Надана

В процессе переписки и разговоров по телефону он убедил Сашу в своей полной профпригодности. Десятилетний опыт работы, спокойная уверенность, приятный низкий голос, отличное чувство юмора. Он сразу понравился Саше, и они виртуально ударили по рукам.

Рома выдал ей список экипировки и продуктов, которому она следовала до последней буквы. Что-то привезла из Новосибирска, что-то докупила в Красноярске, остальное – здесь, в Ванаваре. И вот настал день их личной встречи.

– А вот и вы, ребята! Привет! Между прочим, я смотрел все ваши фильмы. – Роман пожал руку сначала Саше, потом Мише.

Их гид оказался похожим на настоящего геолога: взлохмаченные русые волосы, густая борода, лучи морщин в уголках глаз на загорелом лице. Он был одет в ярко-красную футболку, штаны защитного цвета и крепкие ботинки. Не хватало только свитера крупной вязки с высоким горлом. Высоченный, под два метра, улыбчивый Роман распространял вокруг такую мощную харизму, что Саше захотелось прижаться к нему и замурлыкать, как кошка.

Она бросила взгляд на Мишу в надежде уловить, какое впечатление на него произвёл тот, кто на ближайшую неделю станет главным в их компашке, но друг, едва поздоровавшись, рванул в сторону вертолётной площадки. Ни капли вежливости!

– Привет! Очень приятно. В нашем новом фильме ты сыграешь одну из главных ролей, – пообещала Саша. – Ну что, вперёд, навстречу приключениям?

Когда они поднялись в воздух, Саша припала к иллюминатору. Она не смогла бы объяснить, что так завораживает и манит её в здешних видах. Просто душа начинала тонко вибрировать, стоило отвлечься от бесконечных суетливых мыслей и обратить взгляд на лес, небо, реку. Миша тоже не упустил возможности сделать атмосферные кадры и снимал через стекло простирающийся внизу простор. И только Рома, привычный ко всему происходящему, сидел, уткнувшись в экран смартфона.

Снова переведя взгляд в иллюминатор, она вспомнила странные слова Наданы Николаевны. Что она имела в виду, когда говорила, что для Саши всё изменится? Зачем хотела напугать? И как, чёрт возьми, она узнала про отца? Неужели это просто совпадение?

Саша не верила ни в переселение душ, ни в реинкарнацию, ни в телепатию. Но отчётливо помнила, что, когда бросила самый первый взгляд на эту тщедушную старушку с круглым морщинистым лицом и отрешённым взглядом из-под тяжёлых век, словно получила удар под дых. Тогда Саша решила, что это профессиональное чутьё, и Надана Николаевна расскажет ей что-то очень важное. Важное для фильма. Такое, от чего на глаза выступят слёзы не только у неё, но и у зрителей. Тренировать мозг научными загадками и разгадками – хорошо, но главное – вызывать эмоции. Только такие фильмы становятся по-настоящему сильными и запоминаются надолго.

Но Надана Николаевна не рассказала ничего. И не стоит искать смысл в страшилках старой потерявшей рассудок женщины.

***

– Кордон «Пристань» на берегу реки Хушма был одним из лагерей Леонида Кулика, где до сих пор сохранились постройки 1929 года: избушка учёного и баня. Сейчас эти места находятся на территории Тунгусского заповедника, и именно здесь останавливаются туристы, которые приходят, чтобы прикоснуться к великой тайне двадцатого века. Отсюда минимальное расстояние до заимки Кулика и эпицентра взрыва – всего семь километров. – Густой, бархатистый, хорошо поставленный голос Романа вплетался в тишину леса и мурашками прокатывался по коже Саши. Каким бы скептиком она ни была, ей тоже хотелось прикоснуться к великой тайне.

Полёт занял полчаса, и Рома начал экскурсию, едва они спустились на землю и выгрузили вещи. Что-то ещё, какое-то смутное ощущение медленно разрасталось внутри и отвлекало от усвоения важных фактов. Когда в небе затих звук вертолёта, она поняла: они втроём остались совершенно одни посреди бескрайнего леса, отрезанные от мира многими километрами непроходимой болотистой тайги. Случись что, никто не поможет.

Саша включила диктофон и осмотрелась. Кордон стоял на высоком берегу Хушмы, и во всём тут чувствовалась основательность, суровая красота, словно это место было создано для того, чтобы удивлять туристов. Обширная поляна вмещала в себя длинный деревянный стол под навесом, два бревенчатых дома, соединённых общей крышей. Над обрывом чернело кострище. Чуть поодаль возвышался дом, где им предстояло ночевать, за ним, ближе к реке, стояла баня, из которой можно было нырнуть прямо в воду.

Рома показал им старую Куликовскую избу и баню. Потемневшие от времени строения несмотря ни на что стояли крепко, как будто пустили корни в эту землю. Саша провела ладонью по толстым брёвнам, почувствовав их шероховатость и твёрдость. Не из поваленных ли взрывом деревьев построили этот дом? Зашла внутрь, поёжилась от неожиданно накинувшегося сырого холода, пропитанного духом старины. Эти стены хранили память о людях, которые пришли сюда, чтобы докопаться до истины и совершить великое открытие. Они ошибались и страдали, радовались и влюблялись, искали и находили. Как её отец, как Галя.

Саша вспомнила слова Лиходеева:

«В тайге нет никакой романтики. Холод, жара, комары, медведи, голод, травмы, усталость, смерть… Если внутри пусто, ты сбежишь оттуда на следующий же день».

Прикоснулась к деревянному столу, стоящему впритык к стене у крошечного окошка. Старые газеты, керосиновая лампа, ставшие матовыми от пыли и времени пробирки. Разглядывая предметы, которые принадлежали далёкому прошлому, она наконец поняла, что чувствует. Зависть и тоску. Ей хотелось бы испытать всё то, что испытал Кулик, его соратники и другие люди, которые бывали здесь, когда надежда отыскать метеорит ещё не угасла.

Окрик Романа снаружи заставил Сашу вздрогнуть.

– Пойдёмте, я покажу ещё кое-что интересное!

Она вышла на свет и зажмурилась от яркого солнца.

***

Роман отвёл их к эвенкийским чумам голомо. Словно выросшие из-под земли эти треугольные строения настолько гармонично вписывались в лесной пейзаж, что казались творением природы, а не делом рук человека. Их возвели музейные работники почти тридцать лет назад, когда «модернизировали» кордон. Саша замерла, вполуха слушая, как они построены и как в них жили тунгусы.

– Голомо – зимний вариант чума. Конический каркас строили из расколотых пополам брёвен и шестов, покрывали корой и дёрном… – Голос Ромы постепенно превращался в тихий невнятный гул.

Воздух вокруг Саши сгустился и стал плотным, как масло. Ей показалось, что она движется куда-то вперёд и одновременно падает вниз, хотя ноги её оставались на месте. Она чётко видела свои коричневые кожаные ботинки на покрытой травой и хвоей земле. Мышцы словно парализовало. А потом, как по щелчку пальцев, тело стало лёгким, невесомым и чужим.

Саша приблизилась к чуму, откинула полог, нырнула в узкий проём и увидела в полутьме внутреннего пространства старика. Тот сидел у очага, держа в руках кружку, и пар от напитка, смешиваясь с дымом костерка, танцуя и извиваясь, поднимался к потолку и уходил в небо через круглое отверстие. Она подняла голову и поразилась огромному количеству звёзд на бархатном своде. Сырость апрельского воздуха заставила её поёжиться от холодка, проникшего под исподнее.

– Саш?

Темнота схлопнулась.