Наследие Санторо

И не зря они отвлеклись от своего импровизированного тотализатора. Аделина Санторо, вскочив со свалившегося стула, громко хлопнула ладонями по столу, заревев подобно тигрице, готовящейся к опасному прыжку.

— Я так больше не могу!

С таким чистосердечным признанием Аделина круто развернулась, рванув в дверь в тот момент, когда Босс Варии направлялся к намеченному объекту на столе — оставшейся бутылке. Но ему помешали. Весьма пикантным способом, от которого Босс Вонголы схватился за голову с раскрытым ртом. Бьякуран выплюнул маршмеллоу в страхе подавиться, ведь Рёхей уже давился. Гокудера разжевал сигарету пополам, даже не почувствовав табак во рту. А Такеши сконфуженно скривился. Но лучше всех сложившуюся ситуацию выразил Реборн, снявший шляпу, словно в память о несчастной жертве превратностей судьбы.

Аделина в порыве неконтролируемой страсти запрыгнула на попавшегося ей на пути Босса Варии, и впилась в его губы страстным и глубоким поцелуем. Обвив его поясницу путами ног, а шею сплетя лианами рук, она явно не собиралась заканчивать всё одним поцелуем.

Деньги в руках варийцев взлетели в воздух будто конфетти из хлопушки в честь нагрянувшего события.

— Ёбаный в рот! Она босса засосала! — со свойственными децибелами прокричал на весь замок Капитан с такой силой, что все стекла завибрировали вместе с пятыми точками присутствующих.

— Валим нахрен от греха подальше, — Мармон вынес самое рациональное решение, проанализировав сложившуюся ситуацию. Даже раскиданные деньги не поднял — сейчас жизнь была куда приоритетнее.

Вария дружной гурьбой направилась прочь с места преступления, в давящей тишине. Что было хуже — из столовой тоже не доносилось ни звука. Не померли ли они там все от разрыва сердца и шаблона?

— Я же говорил, что она любит пожёстче, ши-ши-ши.

— Да что не так с моей жизнью? — задалась вопросом Аделина, когда поняла, в какую пикантную ситуацию она попала. Ну серьёзно, женское начало слишком не вовремя воззвало её к продолжению рода человеческого. Теперь она понимала фразу «Зудит в одном месте», во всех смыслах и позах. И самое ужасное — Лина не могла понять причину такой реакции тела. Слишком огромное окружение тестостерона? Она, конечно, не привыкла так долго находиться в мужском обществе, но чтобы тело реагировало до такой степени... Боже упаси, если благодаря Вонголе она станет еще и нимфоманкой в добавок ко всем другим достоинствам своей персоны.

Но что ещё хуже, стоило Аделине поднять глаза, как она поняла, что атмосфера в столовой напряжённо-интимная не только из-за неё. Хранители словно по негласному сговору уставились на неё как голодные коты, увидевшие последний кусок мяса у мясной лавки. И от этого мало того, что возбуждение увечилось, так еще и поджилки от страха затряслись. Стать жертвой Вонгольской оргии никак не входило в её планы. Встать и уйти не было сил — казалось, если она встанет, то либо накинется на первого попавшегося на её пути, либо просто упадёт в обморок, что было куда перспективнее. А тут ещё и Вария завалилась со своим собранием.

Когда Десятый проскулил голосом ученика, не желающего идти утром в школу, Аделина поняла, что проблема не только у неё. Их всех постигла одна участь. Когда до неё дотронулись, Лина думала, что сломает руку варийцу и потом изнасилует его попавшейся под руку бутылкой. Но обошлось — Вария свалила, хвала небесам. Но накалившуюся обстановку это не отменило. Они сидели в кругу словно враги, выжидающие, кто первый решится вытащить свой пистолет. Но в данном случае Лина не была уверена, пистолет ли это будет или красиво завуалированная метафора. Они стреляли искрами глаз, щурились, тяжело сглатывали, вздымали ноздри словно быки, даже скрипели зубами. Но никто. Никто не проронил ни слова. До поры до времени.

— Лина-тян, — от жеманно-сладкого голоса Бьякурана вздрогнули все, проткнув его невидимыми иглами. А Бьякуран в непринуждённой манере, словно его не коснулась проблема полов, протянул Лине упаковку зефира. — Хочешь мой зефир?

Санторо сощурилась так, словно наводила прицел, она явственно почуяла томные фильтруемые нотки, искусно завуалированные под простую игривость. И этот «мой зефир» гормоны интерпретировали совсем не зефиром. Однако Аделина не спеша протянула руку в сторону лакомства, за ними следили, словно ждали последние секунды до взрыва бомбы. Санторо запустила руку, с вызовом смотря в глаза Джессо, чья улыбка застыла.

— Не бойся, суй глубже, я не кусаюсь.

Это вызов! И Аделина, захватив несколько горстей маршмеллоу, забросила их в широко открывшийся рот, под округлившиеся в пять копеек глаза присутствующих. Но со смаком разжевала, проглотила и облизала сладкие губы, ещё и виски пригубила, запив слишком приторную сладость.

Обстановка вновь накалилась. Вместо Варии их посетил Реборн, который явно одним предупреждением ограничиваться не собирался.

— Тсуна, в чём дело? Собрание уже началось.

— Реборн, — голосом павшей жертвы строго отчеканил Савада. — Я не встану. Никогда. Даже не проси меня.

Бывший аркабалено на подобное заявление заинтригованно вскинул бровь, и, засунув руки в карманы, оценил обстановку. Вставать явно не собирался не только Тсуна.

— Может, перенесём собрание сюда? — заманчиво предложил Гокудера.

— Отличная идея! — помпезно поддержал Бьякуран, взмахнув горстью зефира.

— Экстремально отличная идея!

— Ха-ха, полностью поддерживаю!

— Я даю вам ровно минуту объяснить, что здесь происходит, — голос Реборн звучал как стучащий чугун по их нервным клеткам.

— Мы не можем встать! — Савада не привычно эмоционально взмахнул руками и тут же сжал кулаки.

Реборн явно собирался прокомментировать упрямую позицию своего ученика, но сорвавшаяся с места Аделина, заявившая, что она так больше не может, отвлекла всех, включая и вошедшего за виски босса Варии.

Санторо нуждалась в срочной разрядке, горячая кровь кипела и рвала душу на части. Просто срочно обнять и поцеловать, иначе она сиганет в окно в лес, в поисках неизвестной жертвы. Она хотела всего лишь убежать, желательно под холодный душ. Но вход ей перекрыла мужская фигура, уже знакомая, в любой момент, к которой бы она в жизни не подошла, а сейчас лихо запрыгнула на него как матёрая ночная бабочка и впилась в горькие губы поцелуем. Было ли виной её мистическое состояние, но помимо неестественного возбуждения в груди разлилось тепло, заставившие прижаться к мужчине ещё сильнее. Занзас, которого удивить по жизни вообще сложно, лишь на мгновение оторопел, после в крови разлились искры гнева, он схватил прилипшую к нему и потерявшую страх девушку за копну алых волос, но перед тем как отцепить от себя, провёл своим языком по её, прикусив нижнюю губу — непривычное сочетание сладкого и горького. Но девушку даже не пришлось размазывать по стенке, она потеряла сознание, грохнувшись на пол.

Бросив разъярённый взгляд на охамевший, ещё и посмевший сознание потерять мусор, Занзас по вкусу виски на её губах вспомнил, зачем пришёл, и, перешагнув через дамочку, забрал бутылку, удалившись.

Тишина. Ступор длился некоторое время, пока его не разрушил подскочивший со своего места Рёхей, рыком прорычавший:

— Напряжение экстремально спало!

Спало. И видимо у всех от страха. Судя по тому, как вместо молота судьи Савада приложился головой о стол, да так больше и не поднялся. А Бьякуран непринуждённо захохотал.

Когда Занзас вернулся в оккупированную гостиную, варийцы сидели подозрительно тихо и смирно. На Босса они отреагировали синхронным вниманием, словно нашкодившие коты, которые ждали, когда хозяин обнаружит разбитую вазу.

— В чем дело, мусор?

— Ни в чём, — даже ответили одновременно.

Что не так с этим местом? Занзасу хотелось убраться из места притяжения мусора как можно быстрее. Алкоголь в особняке, где явно царствовал сухой закон, заканчивался вместе с терпением.