Наша навсегда

Это странно: мозг осознает, что со мной играли. И игра эта была коварная, дьявольская, невероятно расчетливая.

А сердце…

Сердце болит.

И память воскрешает моменты, которые остались чем-то теплым и светлым. Единственным теплым и светлым.

Я понимаю, что Тошку надо наказать. И жаль его. Все равно жаль.

Он меня поддерживал, возился со мной…

Защищал…

От опасностей ужасного мира. Тех самых, которые, по большей части, сам же и создал. Но все равно защищал ведь…

Наверно, я еще не до конца испила чашу боли, раз жалею.

Надо было на самое дно упасть, чтоб стать черствой и мстительно радоваться, что каждому по заслугам его достанется.

Но я никогда такой не была.

И не буду, наверно.

Если Тошка виноват… Они же его живым не отпустят! Просто не отпустят!

Я это со всей отчетливостью осознаю. И осознаю, что не хочу, чтоб его… Вот так… Лучше по закону! Пусть по закону!

Непроизвольно всхлипываю, а за спиной тут же вырастает огромная фигура Лешки.

Он молча разворачивает меня к себе, приподнимает за подбородок, смотрит в глаза:

— Плачешь чего?

— Я… Не делайте ему ничего, пожалуйста… — шепчу я, прекрасно осознавая всю нелепость этой просьбы.

Пальцы на моем подбородке каменеют. Как и взгляд Лешки.

— Любишь его?

Ох… Черт…

— Нет! Боже, нет!

Ну как мне убедить? Ну ведь глупость же сказал! Я же не это…

— Кого любит? — рядом появляется Лис, у него глаза все еще горят фанатично и страшно, видно, только что с отцом обсудил способы поимки Тошки, — кого?

— Весика, — роняет холодно Камень, не сводя с меня темных, до жути страшных глаз.

Реально, озноб пробирает!

— Че? — Лис ошарашенно переводит взгляд с меня на Лешку, — попутал ты?

— Нет, — размеренно говорит Камень, — просит не трогать… Жалеет.

— Жалею! — срывает меня, отшатываюсь назад, глотая слезы, — жалею! Дура, да! Но я не хочу вот так! Вы — не он! Не надо так! Не надо! Если он виноват, надо по закону! По закону! В тюрьму!

— Ага, — задумчиво бормочет из гостиной Бешеный Лис, что-то набирая на телефоне, — само собой, в тюрьму… Сейчас решим, девочка.

— Да?

Я неверяще смотрю на парней, потом на хозяина дома.

— Ну, конечно… — Бешеный Лис вскидывает на сына острый взгляд, — Генька, мне тут надо позвонить… И кое-кого найти еще. Новости рассказать, все такое… Покажите с Камнем девочке дом. Только не сильно шумите.

Лис с Камнем переглядываются поверх моей головы, а затем Камень делает шаг и мягко подхватывает меня под ягодицы.

— Вперед, — командует он Лису.

— Это — гостиная, — тут же переключается в легкий ненапряжный режим тот, — а вот там — летняя веранда. И бассейн. Есть еще крытый, в цоколе, мы туда обязательно сходим. Потом.

Я ошеломленно цепляюсь за мощную шею Камня, оглядываясь на Бешеного Лиса, вообще больше на нас не обращающего внимания и плотно сидящего в телефоне.

— Но… Мы же не договорили… — бормочу я, — и не досмотрели…

— Успеем, малышка, — улыбается Лис, — у нас море времени впереди еще. А сейчас мы поднимемся наверх, я покажу спальни. И, заодно, еще разочек уточню, что имел в виду этот каменный говнюк. И верно ли я понял насчет любви внезапной.

— Неверно! — злясь, верчусь я на руках Камня, пытаюсь спрыгнуть, но Лешка только поудобней меня перехватывает и размеренно топает в сторону лестницы.

— Ну вот и выясним подробности твоего брака. А то все как-то не до того и не до того…

— Сауну ей покажите, — напутствует Бешеный Лис, не отрываясь от телефона, — она как раз прогрета. Очень хорошо помогает понять друг друга…

47

— Вот тут гостевые, — Лис идет впереди, легко, вальяжно, никуда не торопясь, словно и в самом деле решил провести нам с Камнем экскурсию по дому отца. — Дальше — зимний сад, а под ним как раз крытый бассейн…

— Ну хватит уже, — я решительно впиваюсь ногтями в дубленую кожу на шее Камня, пытаясь дать понять, что хочу остановиться, — отпускай меня!

— Сейчас, маленькая, сейчас… — бормочет он, только сильнее, в противовес своим же словам, стискивая.

Злит меня сейчас этим! Так злит!

Мне активно не нравится то, что происходит сейчас.

Меня сознательно лишают права голоса! Просто пользуясь тем, что сильнее! И что их больше!

И, если в постели я такое готова принимать, то в реальной жизни — нет!

И я не шутила, когда говорила про Тошку!

Вот только как донести свое мнение до тех, кто привык слышать лишь себя?

Ужас какой-то с этими властными индюками!

— Так… — рассуждает Лис, не обращая внимания на мои протесты, — эта — нет… — Идет к следующей спальне, толкая по очереди все попадающиеся на пути двери, — эта — тоже нет… А вот эта, наверно, да. Сюда ее неси, Камешек.

Камень заносит меня в комнату и торжественно ставит ногами на кровать. Огромную, просто невероятно здоровенную кровать!

Чуть покачнувшись, я все же удерживаюсь вертикально и тут же делаю шаг назад, к изголовью, обитому мягким бархатом глубокого синего цвета.

Сама комната, выполненная в темных, спокойных тонах, очень уютная.

И мне бы здесь понравилось. В другой ситуации.

Но сейчас…

Я смотрю на парней по очереди, отмечая в очередной раз ту невероятную одинаковость в лицах, которая проступает, когда они думают об одном и том же.

И невольно меня заражают этим!

Между нами тремя натягивается невидимая струна. Она начинает звенеть от напряжения, и я точно знаю, что, когда она лопнет, тут что-то произойдет. Что-то крайне неприличное. То, чего нельзя допускать в доме, на первом этаже которого находится отец Лиса.

Но, похоже, стыд и неприятие ситуации терзают лишь меня, потому что Лис и Камень начинают одновременно двигаться. С вполне очевидными намерениями.

Лис — делает шаг вперед, ко мне, а Камень, стоя на месте, стягивает через голову футболку, сознательно применяя оружие массового поражения, потому что не смотреть на его невероятный торс просто невозможно.

Я прекрасно вижу, к чему идет дело, и потому действую на опережение.

— Стоять! — строго приказываю уже двинувшимся в мою сторону мужчинам, — мы не договорили!