Надана
Шрифт:
Ничего страшного со мной не случилось. Лёгкое сотрясение, царапины на лице, след от ножа на шее. Я был жив и здоров и пошёл по реке. Скоро наткнулся на инспекторов заповедника, которые проводили рейд. Они и доставили меня на своём шитике в Ванавару. А там я сообщил о пропаже Романа и о тебе.
Теперь твоя очередь.
Саша сделала последний глоток кофе и рассказала свою часть истории с того момента, как проснулась и не обнаружила Мишу у костра. Она старалась ничего не скрывать, но то и дело замолкала, чтобы не сболтнуть лишнего. Не выдать, как скучала, как рыдала, как отчаивалась и спорила со смертью. Она кружила
Она разозлилась то ли на себя, то ли на него. Не замечая, что Миша точно так же из последних сил пытается удержаться за тоненькую ниточку фактов, чтобы не выплеснуть эмоции, не сдаться в плен иррациональному страху и гневу, переменила тему:
– Как ты меня нашёл?
– Когда я вернулся в Ванавару, обратился к врачу, и скоро весь посёлок узнал, что произошло. Конечно, слухи поползли самые фантастические, начиная от того, что вас с Ромой задрал медведь, заканчивая тем, что вас украли инопланетяне. И буквально на следующий день ко мне пришла Антонина Михайловна. Она сказала, что Надана Николаевна хочет выслушать мой рассказ о наших злоключениях и помочь. Она ведь предупреждала, что не надо ходить в зону катастрофы.
Когда я пришёл, она выглядела и вела себя точно так же, как в прошлый раз. Сначала велела рассказывать и терпеливо слушала. Не задала ни единого вопроса. Мне даже показалось, что уснула. А потом, когда я упомянул чёрный камень, начала сыпать какими-то афоризмами. Говорила что-то про эпидемию оспы, которая выкосила многих тунгусов, про гнев бога Агды и горящее небо, про сожженные деревья. А ещё про болото, до краёв наполненное кровью, и тот самый чёрный камень, рядом с которым погибает всё живое. Она сказала, что там живёт зверь, и, если его встретишь, он растерзает твою плоть или сожрёт душу. Что страшнее – неизвестно.
Мы просидели целый вечер. Выпили два чайника чая. Я по сто раз переспрашивал, уточнял, записывал. Когда она подобралась к тому, где ты можешь находиться, вошла в какой-то транс. Начала нести полный бред. Знаешь, как шаманка или ясновидящая. В общем, в конце забрала у меня бумагу и нарисовала что-то вроде карты. Я узнал Южное болото, эпицентр взрыва, гору Фаррингтон, и этого было достаточно. Место, где должна была находиться ты, Надана отметила волнистой линией, похожей на змею.
Я сомневался, что мне поверит хоть кто-то, но такой человек нашёлся. Пока вас искали спасатели, я уговорил Митрича отправиться туда, куда указала Надана Николаевна. Митрич – это местный житель, охотник, старый эвенк. Мировой мужик. Мы пошли по реке, потом пешком. И вот.
Когда я увидел тебя лежащей под деревом… Мне показалось, что ты мертва. Но когда я перевернул тебя, ты ожила. Не знаю, как старуха это сделала. Но получается, она знала, где тебя искать.
– Спасибо Надане Николаевне. И Митричу. – Саша слабо улыбнулась. – Но прежде всего спасибо тебе. Я знала, что ты меня не бросишь. И прости. Прости меня.
Миша посмотрел на неё вопросительно, с надеждой.
– Прости за то, что сомневалась. Это было мимолётное наваждение, – ответила Саша, и его глаза потухли. – А теперь расскажи ещё раз, только не упуская ни одной самой мелкой детали, всё, что помнишь о том мужике, который на тебя напал.
– Ты думаешь,
что?..Саша подалась вперёд и прошептала, хотя в столовой по-прежнему никого кроме них не было:
– Не могу объяснить, но такое чувство, что я знаю этого человека. Неделю назад я сама посчитала бы себя сумасшедшей, но после всего, что я видела и чувствовала… Рассказывай.
– Лица я не разглядел. Было ещё темно. Мужик невысокого роста. Поджарый, крепкий, широкий в плечах. Сухой, одни мышцы. И явно немолодой. Лет сорок пять-пятьдесят. Но меня не покидало ощущение, что это не человек, а машина.
– Профессионал?
– Точно. Может, бывший вояка или спортсмен. Когда мы упали на землю и боролись, я содрал с него шапочку и увидел лысый череп, а на черепе – какие-то татуировки.
Саша откинулась назад и закрыла глаза. В висках бешено забился пульс. Как это возможно? Просто совпадение или Миша ошибается? Было темно, он в панике мог что-то напутать. Но осознание того, что происходит на самом деле и чем всё это может обернуться, уже туго сжимало Сашин мозг, вызывая физическую боль. Если всё так, им не справиться. Не победить.
– Александра Петровна, Михаил Алексеевич, доброе утро, – совершенно не вовремя прозвучал рядом незнакомый мужской голос.
Саша открыла глаза и увидела плотного мужичка невысокого роста в тёмно-синей полицейской форме.
– Волков Борис Евгеньевич. – Он открыл удостоверение и продемонстрировал его сначала Мише, потом Саше с какой-то слишком очевидной гордостью. – Старший лейтенант, участковый уполномоченный отделения полиции номер два посёлка Ванавара. Прошу проследовать за мной в участок.
– А в чём дело? – растерянно спросил Миша.
Борис Евгеньевич довольно улыбнулся. Глаза превратились в тёмные щёлочки, а щёки заблестели как наливные яблоки. Он не собирался отвечать, по крайней мере пока, и явно наслаждался своей ролью.
Саша посмотрела сначала на Мишу, потом на круглолицего полицейского. Он пах сладкой сдобой, крепким чаем и дымом дешёвых сигарет. И поняла: он нашёл Рому.
Глава 16. Я оторву тебе яйца!
31 декабря 2014 года. Новосибирск
В угасающем сознании всплывали образы. Их невозможно было описать: размытые, неуловимые, словно нарисованные рукой ребёнка, они возникали из ниоткуда и растворялись, оставляя после себя отголоски любви, тоски и боли.
Мать, которую он никогда не знал.
Возлюбленная, которую предал.
Жена, которая ушла от него.
Дочь, которая стала смыслом жизни.
– В первый понедельник апреля 1625 года всё население городка Менга, где некогда родился автор «Романа о розе», казалось взволнованным так, словно гугеноты собирались превратить его во вторую Ла-Рошель…9*
Справа доносился мелодичный девичий голос. Он знал его. И знал эту историю. Но то было очень давно. Сейчас перед его глазами предстали не зелёные холмы Франции, с её замками, каретами и мушкетёрами, а суровые таёжные просторы, красота которых отозвалась в груди горячим толчком. Сердце встрепенулось, кровь побежала по венам быстрее, последний всплеск энергии вернул мышцам силу, а сознанию – короткий миг ясности.
Он повернул голову, увидел сидящую рядом дочь. Сожаление тут же уступило место нетерпению, дикому желанию сказать напоследок самое важное.