Насмешливый лик Смерти

Под фонарем в углу паркинга притулилась маленькая зеленая будочка, похожая на караульную. К стене была прикреплена табличка со следующим извещением: «Доход служителей состоит только из чаевых». Я встал у таблички, держа на свету доллар. Из-за стиснутых, как сардины в банке, машин вынырнул маленький сухонький человечек с седыми волосами. Ключицы торчали из-под его старой флотской фуфайки, как гнилые деревяшки из воды. Он бесшумно ступал в полотняных тапочках, вытянув вперед шею, словно его тащили за кончик длинного острого носа.

–  Марка, цвет? Где ваш билет, мистер?

–  Моя машина за углом. Я хочу вас спросить о другой машине. Полагаю, вы Дьюи.

–  Полагаю, да.

Человечек мигал своими выцветшими глазками, раздумывая, действительно ли это он. Макушка его нечесаной седой головы едва доставала мне до плеча.

–  Могу поспорить, вы знаете о машинах все.

–  И я могу. Всякий может. Вы полицейский, или я лишился ума. Держу пари, вы хотите спросить меня о молодом Чарли Синглтоне.

–  Частный полицейский, - сказал я.
–  На сколько держите пари?

–  На доллар.

–  Вы выиграли, Дьюи.
–  Я протянул ему бумажку.

Он свернул ее в несколько раз и затолкал в кармашек для часов грязнейших в мире фланелевых штанов.

–  Это по справедливости, - честно сказал он.
–  Вы отнимаете у меня время, а оно на вес золота. Я чищу ветровые стекла, а в субботу вечером можно на этом хорошо заработать.

–  Значит, давайте побыстрей отстреляемся. Вы видели женщину, с которой он уехал?

–  Как не видеть. Такая фифочка. Каталась туда-сюда.

–  Не понял.

–  Каталась туда-сюда, - повторил он.
–  Блондинка. Подкатила около десяти в новом синем «плимуте» к главному входу. Я там возился с машиной. Выпрыгнула из «плимута» и прямо в отель. Такая фифочка.
–  Его поросшая седой щетиной челюсть отвисла, и он прикрыл глаза, чтобы вызвать в памяти образ.

–  А куда делся «плимут»?

–  Другая на нем укатила.

–  Другая?

–  Ну та, которая была за рулем. Черная. Высадила блондинку и укатила.

–  Случайно, не негритянка?

–  Которая укатила-то? Может, и негритянка. Смуглая такая. Я в нее не вглядывался. Смотрел на блондинку. Потом я пришел сюда, и вскорости прикатил Чарльз Синглтон. Он пошел в отель и вышел с блондинкой, и они вместе укатили.

–  В его машине?

–  Так точно, сэр. Зелено-салатный «бьюик-седан», сорок восьмого года выпуска.

–  Вы очень наблюдательны, Дьюи.

–  А, бросьте. Чарли сто раз подкатывал в этой машине. Я в машинах толк знаю. Первый раз сел за руль в одиннадцатом. Это было в Миннеаполисе, штат Миннесота.

–  А в каком направлении они уехали?

–  Чего не знаю, того не знаю, парень. Не видел. Я так прямо и сказал той даме, а она взбесилась и даже не заплатила.

–  А это еще что за дама?

Его бесцветные глаза изучали меня, а бесцветный мозг медленно переваривал полученную информацию.

–  Мне пора идти чистить стекла. В субботу вечером мое время дорого стоит.

–  Держу пари, вы просто ее не запомнили.

–  На сколько держите?

–  На доллар.

–  А на два слабо?

–  Согласен.

–  Принято.

–  Она примчалась через несколько минут после их отъезда, на синем «плимуте».

–  Та смуглая?

–  Не-е, другая, старше. В леопардовой шубе. Она здесь и раньше болталась. Стала спрашивать про блондинку и молодого Чарли Синглтона, куда, мол, они уехали. Я сказал, что не видел. Она обозвала меня невучем и умчалась как бешеная.

–  С ней был кто-нибудь?

–  Не-е. Не помню.

–  Она из здешних?

–  Болталась тут. А где живет, не знаю.

Я сунул ему в руку два доллара.

–  Спасибо, Дьюи. Еще один маленький вопрос. Как вам показалось, Чарли был доволен, что уезжает с этой блондинкой?

–  Черт его знает. Дал мне доллар. Всякий был бы доволен, заполучив такую.
–  Его сморщенный рот дернулся в усмешке.
–  Вот я, например, не баловался с женщинами с тех пор, как расстался со своей бабой во время депрессии. Двадцать лет - большой срок, парень.

–  Да, солидный. Доброй ночи.

Жалостно шмыгнув своим острым носом, Дьюи пошел вдоль шеренги машин и исчез из вида.

Глава 14

Я вернулся в отель и нашел телефон-автомат. Согласно справочнику, шляпный магазин «Дениз» принадлежал миссис Дениз Гринкер, проживавшей по адресу: Джакаранда-лейн, 124. Я набрал ее номер, дождался ответа и повесил трубку.

Улица извивалась, как коровья тропа, между автострадой и берегом. Джакарандовые и кипарисовые деревья затеняли дорогу и стоявшие вдоль нее дома. Я ехал медленно, высвечивая фонариком фасады. Здесь обитал средний класс, граничивший с богемой. Дворы заросли сорняками. Объявления в углах мутных окон гласили: «Керамика ручной работы», «Антиквариат», «Машинописные работы: берем рукописи». Цифры 1, 2, 4 были нарисованы от руки, одна под другой, на дверном косяке посеревшего коттеджа из красного дерева.

Я оставил машину на обочине и прошел под растрепанной миртовой аркой. Рядом с крыльцом был прислонен к стене ржавый велосипед. Когда я постучал, над дверью зажегся свет и она открылась. Крупная женщина во фланелевом купальном халате стояла на пороге, выставив вперед голую ляжку. Ее волосы были накручены на металлические бигуди, из-за чего лицо казалось просто необъятным. Но оно сразу расположило меня к себе. Я почувствовал, как моя замерзшая улыбка оттаивает.

–  Миссис Гринкер? Мое имя Арчер.

–  Привет, - сказала она добродушно, оглядывая меня своими огромными карими глазами, почти не тронутыми возрастом.
–  Неужто я опять не заперла магазин, дура старая?

–  Надеюсь, заперли.

–  А вы разве не полицейский?

–  Более или менее. Зависит от степени усталости.

–  Погодите-ка.
–  Она вытащила из кармана халата кожаный очешник и водрузила на нос очки в черепаховой оправе.
–  Я вас не знаю, нет?

–  Нет. Я расследую убийство, которое произошло сегодня в Белла-сити.
–  Я извлек из кармана сложенную чалму и показал ей.
–  Она принадлежала жертве. Это ваша работа?