На осколках цивилизации

— Послушай, происходит какой-то ужас… мне едва удалось убежать… — Константин только теперь заметил, как подрагивали его руки. — Началось всё с какого-то протеста, восстания, чёрт его разберёт… был какой-то лидер, толкавший речь; я узнал, что у него при недавнем обстреле погибла вся семья и что его разум слегка помутился. Несмотря на это, все слушались его. Он говорил что-то про бесполезность дальнейшей работы там, хотя будто бы сам не знал, скольким людям требуется места для укрытия. Далее всех поддержавших его он попросил поговорить с какими-то якобы психологами, что помогли ему… все пошли… Я подошёл и увидал этих… в красных мантиях, понимаешь? — Чес в неверии мотал головой, тихо шепча «Нет».

— Потом я убежал и был в таком сильном смятении, что не заметил, как прошло достаточно много времени. Вышли все эти восставшие, наши красные мантии ловко скрылись. За ними выбежали бригадиры, которые пытались уговорить рабочих вернуться и всё такое… кто-то приказал открыть огонь. Началась пальба… рабочие не желали уходить, прятаться — знаешь, им промыли мозги серьёзно. Я не понимаю, как они так сумели их настроить всего лишь за какие-то полтора часа… точнее, раньше бы понял.

— Что делать? — проглатывая отчаяние, спрашивал Креймер, взволнованно схватив его за рукав. — Полиция так и не появилась… никого… даже дежурного нет. Пожар вроде потушили. Но стали появляться слухи о другом очаге возгорания. Не знаю, правда ли…

— Я бы предложил вернуться домой и забрать вещи, но у нас, как ты знаешь, закончились все съестные припасы, а одежды, кроме той, что на нас, и подавно нет. Зато я забрал почти все деньги, — Джон хлопнул по карманам своего пиджака. — Мы можем перекантоваться где-нибудь. Думаю, возвращаться действительно нет смысла. К тому же, нас там может поджидать опасность…

— Согласен, только… только что будем делать после? Не вечно же мы будем скитаться? — вопрошал Чес. Джон смолчал, задумчиво на него поглядел и, потянув его за руку, направился к выходу. Он не знал и не мог знать этого; так далеко заглядывать в будущее для него казалось запредельным; тут бы с настоящим дай Бог разобраться и выжить — уже будет хорошо.

Когда они вышли из мэрии, Константин свернул налево, решив пойти на восток деревни. Там должно быть менее оживлённо, так как всё внимание сейчас собрано вокруг квартала, где они жили, и его работы. Он не смог отпустить запястье напарника, который покорно шёл за ним. Дорожка постепенно уходила вниз, людей становилось меньше; вновь начал накрапывать мелкий дождик, где-то сбоку сверкнула молния. Их шаги равномерно хлюпали по грязи, холод пробирался под одежду.

— Что же будет дальше, Джон?

— До обеда мы отсидимся где-нибудь вдалеке от центра. Потом купим еду. К вечеру, думаю, есть смысл сходить таки в полицию и узнать, что происходит. Если ситуация выправится, мы вернёмся. Если нет, снимем две койки в каком-нибудь здешнем «хостеле» и переночуем, — Джон заметил взволнованный взгляд Чеса и слабо улыбнулся, опустившись с запястья на его ладонь и слегка сжав её. — Не переживай ты так… не всё так плохо, верно? Первое, что попытаются сделать эти люди, нагнать панику и тревогу. Мы не должны поддаваться этому.

Наверное, всё это бы звучало неубедительно и банально, если б он не коснулся его. Пожалуй, теперь не слова — а всё остальное стало важным между ними; говорили они в прошлом достаточно и, кажется, сполна обсудили всё, что возможно и невозможно. Теперь они будто шагнули в новый этап, новую сферу отношений. И чем дольше они там находились, тем больше Джон понимал — нет, это не конец. Какой-то таинственный огонёк ещё неярко мерцал в его душе; что это, откуда это, какой важности событие оно осветит — увы, вопросы будущего. Сейчас, вероятно, не нужно об этом думать.

— Ты меня порядком успокаиваешь, Джон… Так что я верю, что всё ещё не так плохо, — Чес хмыкнул, руки не вырвал — впрочем, глупости уже такое упоминать… Что и говорить, выглядели они сейчас нелепо, но даже Константин теперь плевал на это. Он смотрел на профиль бывшего напарника и слегка удивлялся: незаметно волосы того отросли за такой промежуток времени и теперь были ниже уха. Чес никогда не позволял себе, чтобы его волосы отрастали такими длинными — и не раз сознавался, что боялся насмешек Джона. Однако так ему было в какой-то степени даже лучше… Сам Джон уже и запутался: Креймер ему был дорог любым. Нынче они перевидели друг друга в разных видах, поэтому не всё ли равно?

Чес резко поднял свой взгляд, сразу понял, на что смотрел Джон, и тут же пригладил свободной рукой свои взъерошенные волосы.

— Ах да, эти патлы давно не видели парикмахерской!..

— Мне кажется, они у тебя были ниже обычного уже при нашей первой встрече.

— Ну да. Знаешь, я просто не видел тебя, вот и расслабился. Ты постоянно — взглядом или смехом — заставлял меня держаться в отличной форме. Хоть я тебя искал и нередко думал о тебе, всё равно никак не получалось представить твоё лицо, когда бы ты меня увидел. Но потом, когда мы встретились, я не нашёл ни тени прежнего надсмехательства. Наверное, ты уже тогда перестал считать меня идиотом, — улыбнулся, но это не взывало улыбку в Джоне.

— Я никогда не считал тебя идиотом. В какие-то моменты — глупым, беззаботным, слишком наивным, но никак не идиотом, — Креймер лишь улыбчиво промолчал — он так теперь делал постоянно. Это значило, что не стоит продолжать тему.

После долгого скитания Джон наконец наугад выбрал внутренний дворик при каком-то длинном низком доме, похожем на казарму. Они были уже наверняка где-то на окраине этого поселения, но чувство спокойствия так и не появилось в них. Даже когда они думали, что совершенно не заботятся о происходящем, капля тревоги, вчера заронившаяся в них, всегда давала о себе знать. Именно поэтому разговаривали они нечасто, а почти всегда тяжко вздыхали, искоса поглядывая друг на друга. Хотя постепенно обстановка и разряжалась, менее ощущались паника и напряжение вокруг, Джон всё равно не мог остановить поток бесконечных и оттого тревожащих мыслей. Кто знает — может, паника перебросится и сюда, дело лишь во времени? Неизвестно, удастся ли местным полицейским остановить разрастание этой странной язвы и искоренить её вообще…

Джон оставил Чеса на какой-то скамейке во дворе, а сам пошёл внутрь импровизированной казармы договориться о временной оплате двух мест для ночёвки. В итоге оказалось, что свободных мест там было до черта, и он снял самые лучшие кровати, к тому же, огороженные ширмой от остальных — своего рода вип-зона. Он тут же поспешил сообщить об этом Креймеру и сказал ему, что теперь они могут пережидать там, внутри, но парнишка отказался. Несмотря на то, что на улице было порядком холодно и ещё лил дождь, Чес порешил остаться на скамейке под навесом. Было уже около полудня, как показывали наверняка отстающие часы Джона. Делать было совершенно нечего, хотя буквально в нескольких кварталах отсюда происходило нечто такое, что явно могло изменить к чертям весь уклад жизни в этом месте. Но на востоке было очень, очень тихо; и Джон уже научился наслаждаться временным спокойствием.

Константин пытался уговорить Чеса уйти внутрь, но, так как эти попытки с треском провалились, уселся рядом с ним сам. Благо, что от дождя их укрывал навес от крыши, хотя и дождь был слегка косой. Наверное, во времена так называемого апокалипсиса (а Джона уже даже не удивляло, что он живёт в такие времена) самая худшая погода — это ливень, а самое отвратное время суток — ночь. Ещё хуже, когда это всё смешивается воедино, в одну дождливую ночь. А Джон всё сильней чувствовал, что бренчать по крыше не прекратит явно до следующего дня. Неужели впереди самая ужасная ночь из всех?