Надана

Над чумом, в просвете между высоченными елями виднелось чёрное по-весеннему ветреное небо, на котором мерцали сотни больших и маленьких звёзд. Надана втянула ноздрями холодный сырой воздух и прикрыла глаза. Скоро запахнет журчащими ручьями, прелой травой, топким болотом. Но пока ещё стоит зима.

Завтра им предстоят сборы и долгий переход, но в Ванаваре она сможет сходить в баню, прогреться, соскоблить с тела грязь, увидеть людей. В свои девятнадцать зим Надана жаждала лиц, голосов, историй. Она бы никогда не призналась деду, как мечтает о другой жизни, той, которой у неё никогда не было, но о которой она смутно догадывалась. Ведь мир огромен, и за пределами тайги есть столько всего интересного, что и за целый век не изучить. Но когда-нибудь…

Надана больно ущипнула себя за запястье. Нельзя об этом думать. Сейчас она здесь. Она и дед, которому нужна помощь. Он стал плохо видеть и медленнее двигаться, пропадёт без неё. А что будет потом, одному эксери⁵ известно.

***

Фактория выросла на высоком берегу быстрой Подкаменной Тунгуски, которая делала здесь изгиб, на большой широкой поляне, отвоёванной у леса. Одинаковые бревенчатые избы стояли рядом с чумами. Над головой курился дымок, пахнущий теплом и уютом, под ногами чавкал мокрый снег, превращённый в кашу ногами местных жителей, копытами лошадей и оленей.

Здесь проживали шесть семей русских и тунгусов, но в уляпкун⁶* в Ванавару приходили охотники, чтобы продать пушнину и купить необходимые товары. Дед Юргин хотел похвастаться богатой добычей. Одних лисьих шкур, которые стоили в шестнадцать раз дороже беличьих, у него собралось немало, да и на белок зима была удачной. Но главное – удалось добыть несколько сиводушек, за которых можно было выручить больше всего денег.

Надану мало волновали торговые дела. Ей хотелось впечатлений. После тайги, которую она любила всем сердцем и считала своим домом, фактория казалась чем-то странным, непривычным, но жутко любопытным. Несмотря на то, что они приходили сюда не меньше трёх раз в год, каждый раз Надана испытывала радостное волнение, как будто ожидала чего-то необыкновенного.

Едва ступив на порог избы, где располагалось акционерное общество «Сырьё», она поняла: что-то происходит. В воздухе было разлито возбуждение, суета, нервозность. Сидящий за конторкой завфактории Ян Алексеевич оживлённо разговаривал с худым мужичком в круглых очёчках и каракулевой шапке, явно неместным.

Надана прислушалась и поняла, что в Ванавару прибыли люди из столицы. Они хотели отыскать Тунгусский метеорит.

***

– Заклятое место… Зачем тебе туда? Сам сгинешь и на нас навлечёшь беду. Никто тебе не поможет, возвращайся обратно, – тихо, но ворчливо пробурчал пожилой тунгус.

Надана не успела вывернуть из-за угла избы, как услышала разговор приехавшего в Ванавару люче⁷** с кем-то из местных. Слухи расползлись быстро, как туман по утру, и она уже знала, что фамилия русского – Кулик, прибыл он из Ленинграда и разыскивает упавшую в тайгу звезду, ту самую, которая погубила мать Наданы.

Девушка замерла, прижалась к бревенчатой стене и прислушалась. Стрельнула глазами вокруг – вроде никто не видит. Уж очень ей стало любопытно, что ответит люче.

– Так уж и никто? Я шесть лет готовился, тыщу вёрст проехал, чтобы что? Повернуть назад? – Резкий голос, сильный. Такой человек не отступит, даже если будет ошибаться. До смерти себя замучает, другими пожертвует, но не отступит.

– Нельзя, заклятое место. Шаманы не велят. Горе будет.

– Да слышишь ли ты меня, брат? Я ищу метеорит. Камень, который упал с неба девятнадцать лет назад. Его нужно найти. Государству нужно. Науке нужно!

– Лес большой. Приходи, уходи. Не страшно. Но туда – нельзя. Не вернёшься прежним.

– Ну тебя! Найду кого посговорчивей!

Надана не успела отскочить в сторону, когда Кулик вынырнул из-за угла и чуть не сбил её с ног.

– Эй! – с досадой бросил он и поспешил дальше.

– Стой! – приглушённо крикнула она ему вслед, догнала и дёрнула за рукав. – Тебе нужно в лес? Я проведу.

Сердце стучало в груди, как молот по наковальне, когда он обернулся и остановил на ней пронзительный взгляд. Надана не успела подумать, прежде чем эти слова вырвались из её рта. Да, она знала все тропы в тайге, могла отвести туда, где лежат мёртвые деревья, и указать на большой чёрный камень, растущий из болота. Но дед её ни за что не отпустит, и сам не пойдёт. Туда нельзя, правду сказал Кулику тунгус. Только вот возможности помочь люче из столицы, провести с ним бок о бок несколько дней, послушать его рассказы о мире, науке и государстве ей больше может никогда не представиться.

– Да что ж за напасть! То невежда, то девка… Пусти, – раздражённо ответил Кулик и размашисто зашагал в сторону избы кузнеца.

Июнь 1927 года. Ванавара

Надана видела, как над чумом клубится чёрный дым. Хищный, губительный, готовый в любой момент проникнуть внутрь, скользкой струйкой стечь к очагу, а потом заполнить собой всё пространство. Задушить, погубить, уничтожить. Это не дым от огня, который согревает и спасает. Это злой дух.

– Уйди! – Надана подняла глаза, глядя в кусочек неба среди дымового прохода, пытаясь отогнать то, что наползало и хотело отобрать у неё деда. Но это не помогало. Небо всё так же было во власти тёмных туч, холодной мороси, тревожных ветров и голодного, жадного до крови зла.

Дед Юргин, укрытый шкурами, метался из стороны в сторону. То раскрывался, горя огнём, то закутывался, дрожа в ознобе. Варвара, местная знахарка, дала отвар из осины, велела поить утром, в полдень и на ночь, но старик всё равно бредил, не узнавал внучку, ничего не ел.

Не готова ещё Надана остаться одна. При мысли об этом на глазах выступали злые слёзы. Она размазывала их по лицу грязной рукой, чувствуя, как тает жир на щеках. Дед так давно не поднимался с лежанки, что надежды не осталось. Ни шаман не помог, ни Варварины травы. Слёзы хлынули пуще прежнего.

– Не пущу… Не пущу… Не пущу…

Она заговаривала беду, болезнь, одиночество, страх, вцепившись в рукав единственного родного человека на этой земле.

Как же так получилось? Почему у других – куча братьев и сестёр, матери, отцы, деды, бабки… Дети. Младенцы, которые тянут молоко из груди, опустошая и одновременно наполняя. Мужья – защитники, добытчики. Что будет с Наданой, если она останется одна? Кто возьмёт её в жены? Где она сможет преклонить голову без страха?

Образ худого странца в круглых очках возник перед её взором. Рыдания прервались. Вот, кто мог спасти, показать путь. Но он едва взглянул на неё. Отмахнулся. Нашёл другого проводника. Ушёл в тайгу.

А ведь ей не нужно было его денег! Она была бы рада только уехать с ним. Пусть не в столицу, но в какой-то город, где есть школа. Выучиться читать и писать.

Дальше Надана боялась мечтать. Иногда ей снилось, что она лечит людей. Не травами и заговорами, а блестящим металлом, белыми порошками и прозрачными жидкостями. В эти моменты она чувствовала себя одновременно невесомым облачком и крепким деревом, уходящим корнями в самую глубину земли. Сердце обмирало. Она никому не рассказывала о картинках, которые помимо воли возникали в голове. Да и некому было. Но если дед умрёт, они завладеют ею, и чем всё закончится, никому неизвестно.