Наш человек на небе

– Убедительно... — пробормотал Молотов, переворачивая страницу. — И это всё самолётами?

– Не совсем. Авиация нанесла первые удары, а затем подготовила условия для бомбардировки артиллерийскими кораблями. И парировала возможный ответ с аэродромов. И, конечно, поддержала высадку.
– Вот я вижу — не только по гавани били. Ещё 18 бомбардировщиков Б- 17, потери личного состава... ого! Расстреливали, выходит, как на полигоне.
– Это предварительные сведения, товарищ Молотов. Как я понимаю, наша разведка...

– Сведения верные, — сказал Сталин, — продолжайте по военно-морским силам, товарищ Кузнецов.

– Можно не сомневаться, что часть захваченного тоннажа японцы восстановят, — заверил Николай Герасимович. — Вероятно, даже «Энтерпрайз». У них Четвёртая программа пополнения флота предусматривает смещение сроков как раз на случай переоборудования трофеев. Вряд ли раньше сорок третьего, но не учитывать это обстоятельство мы не можем. Кроме того, запасы высококачественного топлива, оборудование, боеприпасы...

– Не думаю, что есть смысл сводить обсуждение к вопросу материальных ценностей, — вмешался Шапошников. — Ключевой момент всей операции — это не разгром американского флота, а результативная высадка японцами десанта.

– Это победа лёгкая, основанная на риске и, прямо скажем, нахальстве, — соглашаясь по форме, заспорил Кузнецов. Он, как и все, Шапошникова уважал, но заметно было, что причин такого ошеломительного успеха японцев до конца не понимает. — Мы, конечно, всесторонне проанализируем её, но уже ясно, что операция эта авантюрная по своему духу и замыслу.

– Авантюрной операцией я бы назвал захват Дании и Норвегии, — сказал Шапошников. — Немцы нередко планируют и проводят операции, основываясь на крайнем риске. Но японцев учили англичане, а для англичан расчёт сил всегда был основным критерием для принятия решения на операцию. Я склонен полагать, что Ямамото столь кардинально поменял план действий, опираясь на некоторые неизвестные нам пока факторы. Борис Михайлович выбирал слова очень, очень осторожно — так осторожно и вкрадчиво, что Кузнецов, собиравшийся продолжить спор, вдруг захлопнул рот, пару секунд размышлял и наконец перевёл внимательный взгляд на товарища Сталина.

Молотов, всё ещё возившийся с бумагами, почувствовал тишину и поднял голову. Всех обстоятельств, предшествовавших «Гавайской операции», Вячеслав Михайлович не знал — зато он знал Иосифа Виссарионовича намного дольше, чем Кузнецов; да и в подковёрных политических делах разбирался несравнимо лучше.

– Вот оно что... — сказал нарком иностранных дел. — Ну, тогда можно поздравить... господина Ямамото.

«Спасибо», подумал Сталин. На душе у него было препаскудно. От природы презиравший закулисные игры, — а, следовательно, и политику вообще, — он был вынужден не только играть в них, но и непременно выигрывать.

– «...Мы ориентировались в прошлом и ориентируемся сейчас на СССР и только на СССР...» — очень тихо, слышно одному Сталину произнёс Шапошников.

«...Ибо считали и продолжаем считать, что, если нам ради победы пролетариата и крестьянства предстоит чуточку выпачкаться в грязи, — мы пойдём и на это крайнее средство ради интересов нашего дела...» - Для нас главным сейчас является тот факт, что Япония всё же вступила в войну с САСШ, — произнёс Сталин вслух.

– Да уж, — тут же подхватил Молотов, — полтора года американцы добивались, старательно добивались — получили наконец.
– Не думаю, чтоб американцы добивались именно потери Гавайев, — заметил Шапошников, покашливая в кулак. — Ситуация в известном смысле сложилась патовая. С захватом архипелага Япония получила возможность наносить удары по материковой территории САСШ, но не высадиться на эту территорию... какие бы горячие головы ни сидели в их штабах. Америка, в свою очередь, утратила возможность нанесения удара по основным японским островам.

– А также связь с Филиппинами, поддержку австралийских и новозеландских союзников, да, строго говоря, контроль над Тихим океаном утратила, — согласился Кузнецов. — А гарнизоны на островах японцы додавят быстро.

– Бутылочное горлышко, — кивнул Шапошников, кулаком накрывая карту в районе Гавайев. — Фактически, в результате единственного удара Япония выиграла войну... на ближайшие полгода-год.

– А затем? — поблескивая стёклами очков, спросил Молотов.
– А затем Америка построит новый флот. И подготовит части морской пехоты. Конечно, микадо не станет торжествовать, сидя на месте: Япония уже сейчас активно осваивает азиатские ресурсы. Но производственные и людские резервы САСШ достаточно велики, чтобы при необходимости просто завалить противника трупами.

– Трупами?

– Трупами. Людей и кораблей.

– Богато живут буржуи, — согласился Вячеслав Михайлович, потирая крутой лоб.

– Основной источник богатства империалистов — это колонии, — сказал Сталин. — Но колонии же — ахиллесова пята империализма. Конфликт между империалистическими Японией и Америкой изначально носил характер борьбы за колонии. И разрешаться он будет в рамках свойственной подобным конфликтам логики.

– В общем, придётся американцам новый флот строить, — безотрадно произнёс Молотов. — Про ленд-лиз можно забыть, в общем.
– В настоящее время САСШ связаны с нами достаточно жёсткой системой договоров, — сказал Сталин. — Само по себе наличие системы договоров не означает, будто эти договоры непременно будут соблюдаться американской стороной. Капиталистам свойственно соблюдать лишь те договоры, которые им выгодны. Однако наши договоры для них чрезвычайно выгодны.
– Это верно. Когда прошлое торговое только подписали, ох и ажиотаж у них стоял!..

– Они уверены, что положение СССР критическое, — спокойно подтвердил Иосиф Виссарионович, — и рассчитывают по дешёвке скупить материальные активы СССР. Мы, в свою очередь, легко расстаёмся с некоторыми своими материальными активами, потому что иначе оцениваем их нынешнюю и будущую стоимость.

Кузнецов хлопал внимательными глазами. О торговых соглашениях этого года он, разумеется, мало что знал — зато более чем оценил то, как выросли поставки оборудования, станков, дефицитных взрывчатых веществ на флот и в морскую промышленность.

– Думаю, мы сумеем убедить американских поставщиков в приоритетности интересов СССР. Даже если для этого некоторым американским поставщикам придётся закрыть глаза на интересы, — и жизни, — британских и американских граждан. «Обеспечьте 10 процентов прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы.»

– «Недоедим, но вывезем», — рассмеялся Вячеслав Михайлович. Вопросы «масла» всегда занимали его куда больше, чем проблемы «пушек». И даже корабликов.

– «Недоедим, но вывезем», — кивнул Сталин, вспоминая введённую царским правительством в 1916 продразвёрстку, катастрофические последствия которой с огромным трудом пришлось устранять уже большевикам. — Товарищ Молотов, Вам в ближайшее же время предстоит проработать вопрос новых торговых соглашений между Советской и японской сторонами. Товарищ Кузнецов, Вы примете участие в формировании списка Советских потребностей в части, касающейся Наркомата ВМФ.

– Даже так... — пробормотал Кузнецов, переводя взгляд с товарища Сталина на товарища Молотова.

Более искушённый Шапошников негромко рассмеялся.

– По мере эскалации конфликта на Тихом океане перед нами естественным образом открывается возможность установления дополнительных торговых отношений с Японией, — сказал Иосиф Виссарионович. Ему давно хотелось подняться из-за стола и в обычной своей манере начать расхаживать по кабинету, но ноги сегодня болели особенно сильно. — Предшествующие конфликты с Советской стороной будут забыты в Токио настолько же быстро, в насколько тяжёлом состоянии окажется Япония.
– Но Квантун?..