Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке

– Я что должен был её расчленить прямо посреди своего кабинета, на виду у всей академии? Идиот. Ты сам говорил, что она глупа и податлива.

– Если за те годы, что она училась в вашей академии вы не смогли понять, что её таким предложением не купишь и надо действовать иначе, то может.. – запальчиво ответил барон, но осекся. – Вы получите девчонку, – добавил он спокойнее. – Она живет одна в лачуге, которую унаследовала от своего сумасшедшего деда. Уверен, с вашей магией, вам не составит труда…

– Конечно, не составит. А посетителю ресторана не составит труда самолично поймать курицу, которую ему приготовят. Я уменьшу твой гонорар на треть.

– Вы не… Я её единственный опекун, если с ней что-то случится, я буду в ужасе.

– Ты что, угрожаешь мне? – хищно прошелестел ректор.

– Ни в коем случае, – со всем достоинством, которое смог наскрести, выдал дядюшка, явно почувствовавший себя увереннее. – Просто напоминаю, что могу инициировать расследование, если вдруг с моей любимой племянницей что-то случится. Возможно, придется подключить своих влиятельных друзей. К примеру, брата короля.

– Ты получишь свои деньги, – по тону ректора больше походило, что барон получит медленную и мучительную смерть. – После того как я получу магию девчонки. Не раньше. И молись, чтобы она действительно оказалась так хороша. Иначе тебя не спасет не то что герцог, даже сам король.

Глава 41. И серебряные ложечки тоже!

Я всячески старалась не шевелиться и вообще слиться с местностью. Я просто куст. Я – безобидный куст. Пожалуйста, не замечайте меня и дальше. Зажав руками рот, чтобы не выдать себя прерывистым дыханием, я молилась всем существующим и несуществующим богам.

Почему-то мне казалось, что стоит только одному из собеседников бросить на меня взгляд, как они тут же узнают меня. Глупое ощущение, что ни одна личина в мире меня не спасёт. Почему я? Зачем я? Глупый вопрос. Наверное, его рано или поздно задают себе все жертвы маньяков и убийц. Почему он выбрал именно меня? Что во мне такого, что он решил: вот эту девушку можно купить вместо бутылки вина на ужин. Её магия прекрасно подойдет к стейку. Беззвучный нервный смех начал сотрясать меня.

Не сказала бы, что я доверяла дяде или ждала от него родственного отношения и порядочности, но я и помыслить не могла, что он зайдёт так далеко. Продавать племянницу, как скот. А ректор? Уважаемый человек ведь! Приставать к адепткам плохо, но вот это уже за гранью добра и зла.

Собеседники давно уже ушли, а я осела на траву, не заботясь о нарядном платье. Сердце бешено стучало, а шум в ушах затмевал весь мир. Я жадно глотала воздух и задыхалась. Парадоксально и нелепо. От этой нелепости я задыхалась еще сильнее, окончательно теряя реальность, ускользающую, как рыба – склизкая и юркая.

– ..ли! Лили!

Лили? О чём они? Кто это?

– Сосредоточься на мне. Дыши медленнее. Ещё медленнее.

Спокойствие и невозмутимость в голосе заставляли подчиниться.

– Что…

– Не болтай, – резко прервал меня оборотень. – Ещё вдох. Молодец. Еще выдох. Вот. Отлично справляешься.

– Я про... просто дышу… – слабо фыркнула я, дрожащими пальцами стирая выступившие слезы. – Не достижение.

– Я тут решаю, что достижение, а что нет. Вот видишь. Умница. Самостоятельно дышишь уже. И сердце успокоилось. Встать можешь?

Опрометчиво кивнув, я попыталась было встать, но тут же плюхнулась обратно.

– Поторопились, – ничуть не смутился Серко. – Попробуем еще раз через минутку. Давай я тебе пока расскажу, что-нибудь хорошее.

– А есть еще что-то хорошее? – истерично хихикнула я.

– Конечно, есть. Хорошее есть всегда, моя дорогая. Вот, например, ты знала, что хозяин нашей вечеринки, оказывается, проигрался недавно в карты и довольно сильно?

– Не переживай, он не пропадет, – усмехнулась я. – Он вечно проигрывается в пух и прах. Даже поместье его отца было заложено. Похоже, таки выкупил с помощью денег моих родителей. И сейчас… Продаст что-нибудь ненужное и выплывет снова... Как то… кхм… коричневое.

Уже продал.

– Не-не-не, мы не паникуем. Мы дышим и трогаем траву. Чувствуешь? Мягонькая. Вот трогай и слушай. Народ, конечно, от барона в восторге: который раз проигрывается, а беднее не становится. Кудахчут, что, мол, барон солому в золото превращать научился. А если послушать не этих богачей расфуфыренных, а тех, кто за ними горшки выносит, вот тогда и выясняется, что на мели наш благороднейший. Слугам жалованье задерживает постоянно. Недавно рассчитал с полдюжины человек. А нынче вечеринку закатил, музыкантов позвал. То у него, понимаешь, денег нет, то балы да карточные долги оплачивает. Не умеют жить по средствам их высокоблагородие, оттого и ввязываются в сомнительные герцогские авантюры. А если человек настолько глуп, что раз за разом проигрывается в карты, но упорно продолжает играть, значит, прижать его мы сможем. Слабые места у него есть.

– Он меня продал, – прошептала я почти неслышно.

Острый оборотничий слух Серко не подвел и на этот раз.

– Кому? – коротко поинтересовался он, словно не услышал ничего необычного.

А может и правда не услышал. Мало ли какие ужасы творятся в нашей приграничной местности. Этих продали, этих купили, этих ранили, тех убили. Ерунда какая. Вот только одно дело, когда контрабандисты друг друга при делёжке имущества или территории пришибли, и совсем другое, когда родственник, благородный человек (по крайней мере, по титулу), продает тебя другому благородному человеку.

– Ректору, – всхлипнула я. – Ректору академии.

– Тю! Ерунда какая. Я уж думал иностранцам. От ректора как-нибудь отобьёмся. Пошли-ка отсюда.

– Кого? – слабо ухмыльнулась я.

Оборотень лишь отмахнулся и помог мне подняться.

– Дождёмся нашего третьего у повозки. От тебя все равно поддержки сейчас никакой. Ещё и замурзанная как непонятно кто. И нос красный.

– Он домой ко мне отправился, – пожаловалась я.

– Кто? Илар?

– Да какой Илар, – вздохнула я. Уж лучше бы Илар, ей-богу. – Ректор. Барон ему сказал, где я живу. Хоть домой не возвращайся.

– Еще чего! Тут боковой выход наружу есть какой? А то тебя через гостей в таком виде нельзя вести. Еще подумают чего. Прослыву насильником, который девиц невинности в садочке лишает. А я только-только в общество вошел. Мне даже один маркиз свою карточку дал. Дрец знает, на кой некот мне его карточка, но я взял. Не помешает ведь.

– Обрастаешь полезными связями, – слабо хихикнула я. После приступа паники чувствовала себя измотанной донельзя. Пришлось сосредоточиться, чтобы понять, в какой части сада мы находимся. – Налево и прямо. Там раньше в заборе брешь была. Барон скряга, ему только на карты денег не жаль, вряд ли на починку разорился. А сегодня ещё и темно, нас никто не заметит.