(Не) люби меня

В одной из комнатушек – не самой плохой, между прочим – рядом с общей уборной, на тюфяке лежал человек. К искреннему изумлению степняка, Оюми опустилась перед ним на колени и нежно, совершенно без брезгливости, коснулась его морщинистого желтого лица. Это был катаец.

– Прошу, погляди, что с ним, – подняла она глаза на Раиля, и юноша, который терпеть не мог нищих и убогих, безропотно приседал рядом со стариком и брал его за руку.

Если его только что трогала женщина, которую он так любил – то как мог он пренебречь им? Старик был не столько болен, сколько истощен. Во всяком случае, никаких заболеваний, кроме обычной простуды, юноша у него не нашел. Оюми смотрела встревожено.

– Кормить его надо, Юми, – наконец, сказал степняк. – Лучше бульоном. И кашами. Я могу немного подлатать его. Но это мало поможет, если не кормить регулярно.

– Юноша, ты зря тратишь на меня свои силы, – прошептал старик по-катайски, и Раиль с гордостью осознал, что он его понимает. – Мое время закончилось.

– Да мне плевать, – прошептал степняк, видя, что Бабочка, отвернувшись, ищет что-то в своей корзине. – Юми сказала, что тебе нужно помочь, значит, я помогу.

Старик вдруг рассмеялся и тут же закашлялся, а Раиль опустил руки на его грудь, направляя потоки силы в места воспалений. Излечивать простуды он умел лет с двенадцати; главное было не торопиться, и расходовать резерв очень экономно, все же пополняется он не быстро. Катаец больше не кашлял, его лицо даже стало спокойнее. Как всегда, юный целитель немного потерялся во времени и очнулся лишь от бряканья за спиной. Обернулся и не поверил глазам: самая красивая женщина Льена, повязав на талию передник, орудовала тряпкой и ведром, моя пол и стены в небольшой комнатушке. Юноша не мог ее понять, но все равно молча забирал у нее ведро и шел в уборную за чистой водой.

– Кто тебе это человек? – тихо спросил он после того, как Оюми, оставив катайцу кувшин молока и булку, вышла в коридор. – Родственник?

– Это дядюшка Пако, – пожала плечами девушка. – Он сапожник. Ах, какие туфельки он мне шил когла-то! Знаешь, у меня очень маленькая нога, я никак не могла подобрать себе обувь, а на заказ шить у меня денег не было. Он мне бесплатно сшил мои первые теплые сапоги.

Она помолчала и добавила:

– Если бы я могла, я бы забрала его к себе, но он гордый – отказывается и от денег, и от всего остального. Да и не забрать мне всех.

– Всех?

– Да, их здесь много. Я помогаю только катайцам. Это, конечно, не правильно, но они мне ближе и роднее. Теперь на родину они никогда не вернутся, а здесь они всегда мерзнут и болеют.

Раиль поежился. Ему тоже было постоянно холодно в Галлии, а сейчас еще и упадок сил сказывался, но признаваться в своей слабости он не хотел. Оюми тем временем договаривалась с одной из соседок катайца, чтобы та каждый день варила ему бульон и заставляла поесть.

– Что ж ты отца к себе не заберешь? – ворчала толстая тетка, но деньги принимала и клала в карман передника, ветхого, но чистого. – Вон краля какая, одета богато. Брезгуешь?

– Это не отец, а дядя, – терпеливо отвечала Оюми. – Да и некуда мне. Живу с мужчиной, сама понимаешь, ему приживалы не нужны.

– Эх, молодость, – вздыхала женщина. – Если бы я была такой красоткой, то тоже не упускала бы ни одного шанса. Ладно, иди спокойно, позабочусь о твоем дядюшке, уж будь уверена.

Катаянка кивнула и поспешила к выходу. Раиль забрал из ее рук корзину и пошел следом. Они зашли еще в несколько мест, и каждому из «подопечных» Бабочки требовалось небольшое, но лечение. Юный целитель бледнел, слабел, пошатывался, но признавать свое истощение упрямо не хотел, и только когда он вдруг позеленел и оперся на стену, тяжело дыша, Оюми, ничего не смыслящая ни в целительстве, ни в магии, сообразила, что что-то не так. Она нашла пролетку, с помощью кучера затащила туда степняка, радуясь, что роста он не большого, да еще и худенький, и повезла его в дом Оберлингов, справедливо полагая, что там знают, что делать в таких случаях. Ей повезло – Джеральд Браенг как раз находился дома и мгновенно все понял.

– Ты его совсем не кормила, что ли? – возмутился он, подхватывая друга за талию, закидывая его руку на плечо и таща в гостиную. – Эй, чаю горячего, быстрее, да с медом. Кисель? Еще лучше! Только сахару побольше! И мясо грейте!

– Что с ним? – встревоженно спросила Оюми, ничего не понимая.

– Магическое истощение, – фыркнул Джерри. – А ты молодец, конечно. Выжала парня досуха и не дала, да?

– Заткнись, Джерри, – прошипел Раиль (и откуда только силы взялись). – Я сейчас тебя задушу.

– Да ты даже стоять не можешь, умник, – огрызнулся Браенг. – Видел бы тебя твой отец! Задушит он. Пей кисель, дурачина. Ладно она ничего не смыслит, а ты сказать не мог?

– Значит, не мог, – выдохнул юноша, у которого даже сил не было удержать чашку.

Он поставил ее на стол, сполз на пол и осторожно отхлебывал приторно-сладкое вязкое пойло, не поднимая чашку, а только наклоняя ее. Обжигался, фыркал обиженно, но хлебал.

– Объясни мне, – потребовала катаянка у Джеральда, с облегчением видя, что Раиль немного порозовел.

– Да чего тут объяснять, – махнул рукой сын канцлера. – Целители, когда лечат, расходуют свои магические силы. Их нужно поддерживать постоянно. Еда там, сладкое горячее питье… А лучше всего силы восстанавливает секс. Но ты ж не даешь ему, поэтому теперь он пару дней проваляется в постели.

– Ему шестнадцать, – ледяным тоном ответила катаянка, все же краснея. – Он несовершеннолетний даже. Да и ребенок совсем.

– Оставь ее в покое, – булькнул Раиль от стола. – Мне ничего не надо. Справлюсь, не впервой.

– Ну и дурила, – заключил Джерри. – А ведь почти прокатило.

35. Котенок

– Мне нужны люди, – говорил Ли Шань Тайлиню, нервно хрустя пальцами.

Он все обдумал и теперь буквально рвался в бой. Действовать нужно было быстрее, пока Цань Мо не собрался выступать. Бессмысленная бойня никому, кроме ренегата, не нужна.

– Просто люди, или кто-то конкретный? – спрашивал Шань Тайлин, полируя пилочкой ногти.

Кьян Ли положил перед ним свиток. Гуань неторопливо разверну его, и брови его поползли вверх.

– Это преступники, – возмутился он.

– Всего двенадцать, – пожал плечами катаец. – Трое из гильдии убийц. Остальные – погонщики драконов из рода Цань.

– Двое в тюрьме, остальные в розыске, – нервно заключил Тайлин, с силой швыряя свиток на стол. Свиток сворачивался с легким шелестом. – Допустим, тех, которые в тюрьме, я достану. Но остальные! Я не бог и даже не сын богини! За кого ты меня принимаешь?

– За ученика Браенга? – лукаво улыбнулся Кьян Ли. – К убийцам я сам. А с остальными мне нужна помощь. Меня пять лет не было в Катае, я просто не в курсе, где и как их искать.

– А у тебя красивая жена, – неожиданно сменил тему гуань, рассеянно скользя взглядом по саду, где Лилиана собирала букет цветов. – Зачем ты ее с собой привез? Не боишься за нее?

Ли повертел на руке серебряный браслет и улыбнулся.

– Мужчине нужна женщина, – задумчиво сказал он, вспоминая выдержки из «Руководства для брачных чертогов», выданного ему жрецом храма Огненного Дракона. – Она дает ему энергию и делает сильнее.

– Забавно, – вздохнул Шань Тайлин. – Но я не верю в это.