Наши ножи

Слуги не шли. О нем, казалось, и вовсе забыли, и оставив детей, мужчина пришел к комнате, в которую отвели леди Болтон. В этот раз все было по-другому. Не так как с Райнаром. Санса долго и истошно кричала, срывая голос до хрипоты. Потом все стихало, и из-за двери небольшой комнатки до Рамси Болтона доносились тихие всхлипы, похожие на молитвы. Ненадолго. Жена вновь взвывала раненым зверем, и, уставший все это слушать, он ненавистно поглядывал на слуг, неустанно таскавших какие-то тряпки и воду.

На дворе стояла глубокая ночь, отравленная громом и молниями. Дождь лил как из ведра, и шум постоянно лившейся воды давил на уши. В конюшнях испуганно ржали кони. Остервенело лаяли на молнии собаки с псарни, и среди этого хаоса, в один из всполохов света, осветившего зубчатые стены болтоновской цитадели, закричал ребенок. Наконец-то! Долго ждавший бастард ворвался в спальню, несмотря на все уверения мейстера выйти. В руках повитух он увидел маленький и синий кусочек мяса, трепыхавшийся от ветра, стучавшего в ставни. Залитая кровью Санса, бледная и мокрая от пота, потупила взгляд, но, случайно заметив его, снова закричала. Вскакивая на ноги, она умоляла спасти его — своего ребенка. «Он скормит его собакам, собакам» — повторяла как заведенная она, и ошарашенный бастард не знал куда деваться. Смотревший на многочисленные простыни, перепачканные кровью, он переводил взгляд то на терявшую сознание жену, то на пищащий комок с заплывшими глазами, пока из спальни его не вывел мейстер.

Что-то пошло не так. Мейстер Норман и до этого предупреждал милорда о тяжелом исходе, списывая все на излишние переживания миледи, и Рамси прекрасно знал, о каких волнениях шла речь. Ребенок, родившийся раньше срока, был очень слаб, а Санса угасала на глазах. Когда его все же впустили к ней, она что-то лепетала в бреду сорванным голосом. Девушка то умоляла Джоффри не рубить головы, то вдруг звала Джона, говоря, что Рикона они уже не спасут, твердя, что Таргариеновский ублюдок очень добрый король. Вдруг девушка звала Рамси, крича, что ее везут к Серсее Ланнистер. Голос ее стихал, и она умоляла его защитить детей от щупалец, тянувшихся отовсюду. Лишь тогда до него дошло, что она умирает.

Напрасно он шипел на слуг. Насупленный мейстер разводил руками, говоря, что теперь все зависит от миледи и воли богов, и бастард, понявший бесполезность своих угроз, кусая кулаки, заперся в пыточной. Дредфорт замер в опасливом ожидании. Молчаливо милорд коротал свое одиночество, отстранившись от всех дел. Лишь доносился из пыточной монотонный лязг ножей, прерывавшийся лишь тогда, когда Рамси Болтон навещал беспамятствовавшую миледи.

Спустя неделю Мэри, побоявшаяся идти сама, подослала к взъерошенной тени лорда Болтона служанку, и несчастная, принесшая господину еды и питья, попала под холодный нож. Криков ее не слышали. Бастарду хотелось тишины и, заткнув той рот, освежевал он девушку быстро и механично... Забавы ради.

Случайная жертва была принесена, и неизвестные боги, приняв жизнь за жизнь, сжалились над Черными лордами. Одним утром пришедшая в пыточную Мэри, побелев от ужаса, сообщила милорду радостную весть о том, что миледи пришла в себя, и после еще долго не могла забыть застывшего взгляда посланной ею служанки, освежеванной и закоченевшей.

Слабая, с белыми губами и горящими после лихорадки глазами, Санса лежала на пуховых подушках, не в силах поднять руки, но живая. С Черного лорда, увидевшего супругу, наконец-то спало молчаливое безумие, и, не веря своим глазам, он положил ей руку на щеку. Вслед за ним в ту маленькую комнатку тогда набились все его детишки. Хмурые, заплаканные, они прижимались к родителям. Бастард впервые взял на руки своего четвертого сына, маленького и тощего. Он был больше похож на трясущегося котенка, чем на ребенка Черного лорда, но Энар, выживший сам да благодаря выжившей матери, все равно сыскал любовь своего родителя. Щенята были дороги своему Псу-прародителю, но, посмотрев тогда на свою слабую и беззащитную суку, бастард поджал губы, затаив про себя жестокие мысли.

Тучи рассеялись. В Дредфорте все вздохнули с облегчением. С креста сняли труп несчастной, ничего не сказав об этом Сансе, а вскоре леди Болтон поднялась с постели. Медленно прохаживаясь по замку, она улыбалась, опираясь на руку мужа. На щеках ее расцвел алый свет, и леди, влезая в дела, вновь принялась отчитывать супруга за небритую щетину, за ненадлежащий лорду вид, но Рамси Болтон слушал и улыбался в ответ. Едва все это не потерявший, он готов был слушать ее упреки вечность, тем более Санса теплела к нему на глазах, порой виновато отводя взгляд в сторону.

Бастард выстрелил из лука, рассеивая приятные воспоминания. Попал точно в центр мишени, скрученной из соломы, и Бальтазар обиженно надул губы. Подражая отцу, он вновь встал стойку. Долго целился. Вдохнул. Выдохнул и, выстрелив, все же умудрился попасть в край круга.

— Терпение, Бальтазар. И упорство, — потрепал его родитель по аккуратно подстриженной голове. Удивлению мальчика не было предела, и, услышав в голосе отца похвалу, он весь просиял.

— Милорд, — Кроу принес ему письмо. Рамси Болтон развернул свиток, быстро пробежал глазами и улыбнулся, передавая его Киршу.

— Как вы и предполагали, милорд.

— Хм, — повернулся он в сторону жены, услышав от ключника про еще одно послание, принесенное воронами.

Санса что-то говорила своей служанке. Оставив старших мальчиков с Дрю, бастард пошел к лестнице. Там стояла сиделка, поддерживающая маленького Райнара, скакавшего по ступенькам. Завидев отца, сын по-лягушачьи затопал ногами и, приготовившись как следует к прыжку, запрыгнул на Черного лорда. Поймав его на руки, Рамси поднялся на стену, снисходительно терпя пальцы ребенка, лезшие куда ни попадя.

Кутавшаяся в лисью шкурку, по обыкновению разодетая, Санса Болтон украдкой взглянула на пришельца. От довольного взгляда мужчины девушка едва не фыркнула, отворачиваясь в сторону, и Мэри, лишь недавно осознавшая всю силу таланта Черного лорда, невольно вжалась в стену, пропуская Рамси Болтона.

Оттепель после появления Энара продлилась в Дредфорте недолго, и причина похолодания произошла не более чем месяц назад. Ничего не сказав жене, бастард исчез. Мужчина будто сбежал. Улизнул из спальни, предварительно исполнив свой супружеский долг. Спустя несколько дней из Хорнвуда пришло письмо и не ей, его жене, Черной леди Дредфорта, а ключнику, о том, что милорд проведет несколько дней там и волноваться не стоит. Ни причин, ни объяснений… Санса списала на одичалых, на какие-то проблемы с замком, но из Хорнвуда прибыла отосланная милордом Бриенна, зародив в рыжей голове нехорошие подозрения.

Вернулся Рамси спустя две недели, так ни о чем и не сказав. Санса, съехавшая с супружеской спальни к младшим детям, его ни о чем не спрашивала, ожидая каких-то объяснений с его стороны, но лорд Болтон, припоминая ее выходку с Карлоном Карстарком, не удосужился дать ей хоть мало-мальского пояснения. Пребывая в наилучшем расположении духа, бастард даже не пытался намекнуть на примирение, спокойно обходясь без нее, и девушка, удивленная отсутствием интереса к себе, пришла к единственному логичному выводу, объяснявшему все его поведение.

Видимо, милорд развлекся... На стороне.

Как же ей было гадко! Мерзко. Оттаявшее сердце вновь покрылось толщей льда. После всего, что она сделала для какого-то отпрыска Сноу, все что она заслужила — неверность, и почему-то ее сердце в этот раз не могло простить подобной обиды. Ведь ее отец остался предан матери, как выяснилось, а бастард? Что она хотела от какого-то бастарда?! Сколько волка ни корми, а этот-то даже волком не был…

Напрасно ее пыталась утешить Мэри, списывая все на то, что никому ничего не известно, а даже если что-то и произошло — «иначе они не могут». Пытаясь доказать госпоже отсутствие греха за мужем, она сама искренне не понимала бастарда. Всему замку было очевидно, что Черный лорд полностью предан миледи, и что безразличие его — странный ответ на ее не менее странную холодность, но зачем… Никто этого не понимал, и в потенциальную измену не верил.