Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке
Шрифт:
– Сомневаюсь, что вы часто слышите приятные слова от мужчин, стоило бы быть более благодарной, – занудным лекторским тоном вещал юноша бледный.
Я взглянула в огромное зеркало за его спиной. Нет, вроде не уродина. Личину мне Илар сделал на славу, не первая красотка, конечно, но вполне симпатичная девушка. Так почему же этот тип – забыла, как его зовут – ведет себя так, словно он меня на помойке нашёл, отмыл и в приличное общество привёл?
– Позвольте вас заверить, я…
– Обещала мне танец, – весело сообщил привлекательный мужчина, бесшумно приблизившийся к нам. Юноша насупился, но спорить не стал, наверное, потому что оппонент был на добрых
Со вздохом облегчения я скользнула в объятия партнера.
Музыканты играли что-то ненавязчивое. Публика танцевала, болтала, ела. Вечер проходил замечательно. Барон блистал и сиял. Я изо всех сил старалась не испепелять его ненавидящим взором и вообще держаться подальше.
– Спасибо, – шепнула оборотню благодарно. – Ты меня спас. Ещё минута, и я запустила бы в него вазой.
– Вон той – кивнул он в ближайший угол, где стояло огромное фарфоровое чудовище, – с уродливой позолотой?
– Фу, это просто ужасно, – скривилась я и, увидев на лице Серко отражение моего отвращения, неожиданно прыснула. – Отвратительный вкус у барона. Или у его жены?
– Зато кормят хорошо. Ты пробовала рыбные тарталетки? Дар богов! Великолепие в чистой форме. Начинаю подумывать о том, чтобы похитить у старины барона повара. Раз уж мы к нему заскочили, нельзя уехать ни с чем.
– Мы ещё не уезжаем, – напомнила я. Танцевать с Серко было легко. Он вел уверенно, мне оставалось только расслабиться и следовать за ним. Раз-два-три, раз-два-три… Интересно, где и научился-то? Точно не той дыре, где нам с ним пришлось познакомиться. – Не уверена, что мы вообще что-то здесь найдём. Может, зря мы сюда полезли? Хватит и того, что мы узнали лишнее о, – я понизила голос еще сильнее, – о контрабанде сам знаешь чего.
– Илар темнит, зуб даю. Он знает больше, чем говорит. Видала, какая у него физиономия с тех пор, как мы покинули баронову усадьбу?
– Видала, – вздохнула я. – Нет, знаешь, с меня хватит! Я пойду найду его. Не знаю, что он там может вынюхать без меня, – рассерженной кошкой зашипела я. – Это мой дом, я знаю все тайники в кабинете, я знаю все коридоры.
– Не лучшее решение, – к чести оборотня надо сказать, что спорить он не пытался.
– Зато моё собственное, – припечатала я. – Дотанцуй меня до того выхода и я уйду.
– Я с тобой.
– А ты, мой милый, останешься здесь и будешь продолжать потчевать местных рассказами о своих удивительных путешествиях.
Выскользнув через дверь на террасу, я облегченно вздохнула. Теперь обойду дом через сад, войду в другую дверь, а потом по коридору в кабинет дядюшки. Уверена, все самое важное он хранит там.
Планам моим сбыться было не суждено. А все потому что свернув за угол, я услышала голос человека, которого ненавидела, пожалуй, больше всех на свете. И это был вовсе не дядюшка.
Глава 40. Кем ещё торгует дядюшка
– Ещё вина, – требовательные ледяные нотки в его голосе вызвали сонм мурашек по моей коже.
И вовсе не приятные мурашки «ах играйте же дальше свою фугу» или «трогай меня ещё вон там». Нет, то были очень-очень нехорошие мурашки из категории «опять здесь эти сколопендры», «уберите, пожалуйста, этот камень с дырками, мне от него плохо становится» или «так, значит, ты и есть тот самый маньяк, который
расчленил пятнадцать человек, и мы с тобой наедине?».Ректор имел счастье быть тем человеком, которого я никогда-никогда в своей жизни не хотела бы видеть, слышать, обонять или (боги смилуйтесь) осязать. Вообще предпочла бы чтобы он умер. Желательно как-нибудь унизительно и с шумом. У него есть сын? Было бы славно, чтобы его сын застрелил ректора, когда тот сидит в туалете. Отличная смерть для такого человека. Моя душа была бы довольна.
Увы, ректор умирать явно не собирался. Вместо этого он пил вино, поднесённое ему услужливым слугой (готова поставить большую монету на то, что не обошлось без примесей биологических жидкостей в вине, потому что ректор – паскуда, не оставляющая чаевых и взирающая на большинство подчинённых, как на грязь под его сапогами, так что плюнуть в его бокал это первейший долг любого слуги) и время от времени сердито поглядывал на карманные часы.
Отложив в сторону все свои планы, я таилась в тени деревьев (таиться у меня получалось, кажется, неплохо, по крайней мере, никто меня еще не обнаружил) и тщательно прислушивалась (приглядываться было бы затруднительно, вечер выдался безлунным и темным). В течение семи минут – а у меня каждая на счету, поскольку все они длились как минимум вечность – ректор только и делал что пил, недовольно хмыкал, стучал крышкой часов и бормотал что-то невразумительное. Наконец, послышалась легкая поступь. Для человека его возраста и комплекции дядюшка был удивительно тихим. Наверное, специально тренировался, чтобы лучше подкрадываться и подслушивать.
– Вы заставили меня ждать, – процедил ректор. – Иметь с вами дела становится все затруднительнее. И зачем было приглашать меня на это… – он презрительно поморщился, даже не глядя, я практически слышала, как напрягаются мышцы его лица, – мероприятие.
Последнее слово он произнес так, словно это было что-то гадкое и переваренное как минимум дважды.
– Не извольте беспокоиться, – заискивающе пролепетал дядюшка.
– Беспокоиться будете вы, если я не получу обещанное. У нас деловые отношения, так выполняйте условия. Я хочу получить то, за что заплатил, иначе вместо второй половины денег вы получите только неприятности. А поверьте, неприятности я организовывать умею хорошо.
О, вот это мне отлично известно. Сочувствую барону. Если почтенный дядюшка действительно пытался, как бы сказали мои деревенские клиенты «кинуть его как лоха», последствия ему не понравятся. Даже мне не понравились, хотя я ректору вообще ничего не обещала.
Интересно, что такое продал барон ректору, что так беспокоится. Наверное, что-то дорогое, из-за безделицы переживать не стал бы. Я бы подумала, что поместье, но это явно что-то более транпортабельное. Любопытно, конечно, чем еще промышляет барон помимо эгросса. Чешуей виверн? Яйцами честегора? Чем-то еще более редким и невероятно запрещенным?
– Если в течение трех дней её не доставят по указанному адресу, я вас… – прошипел угрожающе ректор. Договаривать он не стал, но я легко могла придумать с десяток нехороших концовок. Думаю, барон тоже. Интересно, что за «её»? Какое-то редкое животное? Любопытно-то как! Омерзительно, потому что эти двое явно проворачивают всякие незаконные делишки и ничего им за это не будет, но все равно любопытно.
– Вы можете… – прохрипел дядюшка, прочистил горло и продолжил несколько сипло. – Вы можете сами забрать ее. Я скажу, где она. Это не моя вина. Я всегда аккуратно выполняю все договоренности. Вы сами не смогли удержать девчонку.