Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке

– Не могу понять, что еще не так. Сверху будто еще что-то наброшено, но что… знакомые какие-то чары. Не помню, чтобы в академии такие проходила, но видела я их где-то. Точно тебе говорю, видела.

– Неужели? – Илар бросил на меня взгляд, полный веселья. Ситуация его забавляла, что не могло не раздражать.

– Если скажешь, что я не могу догадаться потому что женщина, я тебя покусаю, – пообещала я.

– Ах, какое соблазнительное предложение, в глазах джинна мелькнуло что-то пылко-жгучее и тут же скрылось за привычной маской. – Ты знаешь их. Просто не в ту сторону думаешь.

– А в какую надо? – обиженно пробубнила я, раздосадованная собственным тугоумием.

– Лили, ты видела эту магию, но не эти чары. Над девушкой поколдовал твой дед. Та же магия, что в его доме.

Сдавленно застонав, я уткнулась носом в кота. Это же надо быть такой глупой! Родного деда магию не узнала! Позор мне!

– Гораздо интереснее другое, – продолжал джинн. – Что они будут делать теперь? Твой дед явно нашел или, что вероятнее, изобрел способ блокировать магию девочки. Ей не меньше пятнадцати, а она до сих пор жива и в своем уме. Для человека с дикой магией это почти невозможный рубеж.

– Но это заклинание, по всей видимости, приходилось регулярно обновлять, – продолжила распутывать узел я. – Дрец, это что же получается, она теперь…

– Да, – кивнул джинн мрачно. – Разберемся с контрабандой и срочно вернемся домой. Надо просмотреть все записи Сенира и найти те чары.

– Этого нам еще не хватало, – проныла я, чувствуя, как по коже пробегает мороз. – Если не найдем, она же разрушит… дрец, да ведь она одна может в клочья разнести целый город.

У меня на коленях жалобно завыл кот, уставившись в сторону уехавших женщин. Видимо, ему тоже было страшно от объема возложенной на меня ответственности. А может быть, переживал за свой дом, в котором привык жить сначала с дедом, потом со мной.

Глава 36. Поклажа с возу, лошадкам легче

Особняк барона вырос перед нами неожиданно. Слишком неожиданно. Наверняка какие-то легкие чары от незваных гостей повесил. А еще дорога сразу стала нормальной, едва лишь мы пересекли незримую границу усадьбы. Ровная дорога, милые деревца на обочине, птички поют. Ой, а это что? Не аргус ли в кустарниках приютился? Дядюшка, конечно, судя по всему, живет на широкую ногу. Аргусов себе может позволить только очень-очень богатый человек. Богатый человек, любящий пустить пыль в глаза, потому что от этих птиц проку никакого, ещё и орут ужасно, как я слышала. Зато красиво и модно. Может, дядюшка потому у меня дом и отжал, что хотел хоть одно уютное поместье иметь? Один особняк для модных птиц и неудобных современных стульев, на которых сидеть жёстко, а второй для нормальной жизни…

– Не нравится мне тут, – в пятый раз сообщил Серко. – Ой, не нравится.

– Держи свои кроличьи ушки на макушке и сохраняй спокойствие, – немигающий взгляд Илара оценивающе скользил по местности. – Всё пройдет гладко.

Интересно, у кого это всё гладко пройдет? У нас? Или у них?

Серво выпад в свой адрес проигнорировал. Разве что пренебрежительно фыркнул.

Разумеется, едва мы оказались во владениях барона, нас отправили на задний двор. Потому что неча всяким оборванцам-курьерам таскаться к парадному входу. Во мне вдруг со страшной силой начала просыпаться какая-то классовая ненависть. На самом деле, это вполне стандартная вещь, торговцев и курьеров отправлять к черному ходу, но меня уже было не остановить. Каждая деталь особняка барона казалась мне отвратительной гнусной пошлостью, каждый поступок – плевком в сторону рабочих масс. Я почти готова была творить революцию. Свобода, равенство и сестринство. Долой власть аристократии!

– Сейчас к вам выйдут, – сообщил нам бесцветный слуга в черном костюме. – Ждите здесь. Не смейте ни с кем разговаривать.

Ждать здесь никто, конечно, не собирался. Нет, то есть я как раз планировала сидеть, ждать и не попадать в неприятности. А вот Илар, как обычно, выбрал свой, особенный, путь.

– Сидите тут. Когда появится человек барона, отдайте ему товар.

– А ты куда? – ухватила я джинна за рукав.

– Прогуляюсь немного, – мрачно сказал он. – В конце концов, у меня есть магия, а значит некоторое преимущество.

– И где будет это преимущество, кады тебе голову будут рубить? – сплюнул Серко.

Вот почему сразу голову рубить? За шастанье по чужому поместью, скорее всего, просто в темницу здешнюю бросят. Может, ещё плетей щедрою рукой дадут. Но голову… Мы что в дикие варварские времена живем? Это аристократам головы рубят. За измену королю и всё такое.

– Не отрубят, не беспокойся, хмыкнул Илар. – Я всего лишь хочу узнать, что происходит в уютном бароновом гнездышке. Заметил я лакея в очень знакомой ливрее. Хочу выяснить, что он тут делает.

Джинн исчез и мы с Серко остались вдвоём. Ну, ещё лошади и кот при нас, конечно, но от них проку мало. Хотя кот и мог бы кого-нибудь зацарапать, а лошадь лягнуть, но, сдается, нас это не спасет, если что случится.

– Не нравится мне всё это, – напомнил Серко.

– Серко, скажи мне, друже, ты всегда такой оптимист или только по пятницам?

– Сегодня среда.

– Вот именно. Всё обойдётся. Не того полёта мы птицы, чтобы на нас внимание обращали. Сейчас кто-нибудь выйдет, заберут баронов груз, вернётся Илар и мы уберемся отсюда ко всем собачьим, кошачьим и прочим.

В принципе, так всё и произошло. Бесцветный слуга вернулся с парочкой таких же бесцветных товарищей. Они тщательно обнюхали груз (разве что на зуб не попробовали) и приняли-таки бесценный баронов товар. Даже в ведомости расписались (по ведомости, кстати, значилось, что груз пряностей индолузских везём и сельскохозяйственные орудия. И никаких добавок вроде эгросса). Кто бы мог подумать, что у злодеев все так хорошо организовано? У нас, у хороших, совсем не так, я даже половину дедушкиных записей не понимаю, а уж что у него в бухгалтерии творится, того, наверное, сам дедушка не знал. Неудивительно, что сейчас всплывают какие-то обязательства и странные девушки с дикой магией. Я уж не говорю о подозрительных тарах с подозрительными джиннами. Нет, у злодеев все-таки волчий порядок и красота. Груз сдали, груз приняли. Нам даже чуток заплатили и пару монет на чай дали. Ещё, конечно, напомнили, чтобы держали языки за зубами и пообещали эти самые языки отрезать, если что, но это, я так понимаю, обязательная часть злодейского бизнеса. Этикет, так сказать.

– А можно нам это... выпить чего-нибудь? В горле пересохло, что будь здоров. Долго же ехали с товаром вашим.

Вот какой нашла предлог остаться, таким и воспользовалась. Слуга презрительно поморщился, но пообещал прислать кого-нибудь с едой и питьём нам в дорогу.

– Спасибо, – как болванчик кивала я. – Век не забуду доброты вашей.

Да где же этот Илар ходит? Что он там выглядывает вообще?

– А где третий? – насторожился собравшийся было уходить слуга. – Вас же было трое.

– Так он это… – замялась я. – До ветру пошел. А то сами понимаете, ждать долго, а он недавно замерз жутко, вот теперьча и бегает каждые пятнадцать минут. Надо бы к лекарю, но, сами понимаете, деньжат нет, вот и мается болезный.

Судя по выражению лица слуги, естественные потребности организма в бароновых владениях были запрещены законом и признаны совершенно неприличными, неприемлемыми и попирающими все нормы морали и нравственности. К счастью, ничего говорить он не стал, проглотив нашу версию, лишь удалился с таким видом, что я поняла: бедолага будет мариноваться в мыле и спирту, в попытке избавиться от наших мерзких крестьянско-бандитских миазмов, весь вечер.