Нашествие гениев
Шрифт:
— Значит, я позвоню Кате и договорюсь. У них по воскресеньям встречи. Надеюсь, она нас примет.
— Ты молодец, — улыбнулся Майл, и я кивнула, выдавив слабое подобие улыбки, больше напоминавшее спазм Ривера, когда он впервые улыбнулся мне…
— Не расстраивайся, ведь они попадут в хороший мир, — попытался взбодрить меня этот самый Ривер. — Они будут вечно счастливы. А я буду раскрывать преступления, как и мечтал в детстве.
— Не о том ты мечтал, — пробормотала я, и Найт нахмурился, но я тут же взяла себя в руки, поняв, что им тоже нелегко дается весь этот фарс под названием «Все будет хорошо», после чего, хлопнув ладонями по коленям, встала и набрала номер Катерины.
— Алло? — удивленно вопросила она в динамик. Не удивляйся, обстоятельства так сложились…
—
— Ты решила вступить в наш клуб? — ошалело вопросила Катюха. Я так и вижу ее полные немого афига глаза, словно она увидела, как марсиане на ее заднем дворе в волейбол Чернушками гигантских размеров играют…
— Типа того, — усмехнулась я. — Хочу разок попробовать выступить: если понравится, обязательно вступлю, — заявила я, подумав, что в жизни мне это не понравится, особенно учитывая, к чему это приведет.
— Здорово! — обрадовалась Катя. — Тогда завтра в пять вечера приходи в универ: мы там собираемся, на крыльце. А потом пойдем в клуб «7 дней», он принадлежит отцу Алисы Северовой, она в нашем клубе с самого основания, у нее и собираемся.
— Лады, — кивнула я. — В пять у универа.
— А Юля придет? — перебила меня Катя. Эх, ну кто о чем.
— Не знаю, — честно ответила я, — но спрошу.
— Лады! — просияла она, и я нажала на отбой, бросив: — Тогда до встречи.
Н-да, что ж, пора готовить прощальный ужин! Я обернулась к гениям и спросила:
— Кто что хочет? Заказывайте.
— Айнтопф, — выдал Кэль, — и шоколадный пудинг.
Кто бы сомневался…
— А мне тот салатик, — несколько смущенно заявил Ниар. Кажись, он как обычно не хочет меня напрягать. Ути, моя лапочка…
— Найт, я весь оставшийся день буду готовить праздничный ужин, — фыркнула я. — Давай уж, заказывай нормально.
— Тогда салат и борщ. Люблю его в твоем исполнении, — усмехнулся Ривер, ехидно на меня глядя.
— Найт, ты капустный монстр, — фыркнула я, отлично зная причину его прошения о борще.
— Есть немного, — даже не стал отбрыкиваться этот гаврик.
— Мне пирожки, — вклинился L, — в виде рулетиков со сладкой начинкой из сахара и маргарина. И ватрушки.
— Лады, — кивнула я. — Майл?
— Мне паприкаш из курицы, — выдал мой персональный дракон. Почему дракон? Потому что обожает острую пищу, от которой огнем можно начать дышать! — Но так как тебя жутко нагрузили, я помогу.
— Лады! — обрадовалась я, и мы пошлепали на кухню. Я решила порадовать Бёздея пирогами с джемом и начала месить тесто, а Майлу было дано задание настрогать Риверовский салат. Ну, салат «Сербский» — пускай его серб и готовит… Мы болтали обо всякой ерунде, но меня дико бесило наличие на фейсе моего рыжего помощника гогглов. Не знаю, почему, но последнее время они меня просто-таки из себя выводили…
— Майл, сними эту гадость, — наконец не выдержала я, перебив Дживаса во время повествования о новом шутере, который он видел в сети.
— Что? — опешил он и замер. Я воззрилась на него тяжелым взглядом, а он, въехав в ситуацию, стянул гогглы и шваркнул их на стол. Зря я его об этом попросила…
В зеленых глазах было столько боли, что захотелось плюнуть на все, обнять его и никогда не отпускать… Но ведь это невозможно. Он все равно уйдет. Днем раньше, днем позже…
— Майл, прости, — пробормотала я, извиняясь совсем не за свою эгоистичную просьбу.
— Не твоя вина. На этот раз точно не твоя, не сомневайся, — слабо улыбнулся он и, чмокнув меня в лоб, вернулся к салату. Болтать сразу расхотелось, я сосредоточилась на готовке, и вечер завершился в полной тишине. Но, когда миру были явлены чудеса поварского искусства в виде айнтопфа, борща, паприкаша, пирогов, жареной картошки, салата «Сербский» и шоколадно-манного пудинга, Майл поймал меня за руку и спросил:
— Ты всем подарок сделала, а себе?
— А себе подарки дарить — нарциссизм, — усмехнулась я и щелкнула Дживаса по носу.
— Не скажи, — хмыкнул он. — Так какое твое любимое блюдо?
Я призадумалась. А правда, какое?
Я когда-то обожала суши, но «перегорела», картошку я тоже любила, но любимым это блюдо не назвала бы. Хотя было кое-что, что я просто обожала в детстве, но сто лет уже не готовила. Интересно было бы сейчас это попробовать…— «Дорогая, ты не поверишь», — заявила я. — Сырники.
— Сырники? — озадачился Майл.
— Ага, это такое блюдо…
— Я знаю, — перебил меня он. — Нам в приюте давали что-то вроде этого.
— А, ясно, — пробормотала я и отвернулась от геймера.
При всем при том, что у меня от него секретов не было, он для меня был закрытой книгой, и о его прошлом я ничего не знала. Равно как не знала и о том, ответит ли он мне, если я задам вопросы. Обжечься не хотелось, а потому я их не задавала, и даже не знала, в каком возрасте он оказался в доме Вамми, не говоря уже о том, кем были его родители. Было до ужаса обидно и больно: мой прогноз сбывался. Я открылась им, а вот в ответ — тишина. Хотя не совсем: с Ниаром я часто беседовала о его прошлом и многое о нем знала, да и Мэлло выдал пару секретов, причем сам, без пинков и вопросов. А вот Майл, самый дорогой мне человек, молчал как рыба. Ну и ладно, ничего страшного. Переживу без колбасных обрезков с барского стола…
— Что не так? — удивленно спросил Дживас, каким-то макаром поняв, что у меня на харе не печаль об их скором отчаливании.
— Да так, мысли бродят, — отмахнулась я, убирая следы готовки в виде горы грязной посуды.
— А конкретнее?
Настырный какой… Нет уж, Майл, на этот вопрос я не отвечу. Ни к чему.
— Забей. Всякая ерунда в голову лезет. Зови лучше ужинать остальных.
Хакер нахмурился, напялил гогглы и, посверлив меня пару секунд тяжелым взглядом, уполз за другими представителями семейства «Гений обыкновенный, пафосный». Я послала Юльке СМС с вопросом: «И где вас носит? Пироги стынут, картоха заиндевела!» — и плюхнулась на стул с чувством выполненного долга. Народ прискребся, и мы начали болтать о том, что вычитал Рюзаки в интернете: о каком-то странном рецепте пирогов, который мне показался очень любопытным, и я журила L за вредность и за то, что он ничего не пояснил до того, как я начала готовить. Панда-сан же заявил, что не хотел стать жертвой эксперимента, а мечтал о вкусных и проверенных временем и его желудком пирогах, и я ошизело отметила, что он впервые назвал мою готовку вкусной. Вскоре притопали голодные Грелля и Бейонд, и мы приступили к трапезе. Юля сразу поняла по обилию блюд, что происходит, и загрустила, но маньячелло со склонностью поддерживать близких в трудной ситуации сжал ее ладонь, и она, слабо улыбнувшись, начала заваливать нас черно-юмористическими стишками собственного сочинения. Вскоре атмосфера разрядилась, и «поминки», как и принято в России, превратились в праздник. Вот и впрямь странно, но как в России-матушке начнут поминать толпой, так все в праздник превращается. Не зря ж анекдот такой есть: «Хоронили тещу — порвали два баяна»…
Когда чай был допит, Грелля утекла подкармливать Ягами, который, кстати, уже ел сам, благо, руки у него немного поджили, и их ему застегивали уже не за спиной, а спереди, если кто-то из гениев находился дома. Но ведь оставлять маньяка с вилкой без присмотра — не самый лучший вариант. Нет, он не заколет ею сам себя, ясен фиг, но вот пакость какую удумать — в легкую, а потому мы не рисковали, и одиноким обладателем обеденных принадлежностей Ягами не становился, да и вилку, если честно, мы ему не давали — только ложку, а тарелка выдавалась не керамическая, а пластмассовая, как и кружка. L обезопасил нас со всех сторон, ага… Вскоре Юля вернулась и заявила, что Ягами велел передать следующее: «Не важно, что для вас справедливость. Если вы покорно уходите в мир мертвых, сдавшись, вы просто трусы, не больше. А трусы не знают, что такое справедливость, потому что не умеют бороться до конца». Мне резко захотелось дать Кире в глаз, и я подумала, что мой «братец» не так уж и неправ был, говоря, что даже я способна мечтать причинить людям боль… Но Дживас перехватил меня, вскочившую на ноги, схватив за локоть, и громко сказал: