Нашествие гениев

— Он останется здесь, — безапелляционным тоном заявил Рюзаки. Кажись, намерены… Будь я персонажем манги, мне бы стоило пририсовать водопады слез, но я не анимешка, а потому обойдусь тяжким вздохом.

— Ладно, — проворчала я, одарив L взглядом, говорившим: «С тобой спорить бесполезно, и потому я промолчу, но знай: ты олень», — и таки обреченно вздохнув. — Но у меня просьба, только не вели казнить. Мне надо поговорить с Ионовым.

— С кем?! — возмутились в один голос Юлька и Мэлло. А мафиози добавил:

— Если бы ты ему в морду дать хотела, я бы поддержал! Но ты же с ним поговорить хочешь! Майл, не молчи!

— Да, не молчи, Дживас! — нахмурилась Грелля. — Что за на фиг?

— Я вынужден ее поддержать, — пожал плечами геймер, подпирая спиной холодильник. Устал, ноженьки болят? Бедняжечка…

— Я этого ожидал, — ни с того ни с сего заявил мой глючный панд, и я офанарело на него воззрилась. L, неужто на тебя, как всегда, снизошло озарение, и ты понял то, что я вот уже как пятнадцать минут пытаюсь оформить в мыслях? Хотя чего я удивляюсь? С твоим-то опытом чтения мыслей, пардон, предугадывания следующего шага преступников…

— L, ты с ума сошел? — возмутилась Юля. — Да он же…

— Нет, ей нужно с ним поговорить, — перебил мою подругу Бейонд, и она резко замолчала. — Думаю, я знаю, почему она боится Арену, и если я прав, ей надо понять, зачем на самом деле он заставил ее через все это пройти.

Повисла тишина, а затем я сказала:

— Ребята, я вам верю, но повторять рассказ сил нет, если честно. Юля, можешь им все рассказать вместо меня? Не обижайтесь. А мы с Майлом поедем в больницу.

Грелля удивленно на меня воззрилась, но все же согласно кивнула, Михаэль пробурчал: «Я с вами, и только попробуйте возразить», — а остальные лишь коротко кивнули. Я пошлепала переодеваться, а Юля вещала анимулькам о моем прошлом. Напялив белую блузку, черные брюки и черный мужской галстук, я выползла в коридор и почесала в ванную, отметив про себя, что Грелля рассказ еще не закончила. Странно, но вода меня не так уж сильно напугала, и я отважилась принять душ, причем, что удивительно, паника меня не охватила. Хотя признаю, было страшновато. Может, и впрямь нельзя держать боль в себе, а надо кому-то ее доверить, чтобы продолжать жить?.. Наконец, я выползла на кухню, где в траурном молчании сидели мои гениальные глюказоиды и их поводырь — аловолосый шинигами-косплеер.

— Так, никто не помер, — излишне бодро заявила я, стараясь разрядить мрачную атмосферу. — По крайней мере, сейчас. Так что хорош скорбные моськи корчить — улыбнитесь, и люди к вам потянутся. «От улыбки станет всем светлей», как говорится.

— «И слону, и даже маленькой улитке», — продолжила Юля и улыбнулась. Остальные отправили нас в игнор, но не очень-то и хотелось: если я увижу давящего лыбу Бёздея, меня Кондратий хватит. Хотя видела ведь уже… И не хватил, что удивительно!

— Поехали? — вопросила я у Майла, и он, коротко кивнув, пошлепал к двери. Мэлло почесал следом, а я, глотнув водички и помахав гениям и Юльке лапкой, направилась за ними.

====== 39) «В этой жизни всё бывает: и жук мычит, и бык летает»... ======

В Центральную Больницу мы приехали довольно быстро. Ионов лежал в отделении «Старой Хирургии», и мы без труда нашли его палату, ясное дело, одиночную. У двери стояла парочка охранников: поджарых, спортивных и очень мрачных. Одного из них я давно знала, а потому, вяло поприветствовав бойцов кулачной промышленности, попросила:

— Дим, можешь боссу передать дословно: «Это не пересекается с договором», — и сказать, кто пришел?

— Ты сама решила шефа навестить? — удивился тот самый Дима, которого я просила оповестить босса о своем приходе. Понимаю его афиг, меня ж раньше к нему медовым пряником не заманить было…

— Поговорить надо, — нахмурилась я. — Очень надо.

Охранник кивнул и свалил, а, вернувшись, заявил:

— Шеф велел вас не пускать ни под каким предлогом.

Я нахмурилась, а Мелло вдруг шагнул к нему и, приставив пистолет к животу, сказал:

— Пропусти. Если бы мы хотели убить твоего босса, он давно был бы мертв.

Его напарник хотел было рыпнуться, но был эпично шандарахнут Дживасом кулаком в солнечное сплетение. Вот так вот «друзей» подпускать близко, граждане «секьюрити»… Мы с Дживасом вошли в палату моего врага, а Кэль остался снаружи — следить за тем, чтобы эти гаврики нам не помешали. Все же против пушки не особо повыпендриваешься, учитывая, что Дживас прихватил с собой отобранное у них оружие. Ионов валялся на койке светлой, просторной палаты, в его правую руку была воткнута капельница, сам он весь был утыкан какими-то датчиками, и реанимационный монитор вещал миру о частоте сердцебиения и прочих параметрах этой гадости славянской наружности.

— Ну привет, — холодно бросила я, усевшись на стул рядом с его койкой, спиной к двери. Ионов не ответил, глядя в потолок. Что за игнор мирного народонаселения? Майл остался у двери, но недобрым взглядом сверлил этого деятеля, и было понятно: если граф Дракула (не путать с моим «предком» прозрачной наружности) вякнет что-то не то, он не поленится преодолеть два шага до койки и наглядно продемонстрировать вражине все, что он о нем думает.

— Хорош партизана корчить, — фыркнула я. — Объясни, что значили твои слова, и с какого перепоя ты все это устроил.

— Ты и так все знаешь, — безразлично ответил Ионов, продолжая сверлить взглядом потолок. Прямо буровая вышка! Но нефти ты там не найдешь, гражданчик…

— Нет, не знаю, — усмехнулась я. — Давай, вещай правду. Я же вижу, не нужна тебе была бумага Кисеки. И шинигами ты не ради нее призывал. Да и меня ты своим бойцом не ради всей этой байды сделал. Поясни.

Ионов молчал, а я, тяжко вздохнув, поняла, что так ничего не добьюсь, и тут мне в голову стукнула странная мысль.

— Слушай, помнишь замок Бран? — спросила я, и Ионов вздрогнул. — Мы тогда прямо как брат с сестрой были. А еще, помнится, когда я сбежала, а потом нашлась, ты сказал: «Успокоилась? Пойдем, ужин остынет». Знаешь, я ведь всегда хотела, чтобы меня понимали, а верхом «понимания» в моем понимании, пардон за тавтологию, является то, что человек в конфликтной ситуации, в которой виноваты мы оба, не станет орать: «Это твоя вина, идиотка», — как мой папенька; говорить: «Ну, прости, ну, я не прав», — как Колька; выяснять истину, которая, как известно, всегда на дне бутылки, как Васька; а поступит как Юля — сделает вид, что конфликта и не было, а сам просто протянет мне руку дружбы. Ты ведь ничем мне не навредил, кроме этих боев, хотя поводы были: сколько раз я говорила тебя дикие гадости. Вот и поясни, свет мой солнышко, с какого перепоя все это случилось и почему ты сейчас молчишь. Настала моя очередь протянуть тебе руку и спросить: «Успокоился? Давай поболтаем».

— Ты противоречишь сама себе, — усмехнулся Ионов. — Ведь ты не о погоде хочешь поговорить, а о том, почему возник конфликт.

— Не-а, — покачала головой я. — Я хочу поговорить о прошлом. О том, кто ты вообще такой, потому как чует мое сердце, не все так просто. Кто ты мне?

Повисла тишина. Ионов буравил пылким взором потолок и лихорадочно шевелил шариками в мозгу, Майл подпирал спиной стену у двери и напряженно вглядывался в Ионова, я же спокойно глядела на бывшего врага и думала, угадала я или нет.

— Замок Бран, Лёш. Почему ты меня так хотел туда отвезти, что аж моего папеньку подкупил? Что там такого было? Почему ты меня не в Египет повез, хотя я тебе о нем все уши прожужжала, когда посмотрела «Мумию», почему не повез меня в свой обожаемый Париж, к Собору Парижской Богоматери? Что в замке Бран особенного? Граф, да? В нем все дело?

— Хорошо, — сдался Ионов и закрыл на пару секунд глаза, а затем посмотрел-таки на меня. О, прогресс: потолок останется цел и невредим… В отличие от меня, кажись: вон как глазюками в мои гляделки впился — прямо клещ энцефалитный! — Я поясню. Когда я увидел, как тебя топили, — я вздрогнула и почувствовала, как на мои плечи легли теплые ладони. Спасибо, Майл… — я спас тебя, не думая о происходящем — просто вырубил того парня и вытащил тебя на берег. Тогда и появился тот уродливый карлик, Ватсон. Он провел какие-то манипуляции и очень удивился, когда услышал мой вопрос: «Ты кто?» Оказалось, простые смертные шинигами, равно как и их прислужников, видеть не способны, если те не концентрируют энергию, специально чтобы их увидели. Однако все оказалось не так просто: Ватсон связался с Графом и оказалось…