На чужой войне 2

– Моя разведка докладывает о четырёх армиях: первая, состоящая из бретонских компаний Бертрана дю Геклена уже выступила два дня назад в сторону Контантена; другая, под командой маршала Нормандии Бессена разоряет замки в окрестностях Аржантона; третья армия, собранная с Верхней Нормандии и Пикардии в Руане её капитаном Мутоном де Бленвиль и адмиралом Франции Жаном Бодраном де Ла Эз явно нацелилась на Эвре; и, наконец, существует ещё одна, уже четвёртая по счёту и самая многочисленная из них, собранная в Шартре под командованием Жана де Бусико и герцога Бургундского Филиппа- цель её пока не определена. В связи с перечисленным у меня вопрос: о чём думает Его королевское Величество, и когда будет подкрепление?

Де Ландир от неожиданности закашлялся, но чуть погодя всё же ответил:

– Уверяю вас, принц, что необходимо и возможно- уже делается. Раскрою некоторые подробности: в данный момент в Памплоне готовят отряд под командой Родриго де Уриза и Эсташа д’Обресикура, который в скором времени должен быть морским путём, через Байонну, переброшен в Нормандию- в помощь нам; кроме того, на границе с Беарном готовится новая армия под командованием инфанта Людовика- младшего брата короля, ждут только подхода нанятых рутьеров,- я думаю, теперь у вас не должно остаться повода для сомнений.

– Хорошо,- я вздохнул.- Вы правы, сеньор де Ландир, а я не прав, сомневаясь в Его королевском Величестве. Но всё же добавлю- в своё оправдание: я здесь, под Эврё, со времён битвы при Кошереле стою, но подкреплений почти нет, а враги множатся день ото дня! Сие наблюдать весьма неприятно…

В это время, решив, что необходимо, вмешался сеньор д’Оржери:

– Сеньоры, сеньоры! Прошу вас, оставим эти объяснения- к чему они ныне? Ясно же, что наш король не оставит свои владения и подданных на растерзание лилиям, стало быть и нам нужно подумать, что возможно в этой ситуации сделать к его вящей славе. Сеньоры?

А что тут придумаешь, коли войск кот наплакал- полноценное наступление невозможно, остаётся лишь мелкое покусывание. Это я и выразил своим собеседникам:

– Воинов- надеюсь, пока (кивнул де Ландиру)- слишком мало, едва лишь на защиту Эврё хватает. Потому из возможностей вижу только рейды по тылам и удары в уязвимые места.

– Нет ли возможности захватить важную крепость, и заставить противника отвлечься от города?- заинтересованно вопросил Мишель д’Оржери.- Нам бы только до подхода подкреплений продержаться…

– А что вы, мессир, считаете важным?

– Они выбили нас в первую очередь из всех крепостей на Сене- нужно вернуть хотя бы один из них!

Я немного подумал- а что, было бы неплохо, но как всегда есть нюанс:

– Согласен, было бы замечательно. Но французы и сами понимают их важность- хорошо охраняют. Осаждать любой из них- при нашей малочисленности- это нереально, остаётся захват либо наскоком, либо хитростью...

И чуть погодя, подумав, добавил:

– Но мысль хорошая! И вполне осуществимая. Нужно лишь дождаться подходящего момента, когда численность гарнизона будет наименьшей- я отправлю людей, чтобы понаблюдали за ними…

Отправил пока наблюдателей, но это игра в долгую. А вскоре и вовсе стало не до того- французы почти одновременно перешли в наступление на всех фронтах: дю Геклен в течении нескольких дней захватил важный город Валонь на полуострове Котантен, осадив затем Бафлер- один из портовых ворот Наварры в Нормандии; армия бальи Бессена осадила крупную крепость Эшофур, расположенную между Аржантоном и Эврё; Филипп Бургундский двинулся в сторону Орлеана, очищая от рутьеров захваченные в этом важном регионе замки; а капитан Руана Мутон де Бленвиль двадцать шестого июля появился под Эвре.

На военном совете, спешно по этому поводу собранному сеньором де Ландиром решалось, как поступить: сесть в осаду, надеясь на спасение благодаря скорым подкреплениям, либо, несмотря на малочисленность, провести полевое сражение. Две пятьдесят моих воинов, пятьдесят “копий” Ги де Гравилля, около двухсот англичан Роберта Скота и чуть более ста гасконцев под командой беарнского капитана Пьера де Со- это всё, на что мы могли рассчитывать. Итого: чуть более двухсот латников (по идее, к этому числу необходимо добавить всех моих пехотинцев- учитывая их оснащённость бронёй и вооружением) и около шестисот пехотинцев и стрелков (без учёта горожан, но их стоило учитывать лишь в плане возможной осады) против приведенных капитаном де Бленвилем полутора тысяч воинов, в числе которых только латников насчитывалось шестьсот!

Понятно, почему Пьер де Ландир был против полевого сражения. И даже понятно почему капитан Скот (ну, и имячко) тоже против- надо полагать, надоело бегать,- ведь рано или поздно могут догнать! Но меня подобное времяпрепровождение не устраивало полностью: уже насиделся в лагере, а теперь мне предлагают посидеть взаперти в средневековом городе. Учитывая, что в этот маленький городишко (по нашим меркам) все последние дни стекались спасавшиеся от нашествия крестьяне и прочие обыватели, и не просто, а нередко вместе со своим скотом! Представьте, что сейчас творится на его улицах… А эти предлагают ещё нам туда запихнуться- я против! Не желаю терпеть скученность, грязь, а в случаи затягивания осады, вполне вероятные голод и болезни. Потому, так всем и сказал:

– Я против! Войны, сидя в осаде не выигрываются. Нужно смыть позор Кошереля!

Сеньор де Ландир пытался слабо сопротивляться:

– Но нас меньше- мы опять проиграем…

– Вы, сеньор, так можете думать только потому, что не были при Кошереле. Но у меня есть причины думать иначе: даже когда все бежали, мы смогли отойти в лагерь и нанести дю Геклену такие потери, что он не отважился атаковать повторно. Зная это, имею надежду победить- нужно атаковать!

И это мнение поддержало большинство- это вообще-то в духе рыцарства,- атаковать. Особенно старался сеньор де Гравилль, никак не способный забыть вызволение своего отца из плена, от пребывания в котором тот до сих пор не отошёл. А особенно то, что новый король Карл Пятый пожелал того попросту повесить (на том основании, что Нормандия- часть Франции, а, соответственно, нормандцы- его подданные)- и спасло не иначе лишь чудо… Нужно сказать, что эта свежая королевская мысль для феодализма стала невероятно "прогрессивной", приводя своей экзотичностью дворян в недоумение и ужас. Как такое можно забыть- ведь по краешку, можно сказать, прошлись, а за испытанный страх хотелось лишь вернуть сторицей. Как в библии: око- за око...

Глядя на де Гравилля, меня поддержали сначала нормандские дворяне, а после и горячие гасконские парни…

Видя такое почти единодушие в этом вопросе, Пьер де Ландир уступил:

– Я вижу, что большинство за вас, Ваша Светлость. Командуйте…

Глава 23

Эврё. Конец июля 1364 года

Слева протекала небольшая речушка Итон, в этом месте сжатая между холмами и стремительная, далеко впереди виднелись крыши деревни Гравинье, недавно опустевшей в виду надвигающегося бедствия, а ныне вновь перенаселённой, но уже чужаками- сейчас там хозяйничали солдаты сеньора де Бленвиля. Но это всё минусы, а главная причина почему я остановился в своих поисках подходящего поля для сражения на этом месте заключалась в том, что здесь довольно крутыми склонами обрывались почти двухсотметровые холмы, открывая отличный обзор на редкие чащи леса и поля ещё не сжатых зерновых, тянущиеся до самой деревни.

Однако, даже и не выгодное расположение привлекло меня к этому месту- несмотря на великолепное расположение вести бой на холмах я не собирался, а то, что эту позицию при всём желании, следуя к Эврё, противнику не миновать. Саму битву хотел провести в долине- на ровном поле, где смогу в полной мере раскрыть все преимущества своего отряда, который и должен сыграть главную скрипку в нашем оркестре. Мне не нужно, чтобы было как при Кошереле, где слишком долго- по причине расположения наваррской армии на холмах- французы размышляли нападать-не нападать, а в итоге придумали хитрость. Мне нужно, чтобы те сами, обманувшись нашей мнимой слабостью, с радостью накинулись, как волки на овец…не подозревая, что шкуры-то фальшивые.