На границе империй. Том 10. Часть 8

Легко перемахнул через невысокую деревянную ограду у соседей, почувствовав под ногами мягкую землю небольшого огорода, а потом перебрался через вторую ограду, разделяющую дома. Маленький внутренний двор выглядел удручающе запущенным, сорняки пробивались между камнями мощения, а когда-то аккуратные клумбы превратились в заросли дикой травы. Похоже, о нём давно никто не заботился.

— Странно, — прошептал я, оглядывая печальную картину запустения. — Раньше Тони и Оли всегда тщательно наводили здесь порядок. Оли особенно гордилась своими цветами.

Подойдя к задней двери, я осторожно попробовал её открыть, ожидая услышать скрип петель. К моему удивлению, она оказалась не заперта и открылась почти беззвучно. Я медленно прошёл внутрь, стараясь не производить лишнего шума.

В доме стояла гнетущая, мёртвая тишина. Ни привычных домашних шагов, ни голосов, ни даже звука дыхания живых людей. Воздух был спёртым и пыльным. Я достал из кармана маленький фонарь и посветил перед собой. Тусклый желтоватый свет выхватил из густой темноты знакомые очертания кухни. Она оказалась совершенно пуста. Не просто пуста — ей явно никто уже довольно долго не пользовался. Толстый слой пыли, словно серое покрывало, укутывал стол и полки, на плите виднелись следы паутины.

После осмотра кухни я подошёл к входной двери и открыл её, впуская Дарса внутрь.

— Что так тихо? — сразу спросил он, переступив порог и принюхиваясь к затхлому воздуху.

— Нет их здесь, — коротко ответил я, качая головой.

— Похоже, они давно съехали, — заметил Дарс, проводя пальцем по покрытой толстым слоем пыли поверхности обеденного стола в гостиной. Пыль поднялась облачком, заставив его поморщиться.

Мы методично и быстро обыскали остальные комнаты дома. Везде была одна и та же унылая картина — пустота и полное запустение. Ни одежды в шкафах, ни посуды в буфете, ни других личных вещей, которые делают дом живым. Только старая мебель, да и та покрытая плотным слоем многомесячной пыли.

— Не понимаю, — растерянно произнёс я, стоя посреди того, что когда-то было нашей с Тони и Олей уютной спальней. — Хофер совершенно определённо сказал, что они до сих пор живут здесь. Мы сами видели их сегодня у него.

— Может, он намеренно соврал? — осторожно предположил Дарс. — Или они недавно переехали в другое место, а он просто не знал об этом.

— Нет, они явно переехали очень давно, — возразил я, оглядывая комнату. — Здесь никто не жил месяцами, а может быть, даже больше полгода.

Я внимательно осмотрел спальню ещё раз, пытаясь найти хоть какие-то следы недавнего присутствия людей, и вдруг заметил нечто действительно странное. В дальнем углу комнаты, там, где раньше стоял мой деревянный сундук с личными вещами, на потемневшем от времени полу отчётливо виднелся необычный символ, старательно вырезанный прямо в половице острым инструментом.

— Что это может быть? — недоумённо спросил я, присев на корточки рядом с загадочным знаком и внимательно его рассматривая.

— Похоже на клеймо кузнеца, — Дарс наклонился рядом со мной, склоняя голову набок. — Только определённо не клеймо старого Малаха. Я не узнаю этот знак, хотя знаком со многими мастерами.

— Где-то я уже видел этот символ, — нахмурился я, напрягая память, — но убей меня, не могу вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах это было.

Я медленно провёл пальцем по чётко вырезанному символу, чувствуя под подушечками пальцев аккуратные углубления в древесине. Кто-то очень старательно и неспешно вырезал его на полу точными, уверенными движениями острого ножа или резца.

— Давай обыщем весь дом ещё раз, более тщательно, — твёрдо решил я, поднимаясь на ноги и отряхивая колени от пыли. — Может быть, найдём что-нибудь ещё, что поможет понять, что здесь происходило.

Вот только повторный, более детальный обыск не дал никаких результатов. Дом по-прежнему казался полностью опустевшим и мёртвым, не считая оставленной мебели и вездесущего толстого слоя пыли, покрывавшего абсолютно всё.

— Куда теперь направимся? — спросил Дарс, когда мы, наконец, вышли во внутренний двор, вдохнув свежего ночного воздуха.

Я на мгновение задумался, перебирая возможные варианты.

— К Марте, — решительно сказал я. — Возможно, они теперь живут у неё или рядом с ней.

Мы быстро пересекли узкую мощёную улицу, направляясь к небольшому, но аккуратному дому Марты, который располагался совсем рядом, от нашего прежнего жилища. Вот только принадлежал он теперь Малаху.

— Что-то и здесь не так, — обеспокоенно пробормотал я, осторожно посветив фонарём в тёмное окно первого этажа. — Похоже, и тут уже давно никто не живёт.

Мы обошли дом по периметру и проникли внутрь через заднюю дверь, которая, как и в предыдущем случае, оказалась незапертой. И снова нас встретила та же гнетущая пустота и запустение. Дом Марты оказался точно так же пуст и заброшен, как и мой бывший дом.

— Проклятье, — сердито выругался я, от досады пиная какой-то мусор на полу прихожей. — Где же они теперь живут? Куда могли переехать?

— Определённо не здесь, — ответил Дарс, внимательно рассматривая покрытую пылью кровать в спальне Марты. — Рик, смотри — здесь вырезан такой же таинственный знак, как и в том доме.

— Вижу, вижу, — кивнул я. — Но где мы сейчас будем их искать? Город не так уж мал.

— Найдём обязательно, — уверенно сказал Дарс. — Никуда они от нас не денутся.

Внезапно до наших ушей донёсся отдалённый, но нарастающий гул. Сначала это был лишь едва различимый звук, но он быстро усиливался и приближался. Это был безошибочно узнаваемый шум ожесточённого боя — лязг металла, отчаянные крики сражающихся, тяжёлый топот множества бегущих ног.

Мы поспешно вышли из дома Марты и из небольшого тихого проулка, в котором он находился, быстро направились к центральной улице, чтобы лучше видеть происходящее и оценить обстановку.

Ниже по улице, ближе к морскому побережью, действительно шёл ожесточённый и кровавый бой. Небольшая, но отчаянно храбрая группа местных защитников изо всех сил сражалась против многочисленных наступающих клизов, которые, судя по всему, прорвались через основную линию обороны.

— Там сражаются последние городские стражники и местные рыбаки, — Дарс указал рукой на отступающих под натиском врагов местных.

— А что, если нас кто-то узнает? — с сомнением спросил я.

— Да кто нас теперь узнает? Особенно тебя в такой темноте?