Мы сделаны из звёзд

Не то что бы нам так нравилось лицезреть фасад «любимой» школы, мы собирались здесь исключительно ради гладкого пандуса, который построили пару лет назад, когда к нам перевелся инвалид-колясочник. Правила требовали от школы всего самого необходимого для упрощения жизни студента. Из бюджета на это выделили аж полторы тысячи долларов, а неблагодарный колясочник исчез через три месяца. Вроде бы вскрыл себе вены. Очень символично для сегодняшнего дня.

Инвалидами мы не были, а вот любителями покататься на скейте — еще как. Мы с Максом повскакивали на доски и по очереди повторяли друг за другом различные по сложности трюки. Молли все переживал, что мы сломаем себе конечности и не успеем выздороветь до первой игры (Макс тоже играл за баскетбольную команду в своей школе).

Когда мы завалились на ступеньки к ребятам и приложились к банкам колы, все дружно начали обсуждать колледж и планы на будущее. Я сидел далеко от Ли и избегал ее взгляда. Моя самооценка еще пока не успела восстановиться.

Все говорили без передышки, ожидая очереди успеть вставить слово. Каждому было, что сказать. Они чего-то хотели. Чего-то ждали.

Молли гнался за спортивной стипендией, Дэнни планировал пропустить всю эту брехню с колледжем и устроиться работать барменом. Айви, судя по всему, собралась торговать оружием.

Ли грезила о Нью-Йорке, о колледже где-нибудь в центре Манхэттена неподалеку от Эмпайр-стейт-билдинг. Она хотела изучать всего понемногу, затем уйти на профилированное изучение бизнеса, чтобы в будущем открыть магазин комиксов или выставочную студию для начинающих артистов.

— Ну а ты, Кайл? Какие планы? — спросил Макс.

А я мечтал разве что покончить с их бесконечной словесной булимией.

Да, вчера я заполнил всю эту кипу бланков на поступление. Но я не отправил ни одного. Я не знаю, чего хочу от жизни. Не понимаю, хочу ли я эту жизнь вообще.

— Лилиан даже микроволновку сама включать не умеет. Мне нужно разработать для нее пособие по выживанию, прежде чем хотя бы подумать об отъезде.

Все глотнули колы.

— Брехня. — раздался голос Ли.

— Что?

— Говорю, чушь это все собачья. Опять поджал хвост и пошел прятаться в кусты.

— Отвали. — просто сказал я.

— А что такое? — не понял Дэнни.

Мы с Ли сверлили друг друга взглядами, пока она не сказала:

— Кайл еще даже выпускные экзамены не выбрал. Чего ждешь? Второго пришествия?

— Скорее лицензию на получение оружия. — процедил я. — Проще прострелить себе глотку, чем надеяться, что ты прекратишь эти свои тупые нравоучения.

Обстановка вокруг нас накалилась до предела. Не допив колу, я кинул баночку в мусорное ведро, которое находилось по правую сторону от Ли. В полете до корзины пара капель попала ей на толстовку. Все равно что скинуть атомную бомбу.

Ли поднялась с места, как ядерный гриб над Хиросимой в сорок пятом.

— Свежие новости, Кайли. Утренний заголовок «Нью-Йорк Таймс» не читал? Жизнь — поганая штука, но долгая. И если жить ее самому у тебя не получается, нужно понизить уровень своего кретинизма и послушать, что тебе говорят. А если так уж хочешь подохнуть в этом гнилом городишке — не смею тебе мешать.

Накинув на плечо рюкзак, Ли пнула скейтборд, на котором я балансировал, и выбила его у меня из-под ног.

Я осел на асфальт и смотрел, как она стремительно уходит. Ни разу не обернувшись.

— Санта-Барбара, сезон второй, серия первая. — прокомментировал Дэнни. — Свадьба Иден и Круза сорвана.

После того инцидента Ли не разговаривала со мной уже неделю.

Я последнее время если не на антидепрессантах, то на выпивке. Чередую, чтобы было хоть какое-то разнообразие. Может, это и хорошо, что она не видит меня таким. Я бы от себя тоже отказался, если бы только мог.

Дом Мелани мало чем отличался от всех остальных коттеджей в округе. Два этажа, крыша и фасад цвета перезрелого персика на фоне серого, заболевшего поздней осенью неба.

Последние несколько дней я провел у нас на заднем дворе, корячась над остатками ее велосипеда, пытаясь восстановить его прежний вид. Немного краски, пара замененных деталей — и велик практически очнулся после затянутой клинической смерти.

На свой починенный велосипед Мелани уставилась с неверием в глазах.

— О боже, что ты наделал? — с ужасом спросила она, держась на расстоянии от велосипеда. — Я думала, его не спасти, — она переводила взгляд с меня на починенный транспорт.

— Подожди, так он тебе не нужен? — я застыл в недоумении.

— Нет, я... То есть, я... — она вздохнула и натянула кривоватую улыбку. — Спасибо, Кайл.

Остекленевшим взглядом она рассматривала свой велосипед, заторможенными движениями ощупывала раму и руль, с которого все еще свисали дурацкие разноцветные ленточки. Это было словно часть прошлого, которое она надеялась навсегда забыть.

Оторвавшись от разглядывания велосипеда, она снова обратилась ко мне:

— Ты...хочешь чай или кофе? — замялась она, указывая пальцем в сторону входной двери.

— А чего покрепче?

— Проходи.

Кухня в доме Мелани отличалась от нашей, хотя бы потому, что была где-то в два раза меньше и мрачнее.

Лилиан любила обустраивать дом — заказывала итальянские кухонные гарнитуры, выбирала самый дорогой нитроцеллюлозный линолеум. Все наши шкафы были завалены различными специями, кулинарными рецептами; на подоконнике вечно сушились веточки базилика и маленькие кусочки белого хлеба, чтобы кормить уток в парке. На холодильнике висели магниты, которые целыми партиями привозила мама, а по всему периметру были расположены корзинки с фруктами и ароматические свечи.

Кухня, в которой сидел я, была стерильной. Никаких ваз, никаких цветов и фотографий, только одинокая пепельница на салфетке посреди стола, рассчитанного на двух с половиной человек. Я так привык к нашему габаритному восьмиместному столу в столовой, что было странно видеть нечто подобное.

Из украшений здесь была настораживающая картина «Кошки и шизофрения», Луиса Уэйна(*) и еще парочка похожих страхолюдин в коридоре. Поверить не могу, что все считали странным меня из-за изображения Гелиоцентрической системы мира, висящего в комнате.