Начало пути

Отгоняя грустные мысли, Радован устало направился в лазарет. Каким-то чудом на нем не было ни царапины, но надо было проверить Ваську Головачева, а заодно узнать, как дела у Москаленко. Впрочем, худшее на сегодня было позади, и в этом парень уже не сомневался.

Глава 16.

Цена успеха.

Архангельцы на новый штурм не решались уже более суток. Суммарно они потеряли не менее семисот солдат, и это отрезвило командира княжеских войск, заставляя воздержаться от новых атак. Стало очевидно, что силы балтийского гарнизона явно были недооценены протвником, а упорство, с которым балтийцы отбивались от превосходящего по всем статьям противника, свидетельствовало, что скоро к ним должны подойти подкрепления.

Примерно так Радован объяснял себе и товарищам сегодняшнее затишье. День прошел на удивление спокойно, и лишь с наступлением сумерек изредка раздавались провокационные выстрелы. Но пулеметами архангельцы их уже не обстреливали, видимо, с боеприпасами у них тоже не все было благополучно.

Поэтому архангельцы сменили тактику - в бинокль, доставшийся от убитого во время штурма вражеского офицера Радован заметил группу вояк, патрулировавших подходы к Сямже, в том числе со стороны трассы, ведущей из Вологды. Радован попробовал уговорить Васильева дать разрешение его пятерке на ночную вылазку, но получил категорический запрет - людей осталось слишком мало, чтобы губить их в бесполезных перестрелках.

Сперва немного расстроившийся, Радован спустя некоторое время понял, что командир роты был, в общем-то, прав. Ну чего могли добиться ребята? Удаль проявить? Допустим, убили бы они нескольких солдат, но неужели им позволили бы полностью деблокировать трассу? Конечно же нет, и любая молодецкая выходка была лишь ненужным риском и пустой тратой боеприпасов. Впрочем, за мужество командир его все же похвалил и даже разрешил Радовану забрать с собой один из трофейных пулеметов, что было неожиданно щедро.

Васильев, конечно, велел собрать трофеи, но осмотр покойников ожиданий не оправдал. Оружия, спору нет, подобрали немало, а вот патронов раздобыли ничтожно мало. У Радована осталось лишь три магазина к АКМ, около сотни патронов - россыпью, и пара обойм для ТТ.

Радован со своей пятеркой занял один из домов возле продовольственного склада. Голод им не грозил, а теперь, с учетом их сильно сократившейся численности, они могли не беспокоиться о пропитании ближайшие недели три. Васильев, пользуясь возникшей передышкой, разрешил разжечь костры и приготовить нормальную пищу - давиться сухпайками бойцам уже надоело. Перекусили знатно, хотя настроение было таким, что некоторым из них кусок в горло не лез.

Плотно пообедав и поужинав, Радован со своей командой сидели в доме, держа наготове оружие. Сна не было ни в одном глазу, хотя никто из них уже не помнил, когда в последний раз им удавалось нормально выспаться. Только Тимоха, флегматичный и замкнутый, как всегда, тихо сопел, прислонившись к стенке. Остальные негромко переговаривались, пытались шутить и травить анекдоты, но особого веселья не было. Не до того!

Оглядывая товарищей, Радован, сидевший на расстеленной по полу плащ-палатке, невольно задумался. Теперь он узнал многое о каждом из своей группы, неформальным лидером которой он стал как-то незаметно и для себя, и для товарищей. Люди, как понял недавно Радован, зачастую нуждаются в вожаке, особенно оказавшись в экстремальной ситуации, и им нужен тот, кто готов брать на себя ответственность за их судьбы, тот, за кем можно идти не раздумывая, тот, кто знает, что и как нужно делать, чтобы уцелеть. И Радован стал именно таким вот вожаком, авторитет которого подкреплен не богатством и положением, не чинами и званиями, а верой в его счастливую звезду. Верой и надеждой на лучшее.

Самого Радована больше не беспокоили пассивность Мухина, детдомовское прошлое и замкнутость Тимохи, азарт и горячность спортсмена Виталика. Он понял цену этим парням, прикрывавшим ему спину, и знал, что тоже при случае окажет им любую помощь, на которую только способен. Они воевали вместе, и вряд ли когда-нибудь такое удастся забыть - память об этом сохранится до самой гробовой доски. Если, конечно, их жизненный путь не окончится здесь, в этой заброшенной Сямже.

Васька Головачев в лазарете отлеживаться не стал - рану его ротный фельдшер счел неопасной, но сказал, что ее нужно регулярно обрабатывать и менять бинты, а заодно велел заглядывать к нему на осмотр не реже двух раз в день.

Присмотревшись к Головачеву, Радован перестал волноваться из-за идеализма своего лучшего друга. Как ни странно, где-то на подсознательном уровне серб даже был немного рад, что Васька получил это ранение. Именно такое, болезненное, кровоточащее, но не слишком опасное. Потому что оно не искалечило его друга, но отрезвило от многих предрассудков - теперь, получив свой первый боевой шрам, Васька больше не станет переживать из-за каждого застреленного им солдата, он уже поймет, что убьет либо он, либо прикончат его самого. И будет делать свою работу четко, хладнокровно и без ненужных интеллигентских колебаний.

За этими мыслями Радован скоротал вечерок, зевнул и подумал, что прикорнуть на пару часиков будет совсем не лишним. Парень взял рюкзак, положил под голову и растянулся на плащ-палатке, почти мгновенно отключившись - напряженность последних дней, все же непривычная для семнадцатилетнего юноши, не замедлила сказаться, и уже спустя пару минут Радован уже улыбался во сне, забыв на кроткое время обо всех тревогах.

Отдохнуть парню удалось от силы часок, пока его не растряс за плечо подоспевший Головачев.

– Радик, тревога! Ахангельцы снова атакуют!

На этот раз, испугавшись потерь, противник решил штурмовать поселок под покровом ночи. Растерянно моргая, Радован увидел в оконном проеме всполохи разрывавшихся гранат и комья влажной земли, взрыхленной бросками наступавших архангельцев.

Рывком поднялся, подхватил АКМ, кажется, уже третий свой автомат за последние дни - оружие было некачественным и постоянно заклинивало, благо, с учетом богатых трофеев его было в достатке. Вспыльчивый и взбалмошный Мамонтов уже расположился у подоконника с пулеметом, пожалованным капитаном Васильевым, готовый прикончить очередную волну наступавших.

– Давайте, суки, подходите поближе, всех урою, падлы!!!

Вообще-то, боеприпасы следовало экономить - пулеметных лент осталось немного. Но какая уж тут экономия, когда их осталось всего несколько десятков, а вокруг рыскали сотни архангельцев. Поэтому Радован одергивать товарища не стал, лишь молча подошел к другому окну, изготовил к бою автомат.

Темень, хоть глаз выколи. Но вспышки взрывов освещали развалины, из которых в сторону дома, где засела пятерка Радована, двигалось не менее взвода пехотинцев, короткими перебежками нырявших от укрытия к укрытию.

– Виталь! Не тормози, стреляй! Тимоха, давай наверх! Ленька, ты тоже. Васька, держи под прицелом дверь!

И застучал пулемет, а Прохорчук с Мухиным, стуча берцами, побежали по лестнице на второй этаж. Радован быстро опустошил рожок АКМ, перезарядил оружие. По его прикидкам, двоих бойцов ему удалось срезать, еще нескольких скосили очереди Мамонтова. Но не менее двух десятков архангельцев залегли за развалинами и в рытвинах, вырытых падающими гранатами в мокрой и податливой земле.

Радован достал последнюю гранату, мощную РГД-5, выдернул чеку, прицелился и угодил точнехонько в одну из колдобин, где, как он полагал, прятались как минимум четверо.