На чужой войне 2
Шрифт:
Между тем осада шла своим ходом: осаждающие заблокировали небольшую крепость на правом берегу реки Лош, захватили расположенный на противоположном берегу портовый городок Сен-Густан, и на том успокоились в ожидании, когда у осажденных закончится пропитание. И это было вполне объяснимо- несмотря на малые размеры, замок на высоком холме, построенный прежними герцогами в качестве своей резиденции выглядел весьма мощным. Захват которого штурмом вполне мог вылиться в неприемлемые потери- чего обе стороны старались избегать.
Конечно, кое-какие боевые действия происходили: лучники постоянно тренировались друг на дружке, а нередко звучал призывный звук рога- и в бою сходились двое рыцарей из самых нетерпеливых. Но это всё было не то- ожидания от этой осады были несколько другие: мечталось увидеть работу осадных
В то же самое время, но в Нанте, супруга Карла де Блуа- соперника Жана де Монфора в деле обладания герцогской короны- провожала того в поход словами, чему оказались свидетелями некоторые бретонские бароны:
– Супруг мой и господин, вы идёте ныне, защищая своё законное наследство и моё, которое захватил и долгое время удерживает самым преступным образом и вопреки всякому праву сеньор Жан де Монфор- как о том ведомо Богу. Поэтому, самым настоятельным образом прошу вас и умоляю, не слушать ни о каком договоре или соглашении, которое вам могут предложить, так как нашим должно быть всё герцогство целиком!
И Карл клятвенно заверил свою благоверную, что приложит к тому все свои силы…
Неспешная осада замка Оре закончилась на исходе сентября. К этому времени, гарнизон крепости, исчерпавший все свои возможности после почти трёхмесячной осады, объявил о своём желании сложить оружие- если до дня святого Михаила (двадцать девятого сентября) их сеньор не поспешит на выручку. Подобный исход имел бы печальные последствия для Карла Блуаского, существенно сократив число его и так немногочисленных сторонников в герцогстве. Такого Карл допустить не мог, и потому двинул давно собираемую в Нанте армию к Оре. Две с половиной тысячи “копий” (до четырёх тысяч воинов) со всей Франции собралось под его штандартом, множество знатных сеньоров и славных капитанов присоединились, желая посчитаться с англичанами. Немного более, чем собралось в лагере Жана де Монфора (более трёх тысяч), и, быть может, именно этим обстоятельством объясняется то, что сэр Чандос, едва двадцать седьмого числа французские войска появились в близлежащем аббатстве Нотр-Дам-де-Ланво, немедленно отвёл войска из Сен-Густана на противоположный берег. На следующее утро в городке появились французы, но оценив нашу позицию, атаковать через расположенный здесь брод (для контроля над которым и был построен замок Оре) не решились. Они переправились через Лош позже и значительно севернее, в болотистой местности.
Обнаружив переправу, туда немедленно выдвинулся сэр Джон Чандос, в сопровождении прочих- в числе которых присутствовал и ваш покорный слуга- капитанов и знатных сеньоров. Прибыв на место, мы увидели уже развернувшиеся в полки боевые порядки французов (как обычно, три колонны и арьергард), чему способствовал хороший обзор-противник находился в низине относительно нас. Сэр Джон, окинув взором вражескую диспозицию и настоящий лес штандартов, сильно озаботился:
– Бог мой! Кажется, здесь собрался весь цвет французского рыцарства!
Затем обернулся к нам и воскликнул:
– Мессиры! Пришло и наше время строиться, ведь враг подал нам пример!
На что один из английских рыцарей (здесь их как тараканов- всех по имени и не упомнишь) почтительно, но резонно, заметил:
– Сэр, мы готовы. Но, поскольку среди нас нет никого более знающего в этом деле, чем вы- ждём ваших распоряжений.
После чего Чандос принялся делить нас на отряды, аналогично противнику. В результате я со своим отрядом оказался на правом фланге вместе с мессирами Оливье де Клиссоном и Эсташем д’Обресикуром, и сэром Мэтью Гурней. Центр наших боевых порядков заняли бретонские отряды Жана де Монфора и четырёхсотенная компания сэра Джона Чандоса, а левый фланг прикрыли англичане Ноллиса, Хьюитта и Барли. В каждом полку было примерно около тысячи воинов. Но с арьергардом возникла заминка, вернее сказать, с его командиром. Сэр Хьюго Калвли, которого Чандос “сватал” на эту должность, решительно тому воспротивился:
– Сэр Джон, сэр Джон! Прошу вас, отдайте командование арьергардом кому-нибудь другому!
И поскольку Чандос настаивал на этом назначении, в отчаянии закричал, потрясая руками:
– По какой причине вы выделили мне такое назначение? И почему я не гожусь, почему
мне не подобает занять место в передних рядах, как другим?- расценивая это назначение как нанесение ему величайшего оскорбления.На что, терявший терпение, сэр Джон раздражённо спросил:
– А кого ещё? Либо вы, либо я… Теперь подумайте, что может быть самым разумным.
И пришлось “бедному” сэру Хьюго взять на себя командование выделенными в качестве резерва полутысячей воинами. А я смотрел на этот цирк и думал: хорошо, что у меня свой отряд, в котором такого точно случиться не может. Не может же?
Мы изготовились к битве, выстроившись в боевые порядки, представляя собой великолепное зрелище: трепыхавшиеся на ветру многочисленные знамёна и вымпелы, блестевшие на солнце богато отделанные доспехи и обнажённое оружие, изготовленное в желании пролить кровь врага… Но не сегодня. Пока мы строились в полки, в сторону французов отправился некий сеньор Бомануар, знатный бретонский барон, находящийся в нашем плену и по этой причине свободно перемещающийся между армиями- он дал слово чести, и этого, как не странно, оказалось достаточно. Вот такие интересные времена, когда слово и дело- не расходятся между собой… Барон этот повёз предложение начать переговоры- Жан де Монфор был не уверен в исходе битвы- и оно увенчалось частичным успехом: стороны договорились заключить перемирие до восхода солнца следующего дня.
Глава 25
Оре. Герцогство Бретань. 29 сентября 1364 года
Утром, однако, переговоров не получилось. Едва на рассвете сеньор де Бомануар вернулся с французской стороны, как был остановлен сэром Джоном Чандосом.
– Сеньор,- сказал сэр,- Хочу предостеречь вас, чтобы вы более сюда не ездили. Мои люди недовольны вашей миссией и могут убить, ежели появитесь среди наших рядов.
Это было то, что сэр Чандос обсуждал ещё прошлым вечером с другими английскими капитанами- те хотели сражаться. Ненависть к французам и желание наживы толкали их в сторону риска- в бой…
– Ступай к своему сеньору и передай, что переговоров больше не будет. Будь что будет, но мы будем сражаться.
Огорченный подобным неожиданным финалом своих усилий, де Бомануар- он действительно возлагал надежды на свою миссию, ибо (в отличие от пришлых- французов и англичан) хотел мира своей родине- был вынужден вернуться в ставку Карла Блуаского и передать ответ сэра Чандоса. И если большинство бретонцев предстоящему кровопролитию не обрадовались, то понаехавшие (привлечённые, как и все наёмники, запахом крови и больших денег) французы, наоборот, были в восхищении- ибо и сами склонялись к подобному. Один из тех, кто давно и прочно забыл, что такое мирная жизнь, и для чего она собственно нужна, Бертран дю Геклен, обращаясь к своему сеньору, так выразил их устремления:
– Только прикажите: и я тотчас верну вам, монсеньор, герцогство, очистив от всех этих жалких людей!
И криками был поддержан множеством сторонников Карла Блуаского. Но не всеми, и это меньшинство недовольно скривилось, не осмелившись- перед лицом обвинения в трусости- возразить знаменитому капитану дю Геклену, а некоторые, из числа бретонцев, пошли даже дальше- немедленно покинув ряды французов,- ведь среди тех, от кого предполагалось очистить Бретань, были их знакомые, друзья, а то и близкие родственники. Однако преобладающее количество дворян хотело сражаться, видя в этом надежду на славу и богатство, и потому Карл Блуаский, держа в памяти и наставление супруги, воскликнул:
– Пусть бог поможет правому! Во имя Господа нашего и святого Ива- мы выступаем!
В это же время сэр Джон вернулся к Жану де Монфору, стоящему в окружении капитанов.
– Что сказал сеньор де Бомануар?- с любопытством спросил претендент на герцогскую корону.
– Карл Блуаский не намерен более вести переговоры. Он будет сражаться при любых обстоятельствах: либо оставшись герцогом, либо погибнув в бою…- солгал, как он полагал, из добрых побуждений, сэр Джон.
Де Монфор почувствовал сожаление, ведь, несмотря на собравшуюся большую армию, чувствовал неуверенность, да и по большому счёту- нежелание проливать кровь своих земляков, а потому предпочёл бы договориться. Но, поскольку ситуация сложилась следующим образом, скрыв свои истинные переживания, бодрым голосом произнёс: