Наследница огненных льдов

– Значит, – заключила я, – обманем Тэйми, а она обманет кочевников.

– Именно.

– И что для этого нужно делать?

– Для начала не огрызаться на меня и не задирать высокомерно нос.

– Но я не…

– Да, принцесса, именно так себя ты порой и ведёшь. Я не в обиде, но Тэйми в таком случае в искренность твоих чувств ко мне ни за что не поверит.

Хорошо, подловил меня, значит, придётся быть вежливой.

– Тогда сами не провоцируйте меня, – поставила я свои условия.

– Ладно, не буду. Но если сорвусь, просто игнорируй меня.

– И это поможет?

– Возможно.

Какой подозрительный ответ. А последовавшее за ним молчание заставляло напрячься и прислушиваться к каждому шороху.

Вистинг продолжал массировать мои руки, периодически обдавая кожу тёплым дыханием. Чувствительность пальцев постепенно возвращалась, и это безумно радовало. Вот только последовавшие ощущения сбивали с толку. Неужели Вистинг не только согревает меня своим дыханием? Это его губы касаются моих пальцев?

Вначале я пришла в смятение, за ним последовало небывалое смущение и, наконец, чувство тревоги.

– Это проверка? – всё же решилась я спросить. – Хотите знать, как я отреагирую на провокацию?

– Возможно, – не сразу ответил он, а потом снова поцеловал руку.

Мурашки побежали по коже. Мне бы убрать руки, отвернуться, отгородиться, но беспокойство вступило в спор с гордостью. Нет, я не дёрнусь, не покажу возмущения. Вистинг ждёт, когда я провалю проверку, чтобы сказать, какая я вздорная. Не дождётся!

Его губы неспешно скользили всё выше по кистям рук, а я начала понимать, что зря ввязалась в эту опасную игру. Не так много у меня шансов выйти из неё победительницей.

Внезапно Зоркий вскочил и упёрся в меня упитанным боком. А потом я услышала, как к палатке кто-то идёт, и тогда Вистинг отпустил мои руки.

Тэйми и Эспин вернулись. Стоило им увидеть меня, как начались расспросы, неловкие оправдания с моей стороны, обстоятельные объяснения Вистинга. А потом Тэйми подскочила ко мне и обняла, пообещав, что будет моими глазами, пока духи не вернут мне зрение.

– Это пехличи разгневались и наслали на тебя слепоту, – уверяла она. – Я буду взывать к горным духам, чтобы они отдали тебе твои глаза.

– Мои глаза на месте, – уверяла я её.

– Нет, это не твои глаза, а подменённые, – настаивала она. – Пехличи колдовством украли твои глаза и вложили в глазницы свои. Их глаза так черны, что ими ты ничего не сможешь увидеть, только черноту. Но я принесу жертву духам, и они заставят пехличей вернуть всё, как было.

– Спасибо тебе, Тэйми, – растрогалась я, и обняла её в ответ.

Собрались в путь мы спешно, вернее, палатку и вещи собирали все, кроме меня. Мой рюкзак перекочевал в нарточку Эспина, подбавив ему лишних килограммов помимо бараньей туши. Вистинг взял себе часть рыбного улова, меня же Тэйми усадила в свою нарту между тюком и мешками.

Всю дорогу я чувствовала, что рядом с нартой бежит мой пёсик. Стоило Тэйми притормозить своих собак, как Зоркий тут же заскакивал на нарту и жался ко мне, будто проверял, в порядке ли я, не нужна ли снова его помощь.

– Мальчик мой, – обнимала я его и зарывалась подбородком в тёплую шерсть, – какой же ты заботливый. Неужели чувствуешь, что мне плохо? Ничего, не переживай, я обязательно поправлюсь.

А Зоркий слушал меня и всё норовил облизать лицо и подобраться языком к повязке, а то и под неё. Чувствует, где у меня болит, хочет помочь залечить ожог, но такая помощь будет мне только во вред.

Как только Эспин с Вистингом настигали нас своим ходом, Тэйми отдавала команду собакам и те мчались вперёд. Я сидела в нарте и не могла отделаться от мысли, что я ужасно всем мешаю. Стыдно за то, что это я увлекла всех в поход к оси мира, а теперь сама беспомощно еду в собачьей упряжке, когда остальные тащат мой груз. Как же невыносимо тяжко чувствовать себя беспомощной!

Во время вечернего привала Тэйми одна готовила нам всем ужин, а я ничем не могла ей помочь. Она же помогала мне есть, придерживая миску и руку, которой я сжимала ложку. А потом она мыла за всеми посуду, я же просто сидела у костра с натянутым на повязку капюшоном и ничего не делала. Стыдно. Ужасно стыдно и неловко.

Зоркий почти не отходил от меня, все время беспокойно крутился, пока я не клала руку на его шею или спину. Интересно, из него может получиться собака-поводырь? Нет, прочь, дурные мысли. Вистинг обещал, что через два-три дня я прозрею.

Когда Эспин заступил на дежурство, Тэйми завела меня в палатку и помогла улечься в спальный мешок.

– Охотник Мортен поступил благородно, – шепнула она мне, когда сама залезла в кукуль, – всё правильно сделал, когда завязал глаза, в темноту посадил и отогрел твои руки. Он о тебе позаботился сегодня и завтра будет заботиться. А может, и всегда так будет делать. Он говорил мне, на вашем большом далёком острове жениху надо только прийти в дом отца невесты и спросить у него разрешения взять её в жёны, и чтоб невеста сама согласилась. Вот как найдём мы твоего дядю, что тебе как отец, так пусть охотник Мортен у него разрешение спрашивает. Но ты сразу согласием не отвечай, испытай охотника Мортена. Неправильно это без отработки жениться. Как тогда узнать, на что жених способен?

Она и дальше рассуждала о несовершенстве имперских брачных обычаев, а я слушала её и думала: как же Вистинг умело склонил Тэйми на свою сторону. Пару дней назад она с небывалым энтузиазмом запутывала меня в сети, лишь бы Вистинг не покусился на мою честь, а теперь готова придумать для него испытания, чтобы он показал себя достойным женихом. Удивительная перемена.

Глава 70

Утром Тэйми вновь возилась со мной, потом готовила завтрак, а после мы продолжили наш поход на запад. К середине дня на нашем пути возникла очередная река с мостом. Вести меня в нарте по валежнику Тэйми побоялась, переводить пешком тоже. Зато Вистинг не боялся ничего. Я даже не успела ничего понять, как он подхватил меня на руки и понёс через реку. Не под мышкой, не через плечо, нет, на этот раз он держал меня бережно, трепетно прижимая к груди – я чувствовала это даже через слой толстой меховой одежды.

После ужина я долго не могла уснуть, ворочаясь в мешке и не давая спокойно полежать Зоркому. В голову упорно лезли глупые и даже опасные мысли. Неужели Вистинг и вправду намерен идти вместе с нами к Тюленьему острову, раз готов изображать моего жениха перед кочевниками? А как же Великая полынья, как же браконьерское судно и бегство в Хаконайское королевство? Он передумал спасать честь семьи, что замарала себя предательством и шпионажем? Или Вистинг намеревается помочь мне преодолеть весь путь до конца, и только потом собирается бежать? А из-за чего он поменял свои планы? Из-за желания помочь мне спасти дядю Руди, или же есть другая причина? Например, я.