном серьезе заявил я.

В ответ — тишина.

— Пятьдесят баксов, — снова предложил я.

Все угрюмо помотали головой.

— Сотня?

— Проваливай, Андерсон! Сэкономь деньги на выпускной костюм.

Раздался хор голосов. Меня за плечи толкало вперед немеренное количество рук.

Я уныло застыл на месте перед входом в подсобку.

— Да не парься ты, — подбадривал Молли у меня за плечом. — Он, конечно, кусается, но бешенство не передает.

Я набрал воздуха в легкие и отважился постучать в дверь.

— Тренер?

Нет ответа.

Очередной стук. Очередная тишина.

Оглянувшись на показывающих пальцы вверх ребят, я все же вошел внутрь, повторяя себе, как сильно ненавижу этих придурков.

Тренер сидел за узким деревянным столом и расслабленно потягивал сигарету над пепельницей. Увидев меня, он даже не шелохнулся, только закатил глаза.

— Чего тебе? — спросил он после затяжки.

Не спросив разрешения, я плюхнулся на корявенький, изрисованный маркером стул.

— Вы за полтора часа ни разу не назвали меня ослом, — сообщил я.

— Ты осел, Андерсон, — без особого энтузиазма бросил он. — А теперь убирайся.

— Вам нужно поесть. — поднос с едой приземлился на поверхность стола, чуть подвинув собой пепельницу.

— Хватит пытаться впихнуть в меня этот чертов овощной салат. Не буду я есть, отвали.

— А что будете делать? Сидеть тут дальше, использовать надувные мячи вместо подушки и мешать этиловый спирт с газировкой?

— Даже если и так, тебе-то какая нахрен разница, Андерсон? Умоляю, избавь меня от своих нравоучений. Вы все итак, как кость в горле.

После этих слов я встал, резко скрипнув стулом.

— Я нянькой не нанимался. Если вам нравится сидеть тут и заниматься самобичеванием, то не смею вас отвлекать. Тухните дальше. Но просто поймите, что мы так не то что не выиграем, Тренер, мы даже отборочные не пройдем. Да и вообще, я...

Только на середине речи я вдруг осознал, что наш с Тренером диалог до жути был похож на ту ссору с Ли на парковке. С разницей в том, что теперь в роли матери-благодетели выступал я.

Каким же все-таки я был мудаком.

— И чего вы все ко мне прикопались? Что вам от меня надо? — искренне недоумевал Вагнер, качая головой.

Я снова присел на косой стульчик и засунул руки в карманы толстовки.

— Да мы просто переживаем за вас, что тут непонятного? Хотим, чтобы вам стало лучше. Если и дальше отказываться от помощи, можно совсем плохо закончить.

Например, в этой гадкой коморке, среди скакалок и заржавевших гирь. Минуту тренер просто молчал, пялясь в стену, а затем устало вздохнул.

— Вот, держи. — он достал из кармана помятую банкноту и протянул мне.

— Что это?

— Занимал у твоей подружки десять баксов, — рявкнул он. — Мелкая такая, темноволосая. Как сквозь землю провалилась, не могу ее найти. Отдай ей обратно, не хочу торчать малолетке.

Я хмуро смотрел на смятую купюру, а затем перевел взгляд на Тренера.

— Ну что уставился? Принеси мне вилку, или я, по-твоему, буду есть руками, как чертов абориген?