Не могу больше
Шрифт:
Стало тоскливо и неуютно. Джон забрался с ногами на диван и пожалел, что плед остался в спальне. На улице сильно похолодало. За неполные два дня ноябрь вступил в свои права, тщательно упаковав ослабевшее солнце в толщу свинцовых туч, в любой момент готовых брызнуть мелким, нудным дождем.
— Гарри, прошу тебя…
— Ты собираешься их знакомить?
Джон тяжело вздохнул…
***
…В тот вечер Мэри плакала очень долго. Брошенная Джоном фраза её не обманула, но, тем не менее, она была благодарна мужу за попытку взбодрить и утешить хотя бы ложью. О чем она думала, застыв
Джон задремал под её еле слышные вздохи, и посреди ночи был разбужен настоящей атакой. Обдирая кожу на бедрах, Мэри стянула с него трусы и, рывком раздвинув ноги, принялась за исступленный минет. Она работала ртом с пугающим остервенением, жадно заглатывала мягкий пенис, облизывала мошонку, и это было похоже на сумасшествие…
Джону хотелось её оттолкнуть, высвободиться из больно впивающихся в кожу пальцев, но эта ярость, и это отчаяние невольно вызвали в паху волну возбуждения.
Почувствовав долгожданное наполнение и подрагивание, Мэри торжествующе застонала и принялась сосать ещё интенсивнее, стискивая быстро набухающий ствол губами, вылизывая языком головку.
По телу неслась горячая дрожь, но удовольствие было чужеродным, несвойственным их прежним отношениям. Джону безумно хотелось скорее кончить и избавиться от странной, мучительной ласки, от тянущей ломоты внизу живота, от разливающегося по бедрам жара. Он был уже на грани, но Мэри вдруг отстранилась, и, с неожиданной силой согнув его ноги, резко и грубо протолкнула в анус наспех облизанный палец.
Джон громко вскрикнул от боли.
— Черт! Ты сошла с ума?!
Но Мэри протолкнулась глубже, проворачивая палец внутри.
Джон вывернулся из цепких рук и ошеломленно повторил: — Ты сошла с ума?!
— Тебе не понравилось? — Мэри откинулась на подушку и закрыла глаза. — Странно. А должно было…
Больше она не произнесла ни слова, не пошевелилась и, казалось, даже перестала дышать.
Джон долго не мог уснуть, прислушиваясь к пронзительной боли.
Ему было очень больно…
Утром он застал жену за приготовлением завтрака.
— Доброе утро, Джон. Так когда ты нас познакомишь?
*
— …Договорились встретиться сегодня вечером. Мы с Мэри и Алекс с женой.
— Алекс? Тот самый приятель Алекс?
— Да, он очень хотел познакомиться с Шерлоком. Похоже, он его настоящий фанат.
Гарри вздохнула. — Ну, если только ради Алекса…
Джону вдруг стал невыносим этот разговор, и Гарри это почувствовала.
— Всё. Умолкаю. Тем более, мне пора. Целую тебя, братишка, и надеюсь вскоре выдрать парочку волосков из шевелюры твоего дружка.
— У него сейчас нет шевелюры.
*
Тот день Джону очень хотелось провести на Бейкер-стрит. В конце концов, это его заслуженный выходной после изнурительного дежурства. Отсыпной был вчера, сегодня он по праву мог провести день так, как заблагорассудится. Кроме того, после отвратительного скандала и ещё более отвратительной выходки жены это было не только его страстным желанием, но и делом принципа.
Ночную выходку Мэри и её утреннюю невозмутимость вспоминать не хотелось. С трудом достигнутое и не получившее выхода возбуждение до сих пор давало о
себе знать тянущей болью внизу живота и слабой, но ощутимой эрекцией.Он приехал на Бейкер-стрит и вздохнул с облегчением — наконец-то…
Но Шерлок был явно не в духе. Тепло приветствовав Джона, он тут же замкнулся в себе. Разговаривал неохотно, односложно отвечал на вопросы, хмурился.
Джон ни о чем не спрашивал, хотя на душе сразу же стало тревожно и неуютно.
«Они что, оба решили меня доконать?»
Уйти бы, да нет ни сил, ни желания — слишком сильно соскучился по этому дому и по Шерлоку, которым с момента его возвращения никак не мог насытиться, и не верил, что такое вообще возможно.
Что ж…
Джон решил приготовить что-нибудь легкое, тем более что предложенный Мэри завтрак в горло так и не полез. Он и кофе-то пил, не чувствуя вкуса, хотя первая утренняя чашка доставляла ему истинное наслаждение даже в тот страшный период, когда он был совершенно один на Земле.
В холодильнике ещё оставалось многое из того, что было принесено им два дня назад, а точнее сказать, осталось всё: нетронутая упаковка бекона, коробочка мягкого сыра, ветчина, зелень… Не было лишь молока.
«Ну, хотя бы молоко выпил…»
Джон вздохнул.
Ловко готовить горячие сэндвичи он научился ещё тогда, в той счастливой жизни, когда надо было «быстро-быстро поесть», а потом «быстро-быстро бежать»… Кофе дурманил голову ароматом.
Эта чашка будет сегодня по-настоящему первой.
Шерлок застыл у окна, и его поза почему-то показалась… жалкой. И сам Шерлок будто стал меньше ростом.
«Снова начал худеть…» — с тревогой подумал Джон.
Он подошел и встал рядом, посмотрев в окно.
— Что там?
Шерлок помолчал и, не поворачиваясь, бесстрастно ответил: — Жизнь. — И тут же встрепенулся, словно пойманный врасплох и не желающий, чтобы его слабость была замечена. — Очень вкусно пахнет. «Быстро-быстрые» сэндвичи?
— Они самые. Пойдем. — Джон легонько подтолкнул его в сторону кухни и проворчал. — Снова начинаешь костями греметь.
*
За перекусом они и договорились о «массовом», по словам Шерлока, знакомстве.
Поначалу Джон наотрез отказался, не в силах даже представить встречу Мэри и Шерлока. Но тот упрямо настаивал на своем, и Джон вдруг подумал, что Шерлок уже не в силах терпеть неизвестность… Он тут же позвонил Алексу, и приятель несказанно обрадовался, сказав, что договорится на завтра с няней для сына, если, конечно, Шерлока и Джона устроит завтрашний вечер.
— Нас устроит завтрашний вечер? — деловито осведомился Джон и, увидев напротив себя неопознанную гримасу, с улыбкой ответил: — Нас устроит.
Мэри он звонил, каменея лицом, и надеясь, что Шерлок, как делал это обычно, не примется считывать с его носа и губ информацию, которую ему совсем не обязательно знать.
Но Шерлок на него не смотрел.
Мэри ответила сухо: «Ты же знаешь, что я давно готова к встрече с твоим другом. — И вдруг с жаром добавила: — Джон, не сердись. Пойми меня, бога ради».
«Не думаю, что смогу это сделать. Но попытаюсь».
Шерлок наконец оторвал взгляд от кружки и посмотрел настороженно: — Проблемы?