Не рычите, маэстро, или счастье для Льва
Шрифт:
– Что тогда.
– Тьфу.
На самом деле на сердце стало хоть чуть теплее: за него переживали. И почему он, знающий на самом деле, что он нужен: и Олесе, и парням – и не просто как профессионал, как человек, почему он каждый раз настолько изумляется и так по-детски радуется, найдя подтверждение этому снова и снова. Странно.
– Твой муж не явится меня убивать? – спохватился он, отступая от двери и пропуская ее в квартиру.
– Сам? – ехидно сверкнула глазами Олеся.
– Ни за что. Если что – он отправит кого-нибудь. Не переживай.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Она внимательно и пристально смотрела на него,
– Я переживаю, - ответила Олеся. Недовольно. Всем своим видом показывая, что переживать за Леву – дело неприятное и хлопотное.
– Зря. Я в порядке.
Руководитель проекта издала издевательский хмык:
– Видео с последних выступлений говорят об ином.
– Снимает не Маша. Вот и качество не очень.
– Буду кофе и завтрак, - заявила Олеся. – Угощай.
– Что? – изумился Лева.
– У тебя в доме есть еда? И кофе?
– Есть, - обиженно проговорил музыкант. – Кажется.
Завтракали они через минут сорок. Потому как в доме закончился даже кофе. Из еды в холодильнике они обнаружили пожухлое яблоко. В морозилке – лед, замороженный в каких-то космических масштабах.
– Супер. Понятно, почему ты зомбиком выглядишь, - покачала головой Олеся. – Лева, ты хоть пельмени заведи в морозилке, как холостяку и положено.
– Я не ем пельмени, - обиделся музыкант. – Меня потом Ванька в зале замордует. И на зомби я не похож. Подожди утра первого января. Тогда и узнаешь, что это такое.
– А ты как стахановец, - невесело усмехнулась Олеся. – С опережением графика.
– Да ем я. Обычно в ресторанчике в соседнем доме. Просто не дошел еще.
Олеся кивнула. Она уже щелкала по экрану, организовывая доставку. Кормить гения. И поить кофе, а то еще упадет где-нибудь. И как бы его заставить выспаться. Потому как судя по полопавшим капиллярам в глазах и крайне замордованному виду было понятно, что и с этим у него проблемы.
– Ты что будешь?
– На завтрак? Овсянку и творог.
Олеся рассмеялась. Завтрак. Времени – почти два часа дня. Ну, как говорится: кто когда встал, тогда у того и утро.
– Кофе ты где заказываешь? Какой? Ядовитый эспрессо. Без сахара?
– Не ядовитый, а двойной. И пару порций. Сразу, - он помотал головой, понимая, что надо просыпаться.
– Маниак ты, Лева.
– Я?
– «Ой, люблю я утро. Утро обалденно. Кофе мне залейте. Внутрь и внутривенно».
Лева рассмеялся. Тоска, что сводила его с ума с того самого момента, как Ирина выставила его из палаты, потихоньку развеивалась. По крайней мере, хоть какие-то краски стали появляться, кроме безнадежно-серой.
– Пока давай из ресторанчика, чтоб быстрее, - скомандовала Олеся.
– Тогда давай я заказ в ресторанчике сделаю. И на творог с кашей.
– Ну, кашу я тебе и сама сварить могу. Что не сделаешь ради хорошего человека. Даже овсянку ему.
– С ягодами?
– А они у тебя есть? Нет. Тогда заказывай. Я буду блинчики. И что-нибудь рыбное.
Лева улыбнулся. На мгновение зеленые глаза блеснули радостью. Но потом Олеся с огорчением увидела, что снова потухли.
– Лева, - тихо проговорила Олеся после того, как они позавтракали, ощущая себя Бабой-Ягой, докопавшейся до добра молодца.
– Да.
– Что с тобой происходит.
– Пусто. Мне пусто. И я ничего не понимаю.
Олеся вздохнула. Все-таки товарищи из «Крещендо», несмотря на успех, обеспеченность и большие
деньги – ну, мальчишки-мальчишками. До чего же они договорились с Ириной, что его так штормит?– Она меня прогнала.
– Ну…
Не то, чтобы Олеся одобряла этот поступок Ирины, пожалуй, даже и злилась на нее, но понять вполне могла. Чтобы жить рядом с Левой – это ж насколько беззаветную любовь к нему надо испытывать. И насколько принимать… Но ведь ей показалось, что все это есть. Во взглядах, которыми обменивались Ира с Левой на репетиции. В нежных прикосновениях, едва ощутимых, но от которых всех потряхивало, словно удалось разглядеть что-то совсем интимное. И ее мудрость, когда в сети всплыло видео. И ее приезд в Москву. Да они казались единым целым!
И, спрашивается, ЧТО?!!!
– Я ей кольцо привез. Обрадовался, что она стала со мной разговаривать после встречи на лестнице…
«Стала разговаривать. Значит, не Левин припадок ревности. И его просто бомбическое – «нет дела до того, что происходит», которое уже по всему ютубу растиражировано. А какой у него там взгляд. Хотя, может, все в совокупности. Или было что-то еще».
– Вот что я ей такого сказал?!
– Рояль. Часть вторая, - проворчала Олеся. В Левиных анти-дипломатических талантах она не сомневалась. Вот странно – человек умеет уболтать любого, если речь идет о продвижении группы, гастролях, оплате, корпоративах и прочих рабочих моментах. Нет, ну серьезно. Если бы мир во всем мире напрямую зависел от благополучия «Крещендо», то смело можно было бы отправлять Леву – люди забыли о войнах. А если с роялем в придачу, то вообще обо всем. Орфей, блин. Но вот как только подступала обычная, размеренная, человеческая жизнь. Слов не было. А Ирине, насколько Олеся могла представить себе ее состояние, много было не надо. Чуть-чуть Левиных дипломатических талантов – и ба-бааах. Все готово.
– Я предложил сделать как лучше. Дом, дети, не надо на работу мотаться, со студентами придурочными общаться. Уволься – и все.
Оооо. Вот о-о-о-о. Вот в чем дело. Боже. Вот почему нельзя было просто подарить цветы, вручить кольцо и промолчать!!! И если и открыть рот, то для того, чтобы спеть. Радостно, с огоньком. Да хоть «В лесу родилась елочка»!
Ритор, блин!
– Занимайся себе…
– Чем, Лев? – тяжко вздохнула Олеся.
– Ну, не знаю, чем там вы, женщины, занимаетесь.
– Мы, Лева, работаем.
– Зачем.
Олеся посмотрела на него с плохо скрытым… Лева счел за благо интерпретировать этот взгляд как восхищение. Но руководитель проекта добавила ядовитости во взгляд и протянула:
– Ты… звезда-а-а-а.
Нет, Лева искренне считал себя звездой и у него были на это все основания, но, к сожалению, он уже знал, что слово «звезда» в устах Олеси – это емкое замещение целой матерной тирады, которую она практически никогда не позволяла себе произносить, но часто имела в виду, общаясь с квартетом.
– Не понимаю, - обиженно посмотрел он на нее. – И вообще, ты должна быть на моей стороне.
– Можешь, не верить, но я на ней. Практически на темной стороне Луны.
– Объясни мне. Что такого плохого я предложил, - упрямо поджал он губы.
– Хорошо. Я попробую.
Олеся нахмурилась, явно подбирая слова:
– Ну, представь. Приходит к тебе Ирина и говорит: «Люблю я тебя безумно, готова исполнить все твои прихоти и желания»…
Лева посмотрел на руководителя проекта с подозрением – слишком добрым был голос и слишком великолепным расклад.