Нас не сломить

— Ко Хла Тхун, ну и повезло же тебе! — радостно восклицал Ко Мья Маун. — Твоя новая хозяйка — благородная женщина, торгует драгоценными камнями и к тому же не замужем. Если повезет, то до конца дней проживешь безбедно.

— Ну что ты говоришь, Ко Мья Маун! Зачем богачке нищий шофер?

— Ничего ты не понимаешь! Когда она просила подыскать шофера, то выдвинула два непременных условия: чтобы умел хорошо водить машину и был холост. А ты к тому же еще и красавец.

Когда мы оказались на улице, Ко Мья Маун весело похлопал меня по спине:

— Ну, что я говорил?! Поздравляю.

— Просто ей нужен шофер, — смущенно ответил я.

— До тебя ей уже привозили двоих. Один был индиец, а другой — откуда-то с севера. Оба не женаты. Но она обоих отвергла, а в тебя как впилась своими сверкающими глазами, так и оторваться не могла. Она ведь тебя даже ни о чем не спросила. Сразу сказала, что ты ей подходишь.

Я не стал с ним спорить.

— Поживем — увидим.

— В общем, желаю удачи. Если тебе повезет, надеюсь, не забудешь старого друга, а? — И Ко Мья Маун опять хлопнул меня по плечу.

Моя хозяйка жила в большом деревянном доме на улице Чинчаун, восхищавшем своей чистотой и богатым убранством. Перед фасадом были разбиты клумбы.

Когда через час с небольшим я снова явился в дом своей новой хозяйки со всем своим немудреным скарбом, слуга провел меня в гостиную. Здесь и застала меня появившаяся вскоре хозяйка.

— Я отвела тебе комнату рядом с кухней. У тебя много вещей? — спросила она.

— У меня почти ничего нет. Сундучок да постель, — ответил я скромно.

— Ну хорошо, тогда иди в свою комнату и устраивайся.

Хозяйка смотрела на меня, улыбаясь. Ей, очевидно, понравилось, что я проворно вскочил с места при ее появлении и почтительно поклонился.

В отведенной для меня комнате поставили топчан, столик, старое кресло и даже повесили зеркало. Судя по всему, прежде эта комната пустовала. Полы были тщательно вымыты и еще не успели просохнуть. Я опустился в кресло и закрыл глаза.

— Хозяйка просит вас в гостиную.

Я повернул голову и в дверях увидел девушку лет тринадцати — четырнадцати.

Хозяйка сидела в кресле в непринужденной позе. От моего внимания не укрылось, что она успела принарядиться и накраситься, пока я устраивался в своей комнате.

— Присядь. Я все забываю, как тебя зовут, — сказала она, кивая на стул, стоявший перед ее креслом.

— Меня зовут Ко Хла Тхун, — робко ответил я и нерешительно опустился на указанный хозяйкой стул.

— Как комната? Понравилась? — спросила она, не спуская с меня глаз.

— Да, конечно. Спасибо большое.

— Сегодня за один день все приготовили. Если еще что понадобится, не стесняйся, говори мне.

— Что вы, мне больше ничего не нужно. Все очень хорошо.

— Если будет скучно, вот здесь на столе возьмешь журналы. Сегодня днем можешь отдыхать, а в шесть тридцать поедем в кино. — И она не спеша удалилась.

Я отобрал несколько журналов и направился в свою комнату. Уютно устроившись в кресле, я принялся листать журналы, рассматривая в основном картинки: читать мне не хотелось. Но вскоре и картинки наскучили, тогда я отбросил журналы в сторону и стал размышлять о своей новой жизни. Хозяйка отнеслась ко мне прекрасно, словно забыла, что я ей неровня. А может, Ко Мья Маун прав?

— Просят машину подать, — услышал я голос девушки-служанки.

Я взял висевший на стене ключ от машины и быстро пошел в гараж. Подогнав машину к самому подъезду, я стал ждать. Наконец минут через двадцать появилась хозяйка. Я проворно распахнул заднюю дверцу. Усаживаясь в машину, она почему-то пристально посмотрела на меня. Наши глаза встретились, и она улыбнулась.

— Куда прикажете ехать?

— В кинотеатр «Грин».

Я включил скорость и выехал на улицу. Меня окутал запах дорогих духов и пудры.

В деревне мне частенько приходилось пасти коров. До чего же тяжело ходить весь день по жаре. Особенно в марте и апреле. Единственное место, где можно было укрыться от солнца, — это у ручья, под смоковницей.

Сейчас дом моей хозяйки Ма Ма Чи стал для меня пристанищем, где я отдыхал душой и телом. Я снова обрел спокойствие, и жизнь перестала казаться мне мрачной и безнадежной. Ма Ма Чи относилась ко мне с теплотой и доверием. Она много рассказывала мне о своей прежней жизни. Ее покойный муж был судьей. Он никогда не баловал ее вниманием, все свое время посвящал работе и другим женщинам. Я искренне жалел ее и люто ненавидел ее покойного мужа.

Мне приходилось возить Ма Ма Чи то в магазины богатых индийцев на улице Могол, то к торговцам либо чиновникам. Если же ей не нужно было ехать по делам, то мы оставались дома и проводили время в бесконечных беседах. Прислуга без надобности в гостиную не входила, только по зову хозяйки.

Однажды Ма Ма Чи купила великолепный матрац и распорядилась отнести его ко мне в комнату. Я с удивлением посмотрел на свою хозяйку, и тогда она, многозначительно глядя на меня, спросила:

— Тебе не нравится?

— Нравится, конечно. Но зачем мне такая дорогая вещь? — робко возразил я.

Она заглянула мне в глаза и улыбнулась. Затем, не говоря ни слова, стала подниматься по лестнице. Я же пошел ставить машину в гараж.

Когда я вернулся, то нашел свою комнату преображенной до неузнаваемости. С топчана исчезла моя постель, и на ее месте лежал только что купленный матрац, застеленный белой простыней. Подушка, одеяло и москитная сетка — все было новое. Я был безгранично благодарен Ма Ма Чи за заботу.

— Ну, Ко Хла Тхун, нравится? — услышал я голос Ма Ма Чи.

Я невольно вздрогнул, поскольку никак не ожидал увидеть ее в своем скромном жилище — она никогда сюда не заглядывала прежде. Я заметил, что она успела переодеться в свободного покроя блузку с короткими рукавами, застегнутую только на две нижние пуговицы.

— Человек за день изрядно устает. И ночью должен как следует отдохнуть. Иначе жизнь может стать сущей каторгой, — говорила она, окидывая взглядом мою комнату и новую постель.