Наш новый учитель – Дракон

Обе казались усталыми, но веселыми.

Хорошо, должно быть, прошел у них урок, подумала я с крайне неприятным чувством – как будто в груди царапнули острые крысиные коготки.

Интересно, чему их учил магистр Шторм? Он был с ними резок и сдержан, как всегда на уроке? Или шутил, смеялся?

– Куда это вы отправились, да еще с арфой? – требовательно осведомилась Адриана.

Лиза, захлебываясь, тут же ей все выложила. Мы с Тарой кисло переглянулись. Вот подлиза рыжая!

Ровена грубо рассмеялась и выразительно покрутила пальцем у виска.

Адриана хмыкнула и покачала головой.

– Ничего у тебя не выйдет. Маги не нашли на арфе никаких заклинаний. Это просто деревянная рама со струнами.

– А вдруг все же выйдет... – уныло протянула Лиза.

– Ладно, попробуем, – снисходительно согласилась Адри и тут же взяла на себя роль лидера: – Только пройдем по коридору подальше, до ниши, где висит гобелен с черным рыцарем. Чтобы нас никто не услышал и не застукал.

Она решительно открыла дверь и вошла в Черный коридор первой. За ней, как преданная раба, засеменила Лиза, остальные побрели в хвосте.

Нас окутал могильный холод. Серый вечерний свет с трудом проникал через редкие узкие окна-бойницы и сразу же безвольно рассеивался. Дальше окон и вовсе не было. Стены уходили в темноту, отчего коридор казался бесконечным.

Когда мы ступили во мрак, я вытянула раскрытую ладонь и запалила над ней магический светящийся шар. Адриана тут же зажгла свой небрежным движением кисти, и ее шар получился больше и ярче, но все же не давал достаточно света.

Наш световой круг полз вместе с нами, выхватывал из темноты грубо отесанные камни стен, неровный пол, пыльные деревянные рамы без картин – а дальше стояла кромешная чернота.

Иногда чернота шевелилась – на сквозняке колыхались старые гобелены, что скрывали пустые ниши. Каждый раз от этого движения замирало сердце. Хоть мы теперь и знали, что настоящих призраков в коридоре не водится, только развоплощенные крысы, но сомнения все остались.

Одну тайну замка Элфорд мы узнали. Но сколько еще их имеется? О чем еще недоговаривает директриса Лисандра? Отчего она все же не желает, чтобы мы свободно посещали Черный коридор? Отчего даже слуги избегают в него заходить?

Было холодно, пахло подвалом и сыростью. Стояла полная тишина. Но вдруг она нарушилась слабым стуком чужих шагов и отзвуками разговора.

– Кто-то идет! – запаниковала Лиза.

– Сюда! – прошипела Адриана и потянула меня за рукав в сторону. Она погасила свой светильник, откинула один из гобеленов, впихнула нас в тесную нишу и торопливо опустила полог.

Мы прижались друг к другу и затаили дыхание. Пришлось зажать нос двумя пальцами, чтобы не чихнуть. Тут было ужасно пыльно, в носу мигом засвербело, висок облепила паутина и я содрогнулась от липкого, щекочущего прикосновения.

Шаги и голоса приближались. Ровена немного оттянула гобелен с одной стороны, Тара – с другой, и мы пристроились у образовавшихся щелей – наблюдать.

В стене напротив гобелена, высоко под сводчатым потолком, тускло светилось последнее крошечное окно. От него к полу тянулся бледный луч.

И вот в него ступили две фигуры. В которых мы с изумлением узнали маэстро Кабриоля и нашу классную наставницу Розгу!

Они остановились друг против друга. Кабриоль сделал решительный шаг и сократил расстояние до своей спутницы, встав непозволительно близко. Изящно изогнулся вопросительным знаком, чтобы оказаться еще ближе.

Розга подняла к нему лицо; ее очки тускло блеснули в полумраке.

– Розалия, моя дорогая Розалия, наконец-то мы одни! – заговорил Кабриоль с такой страстью, что даже у меня щеки вспыхнули.

Розга не шелохнулась, но ее тонкие губы дрогнули, показывая скрытое удовольствие.

– У меня немного времени, Алан. Пора укладывать девочек, – напомнила она. – Переходите к делу. Что такое вы желали мне сказать наедине?

– То, что давно не дает мне покоя. Что мучает меня ночами, горит в моем сердце! – разливался Кабриоль. Он схватил руку Розги и прижал ее ладонь к своей груди.

Та не сопротивлялась, лишь склонила голову набок, задумчиво изучая его усатую надменную физиономию, на которой разлилась умильная и вкрадчивая улыбка.

– И что же вас мучает? Может, банальная изжога? – предположила Розга. – Не стоило вам налегать за ужином на жаркое с хреном, Алан.

– Розалия, я без ума от вас, – выпалил Кабриоль. – Вы – само воплощение прелести и красоты!

Тара издала такой звук, будто поперхнулась. Ровена фыркнула в нос. Я же таращила глаза и не верила тому, что они видят.

Мы наблюдали романтическую сцену! Кабриоль объяснялся в любви нашей Розге – засушенной, злобной, кислой как уксус, пожилой деве!

– Алан, не переусердствуйте, – остудила его Розга. – Я не дура. Прекрасно знаю, кто я на самом деле. Мне тридцать девять, и я далеко не красотка.

– Для меня вы прекраснее любой красотки! В вас есть то, что всегда восхищает меня в женщинах. Твердость, ум, властность!

– Да, этими качествами я не обделена, – смягчилась Розга и позволила себе положить вторую руку на манишку Кабриоля.

– У вас самые чудесные глаза на свете, – продолжал Кабриоль.

Он осторожно взялся за дужку очков Розги и стянул их с ее острого носа. А потом сложил губы трубочкой и наклонился еще ближе, словно собираясь поцеловать Розгу!

Тут уже и Адриана не выдержала – издала сдавленный смешок. Струна на арфе Лизы слабо тренькнула – вероятно, кто-то задел ее случайно в тесноте.

– Что это? Вы слышали? – Розга настороженно завертела головой.

Адриана больно толкнула меня под ребра – предупреждая не издавать ни звука, как будто это я, а не она дала о себе знать!

– Наверное, те самые дракрысы, – успокоил Розгу Кабриоль.

– Вы их видели или слышали хоть раз? – не сдавалась Розга. – Мне вот, честно говоря, не верится в их существование, что бы Лисандра не говорила.

– Забудьте о крысах, – нетерпеливо заявил Кабриоль. – У нас мало времени, помните?

– Что вы хотите от меня, Алан?

– Поцелуй! – мрачным шепотом потребовал учитель танцев. – Один поцелуй. Или два. Или сотню! Умоляю! Я на все готов ради вашего поцелуя.

– Точно, на все? – кокетливо осведомилась Розга.