Наш новый учитель – Дракон

Но я не остановила подруг, хотя могла это сделать. Я обрадовалась приключению. Вела себя легкомысленно и безответственно. Упивалась тем, что нарушаю правила! И вот к чему это привело. Ровена и Адри могли погибнуть – дурацким, нелепым образом!

Даже мелькнула сердитая мысль: это магистр Шторм виноват в том, что мы стали беспечными! Он твердил о важности дисциплины, но поощрял непослушание. Заявил, что «некоторые уставы невозможно не нарушать!»

Я помотала головой. Глаза щипало от стыда. Нельзя никого винить в собственном легкомыслии. У меня есть своя голова на плечах. Иногда стоит ей пользоваться.

Шторм вздернул подбородок и замер, как будто прислушался – изучал магический фон, догадалась я.

– Кажется, других ловушек в коридоре нет. Отведу вас в лазарет, потом будем разбираться, откуда взялись эти гобелены. Больше никто из вас не пострадал? Адриана?

– Я в порядке, – выдохнула Адри, опираясь ладонью о стену. – Мне удалось быстро освободиться. Только голова немного кружится. Я...

Она не договорила. Ее глаза закатились, колени обмякли, и Адриана начала падать. Шторм едва успел подхватить ее.

Он поднял ее на руки. Золотоволосая голова Адрианы уткнулась в его плечо.

– Что с ней? – ахнула Лиза.

– Надеюсь, лишь магическое перенапряжение, – ответил магистр озабоченно и понес Адриану к выходу.

Мы с Тарой взяли Ровену под руки, чтобы помочь дойти, но она нас оттолкнула и уверенно зашагала сама, лишь изредка морщась от боли в боках.

Главный коридор второго этажа был темен и пуст, поскольку давно наступило время отбоя. После приключения в Черном коридоре даже привычная обстановка Академи и казалась мрачной и неприветливой. Безопасный мир вдруг изменился и стал враждебным. Мы торопливо шли за магистром, испуганно вглядывались в тени и вздрагивали от колыхания штор на окнах.

Адри глухо, тяжко вздохнула. Подняла бледное лицо и что-то прошептала магистру на ухо – наверное, попросила опустить ее на ноги и дать идти самой, но Шторм покачал головой. Он нес рослую девицу без усилий, как будто она ничего не весила, его шаг оставался ровным и твердым. Адри смирилась – ее узкая бледная ладонь взметнулась и легла Шторму на плечо.

В моей груди на миг вспыхнул злой жар.

Но на что мне злиться? Я должна беспокоиться о самочувствии подруги. Должна думать о последствиях нашей выходки, а не угрюмо размышлять о том, как романтично выглядит этот черноволосый широкоплечий мужчина, который несет на руках красивую девицу, попавшую в беду. Стыдно допускать такие чувства и мысли, Эмма Элидор, ох как стыдно и недостойно!..

К счастью, несмотря на поздний час, доктор Вальтер Прим еще не покинул лазарет. Выслушав короткое объяснение Шторма, он уложил Адри на кушетку и дал ей укрепляющее, потом отвел Ровену за ширму для осмотра.

– Приведите директрису, – велел нам Шторм, и мы неохотно, но быстро, кинулись исполнять его приказ.

Неприятную задачу – сообщить госпоже Лисандре о случившемся – я взяла на себя, поскольку пользовалась расположением директрисы и до этого дня имела репутацию образцовой воспитанницы. Хоть и невелик был наш проступок, но мы нарушили запрет – отправились тайком в Черный коридор.

– Это была моя идея, госпожа Лисандра, – решительно сказала я. – Я убедила подруг так поступить и готова нести наказание.

Тара вспыхнула и открыла рот, чтобы возразить, но я ответила ей строгим взглядом – «не вмешивайся»! Мне нарушение сойдет с рук, а ей – вряд ли, за Тарой и так числится много шалостей.

Госпожа Лисандра глубоко вздохнула. Стремительно поднялась, с хлопком закрыв журнал, который заполняла до нашего появления.

– Оценивать ваш проступок будем позже, – сказала она неожиданно безжизненным голосом. – Сейчас важно установить, насколько серьезно пострадали девушки и нет ли в Черном коридоре других старых опасных артефактов. Ждите меня здесь. Ни с кем не разговаривайте, пока я не вернусь.

Она задержалась в дверях, бросила на нас грозный взгляд и еще раз внушительно повторила:

– Никому ни слова о происшествии!

Мы опустились в кресла, сцепили руки на коленях, понурили головы и приготовились ждать.

Моего терпения хватило минут на десять. Растущее беспокойство скоро подняло меня на ноги.

В лазарете сейчас ведется следствие, и я уверена – там происходит что-то важное. Желание знать стало нестерпимым.

Я выбралась из кресла и зашагала к двери.

– Ты куда? – встрепенулась Тара. – Госпожа Лисандра ведь велела...

Я не дослушала. Вышла в коридор и быстро направилась к лазарету.

Добравшись до цели, огляделась, выбирая удобную позицию для подслушивания. Из-за стены доносились приглушенные голоса – допрос был в разгаре.

Вот здесь, в небольшой нише, слышно лучше всего. Говорит директриса, ей возражает магистр Гримвар. А это голос доктора. Так, кто это сейчас оправдывается? Суетливые, подобострастные интонации... неужели замковый эконом Трукс?

Лучше все-таки подойти к двери. Там и скважина имеется.

Но только прильнула ухом к прохладному дереву, как дверь чуточку приоткрылась – я запаниковала и отскочила.

Однако мне дали время, чтобы скрыться. Я успела нырнуть в тень в углу, когда дверь открылась окончательно, выпустив магистра Шторма. Он ни капли не удивился, увидев меня. Словно знал, что я уже тут.

Да почему «словно»! Конечно же, он знал, что я примчусь подслушивать. Он безошибочно устремил взгляд в угол, где я спряталась.

– Идем, – магистр поманил меня и двинулся прочь по коридору.

Остановился у одного из классов, подождал, пока я подойду, открыл дверь, взял меня за плечо и втолкнул внутрь. Плотно прикрыл дверь и задвинул защелку.

– Садись, – он указал на парту.

Я села, трепеща от волнения.

Магистр зажег лампу на учительском столе. Заложил руки за спину и прошелся у доски.

Я настороженно наблюдала, не зная, чего ожидать.

Шторм остановился, хмуро глянул на меня.

– Итак… – произнес он невыразительным, сухим голосом, по которому нельзя было понять, что он собирается сказать. Сделал паузу и продолжил:

– Вновь происшествие, и вновь в нем замешана благовоспитанная барышня Эмма Элидор.

Я горько вздохнула, потупилась.

– Рассказывай. Во всех подробностях.

Запинаясь и спотыкаясь, я начала говорить. Шторм слушал, возвышаясь передо мной – строгий учитель, вынужденный терпеть жалкие оправдания.

Когда я закончила, Шторм побарабанил пальцами по парте, а потом обошел ее и сел на стул рядом. Оперся локтями о парту, устало помассировал виски.

Я молча наблюдала, как его пальцы ворошат короткие волосы, как напрягается желвак на щеке. Грубоватый, выразительный профиль магистра четко вырисовывался в сумерках, и я им невольно любовалась.