Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Нас не сломить
Шрифт:

И тогда обнаруживается, что эта кажущаяся «правильность» обманчива, как обманчива обыденность деревенской жизни. Логика жизни и борьбы отрицает статичность персонажей, мы видим эволюцию героев в действии — и в черно-белый мир писатель смело вводит яркие краски объемных, сложных, непоследовательных, живых характеров. И автору нельзя отказать в умении показать эти, порой неожиданные, но внутренне оправданные изменения позиций, привязанностей, симпатий его героев.

В этом отношении, пожалуй, особо интересна судьба, казалось бы, доброго и разумного старосты Со Я Чо, ибо она и показательна, и поучительна, и страшна: за первым шоком от предательства следует осознание логичности этого падения. Со Я Чо даже не мог предположить, как удобно и выгодно обернется для него развернувшаяся трагедия. Староста перехитрил всех — и крестьян и англичан. Яркий образ этого

человека — один из самых интересных в романе Тин Сана. «Бойся равнодушных…» — писал Бруно Ясенский. Путь улыбчивого, равнодушного Со Я Чо ведет к предательству.

Иным, также непростым, трагическим, оказывается путь красавицы Твей Мей. Когда автор знакомит читателя с героями, внутренний конфликт Тхун Ина — выбор между работящей бедной Эй Хмьин и богатой красавицей Твей Мей — кажется разрешимым по традиционным законам упрощенной прозы: раз наш герой положителен, он изберет в спутницы жизни трудолюбивую и скромную Эй Хмьин, а Твей Мей утешится с каким-нибудь богатеем.

И вдруг — сцена боя на ножах, вдруг — желание Твей Мей вместе с Тхун Ином погибнуть в бою, ненаигранное, искреннее, горячее. И становится понятным дальнейшее поведение Тхун Ина, запутавшегося в своих чувствах, оказавшегося перед извечной дилеммой любовь и долг. Внезапно (и закономерно) молодой крестьянин и обе девушки превращаются из условных масок в очень живых, понятных, страдающих людей. Мы можем осуждать месть Твей Мей, но мы уже готовы и понять ее, так как нам известен и очевиден ее характер, своеобразная цельность ее натуры.

В связи с женскими образами романа следует сделать небольшое отступление, без которого читателю, не знакомому с бирманской литературой, но знающему о положении женщин в азиатских странах, могут показаться странными и даже порой неправдоподобными поступки героинь романа. Тут следует оговориться: вряд ли найдется другая страна в Азии, кроме Бирмы, где женщина с детства и до старости пользовалась бы таким равноправием с мужчинами. Недавно в статье о роли женщин известный юрист, сотрудница ЮНЕСКО бирманка Кхин Мьо Тан, не без определенного полемического задора, но не греша против истины, писала:

«Не удивительно, что движения женщин, борющихся за свои права, в Бирме не существует, так как им не за что бороться в обществе, всегда считавшемся «обществом равных».

В Бирме во всех слоях общества испокон века женщина сохраняет за собой имущественные и социальные права. Самостоятельна она и в вопросах брака, который чаще всего заключается по любви, и согласие родителей в выборе жениха или невесты хоть и принимается во внимание, в большинстве случаев не обязательно. Религиозного брака в Бирме не существует — церемония проста: полюбившие друг друга молодые люди объявляют об этом друзьям и родственникам, приглашают их в гости на торжественный обед. Женщина сохраняет свое девичье имя и право при разводе получить обратно собственность, которую она принесла в семью. И, возможно, эта свобода и равноправие ведут к тому, что разводы в Бирме очень редки. В Бирме помимо хозяйственности, трудолюбия, доброго характера в девушках высоко ценится образованность. Еще в древности принцессы королевского дома часто становились известными писательницами и поэтессами. Сегодня значительный процент студентов в институтах и университетах — девушки. Много женщин занимается торговлей, наукой, политикой. Так что самостоятельность бирманских крестьянских девушек, их открытая борьба за любимого человека, их участие в восстании (и сегодня в бирманской армии есть женские воинские части, даже воздушно-десантные), их независимость — не выдумка автора, а лишь отражение действительности.

Метаморфозы некоторых героев романа лишь подчеркивают душевную цельность и постоянство других — в первую очередь крестьян, повстанцев, борцов. В потоке событий, изменении окружающего мира и людей, населяющих его, особенно ощущается твердость и непреклонность Тхун Ина, как наиболее важного для авторской концепции персонажа. В последовательности и постоянстве своего характера Тхун Ин непримиримо идет до конца, не сворачивая и не колеблясь, и даже делает шаг за пределы человеческих возможностей. Он растет, утверждается в своих идеалах, превращаясь в символ народного гнева, поднимаясь над остальными героями даже в своем поражении.

И потому горькая правда поражения восставших не внушает пессимизма. Разгромленные крестьяне не покорены. Они готовы к новым боям, и автор романа с позиций нашего времени обращается к участникам сражений последующих лет, к победившим сыновьям

погибших повстанцев.

Книгу избранных произведений Тин Сана завершают его рассказы. Включение их оправдано не только потому, что они позволяют познакомиться с другой стороной таланта бирманского писателя — с талантом новеллиста, но и потому, что они, никак не совпадая сюжетно, зачастую служат смысловым продолжением большого романа. В их героях мы можем узнать знакомых нам крестьян, можем проследить судьбы героев романа.

Разорение бирманской деревни, разрушение традиционного уклада жизни, следствием чего было восстание Сая Сана, не прекратились после восстания. Рухнули надежды, идеалы, и приобретение новых было тяжелым, долгим и мучительным процессом. И не удивительно, что действие рассказов Тин Сана происходит в большом городе — туда бежали крестьяне из задавленной, разоренной деревни. Там они, попадая в жестокий котел капиталистического города, либо гибли, либо находили для себя новые ценности, либо, наконец, обретали веру в простые истины любви.

Но чаще всего город — многоцветный обманчивый мираж, поворачивающийся к пришельцу изнанкой, перемалывающий иллюзии и саму жизнь юных идеалистов. И потому иронически звучит заголовок рассказа «Все блага жизни», — блага оказываются дутыми, эфемерными. Герой этого рассказа словно продолжает путешествие, начатое на страницах романа «Нас не сломить». Не найдя счастья в деревне, он надеется отыскать его в городе, «где легко разбогатеть». Рассказ этот отличается от многочисленных, чем-то схожих с ним бирманских рассказов и повестей тем, что герою выпадает счастливый билет в жизненной лотерее. Он становится почти богат, по крайней мере, сыт, одет, обласкан, иные беглецы из деревни могут лишь завидовать ему. Но приходит осознание лживости этого благополучия и бунт против него, замыкающий круг охоты за счастьем. В финале рассказа: встреча со стариками родителями, должная, по установленному литературному стандарту, привести героя к возвращению в родные пенаты, в деревню. Но ирония судьбы заключается в том, что старики сами ушли из деревни, и сдержанный оптимизм финала говорит не столько о перспективах героя, сколько о появлении в его жизни нового смысла.

Чаще всего в битве с городом герои терпят поражение. Это и девушка в рассказе «Неоправдавшиеся надежды», и калека в «Нищенке». И даже тянущиеся друг к другу и вроде бы соединяющиеся в непрочном, продиктованном одиночеством и отчаянием, союзе герои рассказа «Два сухих листа». Но нельзя не отметить, что, описывая горе, надежды и радости этих маленьких людей, проглоченных городом, Тин Сан не опускается до бытописательства, не подчеркивает ничтожество и безнадежность жизни, тщету усилий, становящуюся уделом многих раздавленных городом. Легким штрихом, поворотом сюжета, неожиданной деталью он превращает своих персонажей в героев, значительность которых лежит в скрытой силе их чувств и убеждений. Подобно тому как Тхун Ин из крестьянского юноши превращается в символ борьбы за свободу страны, так и бедный грузчик в рассказе «Большая любовь» оказывается эпической фигурой, а несчастная нищенка в тысячу раз благороднее и чище тех, кому она посвящает жизнь.

Кинга, которую раскрывает сейчас читатель, — дверь в Бирму, за которой вы встретитесь с разными людьми, в различных ситуациях, чаще всего в решающие моменты их жизни. И важно то, что картины, открывающиеся за этой дверью, правдивы — порой печальны, порой грустны, порой трогательны, но всегда правдивы и точны, ибо вбирают в себя мир Бирмы, столь не похожий на наш, но силой писательского таланта сделавшийся близким и понятным.

И. Можейко

НАС НЕ СЛОМИТЬ

Роман

I

К вечеру известие о столкновении У Шве Тейна с волостным начальником достигло самых отдаленных уголков волости, вызвав всеобщее негодование. Крестьяне обсуждали это событие всюду — дома, на улице, в чайной.

Обсуждалось оно и в доме крестьянина У Аун Бана.

— Каков негодяй этот волостной начальник! — воскликнул в гневе хозяин дома.

Поделиться с друзьями: