Наследница Ильи Муромца

К моему уху наклонился военный:

— Не знаю, кто ты на самом деле, принц, но ты не замышляешь зла, — его губы почти прижимались к моему уху, и я уж не знаю, что думали сотрапезники напротив. Но улыбались они мерзенько.

— А раз ты не замышляешь зла против султана, тогда не пей и не ешь ничего, что подаст тебе сосед слева.

— Кто он? — теперь уже я шептала на ухо офицеру, и улыбки гостей стали язвительнее.

— Он — колдун по имени Мутабор. Штатный отравитель визиря.

— Понял, — сказала я и слегка отстранилась, потому что мой доброжелатель и вправду слишком тесно прижался ко мне, да ещё обнял меня за талию. Руку его мне стряхнуть не удалось. Здесь все какие-то эмоционально-тактильные и романтично настроенные! Чересчур. Если бы посадили за стол женщин, это бы ещё как-то можно было оправдать, но сейчас… И тут я заметила давешнего деда в пяти халатах и в чалме ходжи. Он, выставя вверх сухие потрескавшиеся пятки, стоя на коленях, быстро что-то докладывал султану. Борух улыбнулся.

— До меня дошли слухи, о принц, что вы были очарованы голосом моей старшей дочери Лейлы? — султан и вправду не любит тянуть кота за хвост.

— Слухи не солгали, — сказала я, с ужасом чувствуя, как вторая рука офицера легла мне на колено.

— Что ж, всякой птице приходит пора вить гнездо, всякая степная лисица роет нору, так и человек ищет себе пару под стать. Союз наших государств мил мне, а храбрый и верный зять — опора трона…

— Безо всякого сомнения, — вякнул визирь, но Борух даже ухом не повёл.

— Вот и ещё одна причина, чтобы возблагодарить Всевышнего за ещё один день на земле! — султан поднял чашу, все последовали его примеру. И я — тоже. Из-за спины ко мне протянулась рука с кубком. Я посмотрела — колдун сидел, и будто молился с закрытыми глазами: ага, значит, можно. Но только я прикоснулась к кубку, как сосед, будто случайно, сшиб его на пол.

— Я же говорил, принц!

— Но колдун ничего не делал…

Офицер прыснул от смеха, и протянул мне свой кубок, предварительно из него отпив:

— Ты разве не заметил, что у руки, протягивавшей тебе вино, не было тела? Вот это пить безопасно. И меня, кстати, зовут Маариф аль-Сафиф, я — генерал гвардии Повелителя.

— Дауд ибн…

— Не рассказывай мне сказки, — отрезал Маариф, — для этого будет целая ночь.

На ночь у меня были совершенно другие планы, но рассказывать об этом генералу мне не хотелось. Тем более, что начался пир — чудовищный по своему размаху. Блюда сменяли одно другое, кто-то уже спал лицом в халву, но пятеро сидели как вкопанные: султан, визирь, колдун, генерал и я. Мы все зорко наблюдали друг за другом, да за нашими спинами шнырял кийну. Наконец, султан хлопнул в ладоши, и это послужило завершением застолья. Маариф помог мне подняться, потому как пятичасовое сидение на пуфике — не для слабаков.

— Вижу, седло привычнее вам, принц, чем место на пиру, — съязвил он. Я не ответила. Мне нужно было, чтобы и вояка, и колдун, который ходил за мной, как приклеенный, отстали. До времени встречи с лазутчиками в султанском дворце оставалось минут пятнадцать. Оставалось только одно:

— Маариф, у меня есть дело во дворце, мне нужно, чтобы ты задержал колдуна.

В глазах офицера мелькнуло понимание. Клянусь, он посчитал, что я хочу увидеть любой ценой прекрасную Лейлу, которая захватила мой ум. Это он оценил. И тут же принялся уговаривать колдуна выпить с ним и спеть какую-то песню о луне, прекрасной, как лик любимой. Колдун отнекивался и отбивался, а я, дернув за рукав кийну, быстро сбежала в ту часть дворца, в которой ещё не была, но представляла по рассказам Ануш. Кийну тоже знал дорогу. Наконец, мы спустились к темницам: все стражники, которых мы видели, мирно дрыхли. У решётки, рассчитанной на дракона, стояли Сэрв — уже в своём подлинном обличье и Яга. Мы обнялись.

— Все в сборе, — прошептала я. — Никого не отравили, не утопили и не казнили. Где наша золоторукая узница?

— Тут, — из темноты выступила девушка с длинной косой и рукой, обмотанной тряпками. — Я хочу пойти с вами.

— Нет, — покачала головой Яга, — руку отрубим — и разойдёмся.

— Мне есть, что вам предложить, — сказала девушка.

— И что же? — Сэрв уже расковырял замок и смазывал петли решётки, чтобы они не скрипели.

— Только я могу достать Двойной Клинок, а он вам пригодится, — пообещала девушка.

— И как же ты это сделаешь? — Яга была язвительна как никогда.

— Я попрошу, — спокойно ответила узница. — Мариды — мои родные братья.

Глава 16. Крысы есть в любом коллективе

Крыть было нечем. В четыре руки Алладин с Сэрвом открыли дверь, и выпустили девушку наружу. Мне она показалась неприятной. Такая, знаете, невысокая, среднего сложения, с хвостом волос на макушке и льстивыми глазами — кошечка песков, ласковая ядовитая тварь. Но у нас и выбора не было — сыновья маридов, как и сами мариды, не спят, не едят, — разве что для вида. Обойти их невозможно. Настоящие мариды ещё и позабавиться любят за счёт людей: то прекрасной пери прикинутся, то — скакуном небесных кровей, то мышью. А потом мышь выгрызает вам сердце, для начала запрыгнув в рот, скакун разносит ваше тело по кускам о камни и деревья, а прекрасная пери на пике любви перегрызает горло или ещё что похуже. Но быть изрубленной в капусту сыном марида тоже не очень-то приятно. Так что мы молчаливо согласились, что девушка нам поможет, а отрубить руку мы ей всегда успеем. Или пусть Артур сам рубит, если не заказчик не желает возиться сам.

— Годится, — сказала я, — только мы свяжем руки тебе за спиной.

— Можно и ноги, — саркастично разрешила злобная малявка и завела руки за спину. Осторожно, стараясь не коснуться даже тряпицы, Баба Яга крепко связал запястья пленнице, накинула ей на шее верёвочную петлю и пропустила ещё одну верёвку сквозь неё, сделав поводок, так что если бы девушка попыталась освободиться или сбежать, то сама бы себя и задушила.

И мы пошли. Сэрв снова принял облик толстого банщика: в синей длиннополой рубахе и жилетке, он шлёпал сандалиями пятидесятого размера и отдувался на каждом шаге. Бабка с Алладином вели пленницу, кийну старался не отсвечивать, и тенью стелился вдоль стен, перемещаясь от одного тёмного угла в другой. Я не понимала этой игры в ниндзя, но не нанималась воспитывать из мальчишек — джентльменов, или, как сказал бы один морской волк, «делать из щенков — капитанов». И всю эту пёструю шеренгу замыкала я: всё ещё «принц Дауд ибн Джамиль».

Миновав окольными путями пиршественную залу, мы вступили в череду коридоров: золотых, извилистых, от пола до полотка покрытых извилистыми узорами, в которых сплетались листья и цветы. Я припомнила, что в Аравии, вроде бы, нельзя изображать животных и людей, чтобы не вступать в конкуренцию со Всевышним, но тогда как объяснить гобелен с историей султана Боруха? Надо рассмотреть его поближе, есть в этом гобелене что-то неправильное. Но пока я думала о том, как нам миновать коридоры и добраться до Клинка, нарисовалась новая проблема.

— Куда-то торопитесь? — из стенной ниши, не замеченный ранее никем, выступил Маариф аль-Сафиф. Был он слегка навеселе, но держался уверенно и твёрдо.

— По делам, по делам, о доблестный воитель, — зачастил Сэрв.

— Да уж понятно, что не на прогулку, — Маариф кивнул на пленницу. — Мне кажется, или я видел её в темнице султана?

— Не кажется, — ответила мерзавка, которой никто не заткнул рот. Но мы же и не предполагали, что она будет болтать или звать на помощь. Мало, кто захочет по доброй воле оказаться в подземном узилище любого из земных владык.

— Воруем, значит, пленников, — усмехнулся Маариф, подошёл ко мне и дружески обнял за плечи. — А я уж думал, принц, что вы побежали к Лейле, которая вас так очаровала своим пением. Вы же, вроде, её суженый.

Проклятый генерал стоял ко мне вплотную, и я не могла даже вытащить кинжал, чтобы приставить его к рёбрам и вынудить отстать от нас. Местная мужская привычка тискать друг друга по поводу и без совершенно однозначно проистекала от отсутствия рядом женщин. Как и Алладин, Маариф принюхался ко мне, и чуть ли не облизал щёку: