(Не) люби меня

Правда, все это было днем, а ночью его ждали совсем другие дела: ему удалось разыскать Линь Ора, некогда одного из лучших катайских убийц, и убедить его выступить на стороне повстанцев.

Линь Ор был не так уж и стар, ему было чуть больше шестидесяти – пора его расцвета еще не закончилась. Однако неудачно сломанная нога больше не позволяла ему промышлять привычным ремеслом – слишком он стал приметен. Катаец честно работал торговцем, потом рикшей, потом он даже пытался освоить какое-то ремесло, но все, что он умел в совершенстве – это убивать. Оттого он нынче был мясником, и Кьяну Ли обрадовался как родному. Интриговать и воевать ему нравилось гораздо больше, чем разделывать коровьи туши.

Линь Ор, после недолгих уговоров, оставил свою лавку молодой жене и сыну, а сам с погонщиками, которых помог разыскать Шань Тайлин, и еще двумя отошедшими от дела убийцами отправился в Янгун «готовить почву».

Шань Тайлин был опытный политик. Он считал, что Цань Мо нужно либо устранять, либо дружить с ним. Насчет последнего Кьян Ли был совершенно не уверен, а устранить – это всегда пожалуйста. Но попозже. Пока у него есть беседка, Лилиана и волшебный цветочный чай, от которого спать совсем не хотелось, а хотелось совсем другого. Успеется.

Однако долго наслаждаться жизнью ему, конечно, не дали. Шань Тайлин настоятельно рекомендовал Ли с супругой покинуть дворец – если он, конечно, не собирался становиться новым Императором прямо сейчас. Шунь Тао серьезно рассматривал непутевого внука как своего преемника – он был, пожалуй, очарован его молодой дерзостью и нахальством. Гуань даже показал Ли черновик указа, впрочем, там было столько ограничений – например, гарем деда должен был перейти в его распоряжение, что Ли в самом деле собрал свои скудные пожитки, одолжил у своего нового союзника денег и отправился обратно в Янгун. Тем более, что на западе снова было неспокойно, а в провинциях Вабэй и Дьяли то и дело вспыхивали волнения.

Цань Мо становился проблемой, которую следовало решить как можно быстрее.

***

Они встретились почти на границе Янгуна, Кьян Ли – и повстанцы.

Кьян Ли буквально всем телом ощущал, что Цань Мо его враг, что целый отряд солдат приближался к ним явно не для того, чтобы просто поздороваться. Их полсотни – что может сделать один убийца против них? При том, что их командующий не дурак – один на один он драться не станет. Сам он сможет положить троих, может, пятерых, если повезет, и они накинутся толпой. Лили… Лили они, скорее всего, не тронут. Лучше бы он оставил ее у Шань Тайлина! Насколько ему сейчас было бы спокойнее! Да еще браслеты эти – это же артефакт, кто знает, как ударит по жене его гибель? Нет, умирать ему нельзя, значит, надо срочно что-то придумывать.

– Бежим, – дернула его за рукав Колючка. – Нам с ними не справиться.

– Нет, – ответил Кьян. – Убежать не выйдет. Так, ты же маг. Скажи мне, есть внизу вода?

– Что ты задумал?

– Просто ответь.

Лили опустилась на одно колено и дотронулась до земли.

– Здесь много воды, – сказала она. – Очень много.

– Вытаскивай так много, как сможешь удержать, – скомандовал мужчина. – И побыстрее.

Лилиана опустила ладони, сосредотачиваясь, и сделала шаг назад. Давно она не использовала свой дар в полную силу и теперь сама поразилась, какой мощный поток ей удалось вызвать. Огромный фонтан воды с силой взметнулся в небо. Кьян присвистнул восторженно, а потом хлопнул в ладоши и быстро-быстро, захлебываясь словами, принялся читать древнее заклятье. Это была его последняя и совершенно безумная надежда, но, чем дальше он читал, тем больше в нем крепла уверенность, что все удастся. Бу был не просто дракон, не просто дух воды, а его друг.

И старый друг не подвел: поток воды на глазах обретал форму крылатого змея, красивого, сильного и грозного. Лилиана только рот открыла: она вдруг оказалась едва ли не хозяйкой дракона, потому что никакого диссонанса со зверем она не ощущала, только сродство. Змей был сама вода, а водой она управлять умела с детства. Она легонько пошевелила руками, и эта туша едва не пала к ее ногам, быстро склоняя голову. Кьян Ли оседлал своего дракона и неуловимым движением выхватил катану из ножен.

– Как долго сможешь держать воду? – отрывисто спросил он жену.

– Такой поток – не больше часа, – призналась Лилиана, не уточняя, что это будет ее абсолютный предел.

– Достаточно, – кивнул Ли. – А ну, мочи их!

Взвившись в воздух, словно волна, дракон стрелой помчался к солдатам, которые как-то подозрительно оживились. Для них подобное было в диковинку, никто давно уже не воевал в Катае на драконах, это были непослушные создания, которые повиновались далеко не каждому погонщику. Наивные! Ли спикировал на них, словно птица, взмахивая катаной так быстро, что она сверкала как молния. Сейчас неважен был ни угол удара, ни сила, все равно Бу не давал прицелится. Дракон и сам расшвыривал солдат, как игрушечные фигурки, взмахивая длинным хвостом. Кажется, ему было весело, он явно развлекался. Всё закончилось слишком быстро: дракон под Кьяном вдруг осыпался дождем, но все же бережно опуская своего всадника на землю. Катаец знал, что сейчас нельзя ни на миг терять бдительности, но не обернуться не мог: Лилиана лежала на земле и, кажется, без чувств.

Он сразу же ощутил себя беспомощным, но показывать слабость было нельзя. Ли поудобнее перехватывал катану и принимал боевую стойку, оглушенный шумом крови в ушах, не видя, что оставшиеся в живых повстанцы медленно опускаются перед ним на колени. Только Цань Мо остался стоять на ногах. Он не принимал участия в этой нелепой битве. Уже один вид водяного дракона там, где нет воды, привел его в смятение, поэтому он отступил, пытаясь понять, как так случилось. И когда Лилиана упала, а дракон под Ли немедленно рассыпался на капли воды, ренегат понял, что вообще происходит.

Его люди признавали за чужаком силу, склонялись перед ним, а Цань Мо лихорадочно соображал, как быть дальше. Предавать ему не впервой; когда-то он был командующим императорской армии. Сейчас он смиренно склонял колено и голову перед погонщиком, но знал, что непременно убьет его; а может и не убьет, но женщину его заберет точно.

Ли кивнул им, спокойно убирая в ножны окровавленную катану, и приказал, радуясь, что голос не срывается:

– Убитых и раненых подберите. Нельзя их оставлять.

Сам он не без трепета поворачивался к остатками войска спиной, на которой вдруг стали дергаться мышцы, буквально ощущая, как ему в спину летит кинжал или стрела, и быстро пошел к Лилиане. Девушка была без сознания, и руки ледяные, но в себя пришла быстро.

– Прости, – прошептала она. – Дракон – это для меня очень тяжело получилось. Я не справилась. Я тебя подвела.

– Ты молодец, – прошептал катаец, поднимая ее на руки. – Мы победили.

38. Смена командующего

Прибыв в лагерь повстанцев, Ли понял, что у ренегата проблемы. Народу стало там вдвое меньше, и, судя по довольной улыбке Линь Ора, это была заслуга союзников Кьяна Ли. Кажется, он (или его сопровождающие) сумел убедить кого-то из повстанцев вернуться в свои дома. Для людей, конечно, это была несомненная польза, а вот для Цань Мо – просто катастрофа.

Он злился на свое положение. По всему лагерю пронесся слух, что Кьян Ли Оберлинг победил полусотню отменных бойцов в одиночку, с помощью одной только невысокой девушки, которая была внучкой того самого Оберлинга, чью статую и по сей день украшали цветами и разноцветными лентами. Разве это было не чудо? А кроме того, сам Кьян Ли был внуком Императора, и ходили даже слухи, что Император назвал его своим преемником. Никто в это не верил, но все же, раз так говорили, значит, было отчего, правда? Значит, этот высокий долговязый мужчина с серьезными желтыми глазами и в самом деле сможет решить все проблемы, тем более он что-то втолковывал Цань Мо про шахты и рудники и рьяно доказывал, что если воевать – то сейчас, чтобы до весны Вейн был взят. Нельзя еще год не пахать и не сеять. Голод будет страшный.