Наследник престола

Но тебе она верит?

Верит, потому что я Первый секретарь!

Вошел водитель с сигаретами.

Спасибо, Борис, - Аркадий Николаевич закурил. – А теперь давайте-ка разогреем наши потроха. Павел, вынь из рюкзака водку, я приготовлю закуску, - он стал рыться во втором рюкзаке.
– Куда это Наташа сунула соленые огурчики?

Водитель помог Аркадию Николаевичу выложить на стол еще теплые пирожки, копченую колбасу, яичный рулет, соленые огурцы. Втроем сели возле камина за стол, разлили водку в стаканы.

Выпьем за то, чтобы нам всегда было хорошо!

И Муров опрокинул стакан в рот.

Водитель пить не стал, хотя ему налили.

Борис, ты чего не пьешь? – спросил Муров.

Аркадий Николаевич, я же за рулем.

Что, старый «Первый» не разрешал тебе ни грамма за рулем?

Он всегда боялся попасть в аварию, - сказал водитель.

Аркадий Николаевич усмехнулся.

Старые люди всегда опасаются. Пей! От ста пятидесяти граммов не захмелеешь. Здоровый бык. Согреешься..

Борис с удовольствием выпил.

Прихватив с собой бур и удочки, Стархов с Муровым вышли на реку. По дороге Стархов сказал:

Я бы на твоем месте не разрешал ему пить.

Напрасно. Сейчас он выпил вместе со мной, почувствовал, что я добрая душа. Я доверил ему раз, он будет доверять мне всегда. И можно быть спокойным, что он никогда никому не расскажет, чем занимается Первый секретарь в свободное время. Доверие – великая штука! А душа человека, как известно, тончайший инструмент, требующий весьма бережного отношения. Какой философ сказал это?

Лед на речке был толстым, припорошенным снегом. По обеим сторонам реки рос густой смешанный лес, весь белый от снега, лишь в самом низу, где начинались стволы сосен и елей, зеленели яркие просветы. Стархов был одет в ватные брюки и в полушубок. На Аркадие Николаевиче был меховой комбинезон, теплый полушубок, на ногах – унты из собачьего меха.

Пробурив лунки, стали ловить рыбу на мормышки.

Не пойму, зачем тебе продавать эту дачу? – сказал Стархов.
– Была бы старая, можно продать. Но дача новая, добротная!

Рыбы в этой речке не стало, потому и продаю, - пошутил Муров. – Без рыбной ловли, Павел, я жизни не представляю. А если серьезно – деньги нужны.

Зачем тебе столько денег?

Об этом я тебе позже скажу, а пока… Знаешь Павел, у меня имеется прекрасная идея! Слышал, у вас в автоколонне списывают сразу пять автомобилей марки «Волга»?

Списывают, - сказал Стархов.
– Эти машины использовались как такси.

Аркадий Николаевич лукаво намекнул:

Раз их списывают, значит, они пойдут в металлолом.

Вероятно.

Павел, нельзя ли собрать из этих пяти «Волг» три приличных?

Сделать приличными можно все пять автомобилей. Они еще не выходили положенного срока. А зачем тебе это?

Павел, мы с тобой люди не глупые, понимаем, что одну «Волгу» можно продать тысяч за семь – восемь какому-нибудь южанину. А пять восстановленных «Волг» - это уже тридцать пять – сорок тысяч рублей.

Стархов покосился на Мурова.

Есть же начальник автоколонны…

Он замечательный человек!- перебил Муров.
– Мы с ним переговорили на эту тему и прекрасно друг друга поняли. Он не претендует больше, чем на пять тысяч. Запасными частями для восстановления автомобилей он тебя обеспечит.

Стархов потер ладонью лоб, раздумывая.

Значит, от меня требуется только восстановить машины?

Не более, - Муров дернул леску и вытащил окуня.

Стархов вынул из кармана полушубка фляжку с водкой, приложился, передал Мурову и с беспокойством сказал:

Опасное вообще-то дело.

Павел, мы с тобой мухи по сравнению с теми слонами, которые вершат более крупные дела.

И Аркадий Николаевич поднял вверх палец.

Стархов смущенно улыбнулся.

Хорошо, я подумаю. Деньги вещь заманчивая.

ГЛАВА 14

Открыв глаза, Катя обнаружила, что лежит в постели в одной сорочке. Стала вспоминать, что с ней произошло. В смутном сознании постепенно восстановился разговор с отцом и матерью, и она вспомнила, что ей с вечера стало дурно, и она, кажется, потеряла сознание. Приподнявшись в постели, почувствовала боль в правом локте.

«Вероятно, я упала без чувств прямо на руку».

И она осмотрела локоть, заметила небольшую ссадину.

За окном было светло. Заснеженная береза склонила белые ветви к самым стеклам. Какая-то птичка суетливо порхала меж ветвей, сбивая крыльями снежную пыль. На кухне слышались мягкие шаги. Глухо потрескивала топящаяся печь. Пахло уже знакомыми щами с кроличьим мясом. Захотелось досыта поесть этих ароматных щей.

Она встала с кровати, надела халат, вошла в кухню. Мать в черном фартуке суетилась возле плиты, помешивая ложкой в бурлящем чугунке.

Встала? – обрадовалась Дарья. – Как ты напугала меня вчера! Упала на пол, будто мертвая.

Катя притворно улыбнулась и сказала:

Это у меня от малокровия.

Дарья отошла от печи, присела на стул, чувствуя усталость.

С тобой часто такое случается?

В первый раз, - призналась Катя.
– Наверно, нужно побольше моркови есть, помогает от малокровия.

Катерина помылась под рукомойником, почистила зубы.

Спала ты крепко, - сказала Дарья. – Когда пришел врач, мы хотели разбудить тебя, но он не позволил. Сказал, пусть ваша дочка выспится. Утомлена она. Я раздела тебя прямо в постели и прикрыла одеялом.

«Странно, - подумала Катерина.
– Сейчас во мне такая легкость, будто ничего и не произошло. Не следует мне больше думать о ребенке, не нужно тревожить себя дурными мыслями. Я слишком часто вспоминаю его, вижу перед глазами ту ночь… Нужно забыть об этом. Развлечься чем-то…».

Из косметической сумочки Катерина вынула карандаш, стала подводить брови. В дверь кто-то постучал. Дарья открыла и удивилась.

Коля?!

Николай Шувалов робко вошел, поздоровался. В руках у него был большой сверток, который он старался прятать за спину. Катерина заметила, что Шувалов немного подрос, стал шире в плечах. Она улыбнулась ему. Николай не знал, как заговорить с Катериной, смущался. А Катерину, как и прежде, забавляла его робость. Она подумала, что Шувалов, хоть и повзрослел заметно, но остался прежним несмелым мальчишкой.