Не убивай меня больше
Шрифт:
— Придет, — успокоил женщину майор полиции, — и мужа вашего мы отпустим: проверим некоторые вещи и сразу сюда отправим.
В кармане зазвонил мобильный телефон. Вызывал отец и, когда Василий ответил, сказал только:
— Через полчаса я у тебя! Встречай!
И тут же сбросил вызов.
Глава двадцать третья
Отец ворвался в кабинет, едва сдерживая ярость. Прикрыл за собой дверь. Подошел к столу, бросил на стол борсетку. И самым гневным шепотом, на который только был способен, хрипло выдавил:
— Ты даже не представляешь, как ты влип, дурачок!.. — Он закашлялся и тут же продолжил негромко, но уже нормальным голосом: — На этой неделе губернатор области все-таки решил отпустить Шашнева на пенсию, а вместо него будет назначен как раз Леня Пащенко. Шашнев его рекомендовал, а Леня и так личность
— Я устные приказы начальства, даже очень высокого, не исполняю. А потому прошу: приказ об освобождении задержанного по подозрению в убийстве двух и более лиц гражданина Пащенко отдать мне в письменном виде. Желательно под соответствующим порядковым номером. Можно, конечно, оформить служебной запиской в простой письменной форме…
— Что-о! — прошептал отец и закричал: — Ты кто такой, чтобы мне указывать, как я должен действовать?! Ну погоди у меня! А мы еще представление на него послали. Обнаглел вконец! Ну хорошо.
Генерал подошел к рабочему столу Василия, отодвинул верхний ящик, тут же захлопнул его и выдвинул второй. Достал оттуда лист бумаги. Взял со стола ручку и, не собираясь присаживаться, согнувшись над столом, размашисто написал:
Задержание гражданина Пащенко Леонида Тарасовича считаю незаконным, произведенным с нарушением процедурных норм и установленного должностными инструкциями порядка. Требую немедленного освобождения из-под стражи честного гражданина Пащенкнко Л. Т.
Заместитель начальника ОУВД генерал-майор полиции Колобов П. В.
Он подвинул лист так, чтобы он оказался перед Василием и тот смог ознакомиться с текстом.
— Вам все понятно, товарищ майор?
— Ну, теперь совсем другое дело, — ответил Вася Колобок.
— Так вот, — продолжил отец, — давай разберемся, почему я так жестко с тобой говорил. Я узнал про задержание Леонида Тарасовича… не от тебя, а от третьих лиц, лечу сюда — скорость под двести, а там еще дорога такая — надо быть особо внимательным, чтобы не вылететь с трассы… А ты мне эсэмэски шлешь, как будто я — школьница какая. Решил мне, видите ли, отчет предоставить. Я, как подъехал сюда, решил, не выходя из машины, ознакомиться с твоим творчеством — уши вянут. То есть не уши… Но ты понял. Глаза бы мои это не видели! Ты написал, что на озере в момент убийства заметили белую машину… Ну и что? Кто-то видел, что Леонид Тарасович был за рулем? Нет! Найди свидетеля, а потом обвиняй. Но все равно это не доказательство, вдруг кто-то обознался, ведь машина, принадлежащая Леониду Тарасовичу, стояла возле здания городской мэрии, и камеры это подтвердят. Узбеки на СТО скажут, что Пащенко брал у них чужую машину… А потом они его не опознают на очной ставке, потому что мы для узбеков — все на одно лицо. Его взяли с пистолетом в руках… Так он его нашел в кустах… Понес домой, увидел свет в гараже, зашел, а там человек — мало ли, убийца и грабитель: вот он и выстрелил в него с перепугу… Хорошо, что это твой манекен… То есть не твой, а изготовленный твоим экспертом чокнутым. Масленников увидел по ящику, как в Петербурге взяли киллера на живца, подставив ему манекен… [7] Ну это же анекдот просто! А потом, откуда в Глинске киллеры? А еще ты пишешь, что доподлинно известно, что это Пащенко когда-то посоветовал Черновой издать эротический календарь со школьницами. А ты знаешь, сколько людей тогда требовали возбудить против нее уголовное дело за распространение порнографии и совращение несовершеннолетних? Но ее Николай Захарович тогда прикрыл своим авторитетом. Ты же знаешь, что она была его любовницей… А потом, что ты пишешь! Сам подумай — какое страшное преступление Леонид Тарасович совершил! Пащенко заставлял свою жену ходить в одном белье по квартире!
7
Екатерина Островская. «Все, что вы хотели знать о смерти».
— Мне, еще когда я был старлеем, — принялся объяснять Василий, — и начал расследование, редактор городской газеты Чернова рассказала об этом, а с ней этой информацией поделилась Татьяна Михайловна — жена Пащенко. Еще идею календаря Черновой подал именно Пащенко — совсем недавно Светлана Петровна напомнила мне об этом. А
я знал, да забыл почему-то. Я тогда еще запросил из Москвы все, что касалось Леонида Тарасовича. Понятно, что никто бы мне ничего не дал, но у меня сокурсник как раз в архив после распределения попал: на цифровые носители все бумаги переносит. Он-то и помог. Так я узнал, что, когда Пащенко трудился в префектуре на высокой должности, на него жаловались подчиненные ему девушки, которых он заставлял позировать ему в своем кабинете в одном белье. А какая-то из них уверяла, что Леонид Тарасович угрожал ей ножом… А еще есть агентурные сведения, что он общался с Железняком, на которого тогда работала бригада киллеров Саши Аксайского…— Все! — прервал его генерал-майор. — Давай отделять все-таки мух от котлет. Перед Леней Пащенко ты извинишься. Это даже не обсуждается! И тему с ним мы закроем, то есть уже закрыли: он никакой не преступник. Возможно, мужик со своими тараканами, но это их внутрисемейное дело — кто по квартире в чем ходит. А ты начинаешь повторять, что одна баба сказала другой, и к делу хочешь это пришить… Мы сейчас о другом. Убита молодая красивая женщина — твоя одноклассница, между прочим. На подозрении опять твой друг. И ты опять хочешь его выгородить. Мой совет: не лезь в это дело! Тебе расти по службе надо… Кстати, вчера отправили представление на присвоение тебе очередного специального звания — подполковник полиции. В конце лета заберу тебя к себе, станешь заместителем начальника следственного управления… В ноябре после Дня полиции замначальника областного следственного управления полковник Хрунов уходит на пенсию, потому что сколько уже можно штаны протирать, а ты на его место. Дошло до тебя? В неполных тридцать два года на полковничьей должности оказаться! Другие об этом даже мечтать не могут. А тебе на блюдечке все достается…
— Ладно, — не выдержал Василий, — я тебя понял. Но мы тут разберемся, что к чему.
— Без вас уже разобрались. Твое дело дружка своего взять и сдать с рук на руки, чтоб послужной список себе не портить. — Петр Васильевич посмотрел на часы. — А мне возвращаться надо. К двум ночи, возможно, попаду домой, а уж выспаться точно не успею… Кстати, ты интересовался недавно, откуда у Шашнева золотые часы «Ролекс». Я вспомнил… Это ему как раз Пащенко подарил на пятидесятилетие, сказал, что ему они не нужны… Шашнев брать их не хотел, мол, это похоже на взятку… Но как-то они решили этот вопрос. Ты же понимаешь. Так вот мы с Шашневым — большие приятели, я в его доме бывал не раз, в бане вместе сидели. А тебе теперь с Пащенко дружить как-то надо: он ведь теперь полновластным хозяином города будет… В общем, давай-ка на днях, а лучше прямо завтра, заскочи к нему и принеси свои извинения.
— Принесу, — пообещал Василий.
Генерал-майор открыл дверь, но не вышел в коридор, а произнес громко:
— И передай эксперту своему Масленникову, чтобы он подобных провокаций с манекенами не устраивал! А то я его лично пинком под зад! Пойдет у меня арматурщиком на кирпичный завод. И то, если возьмут!
Потом посмотрел на сына:
— Ну, что, командуй, чтобы Леонида Тарасовича поскорее того самого…
Василий тут же по селектору связался с дежурным по отделу и приказал отпустить задержанного. Поднялся, надел фуражку и посмотрел на отца:
— Пойдем, товарищ генерал-майор. Посмотрите, как я извиняться буду.
Адвокат забрал подозреваемого, и, проходя мимо отца и сына, поздоровался с генералом за руку, а на его сына даже не взглянул, словно его здесь не было вовсе. Пащенко шел рядом с ним спокойный, не злой и не радостный — может быть, даже несмотря на черную куртку с капюшоном, по-деловому выглядел, как будто собирался выступать на трибуне. И все-таки, уже оказавшись в коридоре, в конце которого маячила дверь выхода на свободу, Леонид Тарасович обернулся, посмотрел на Василия и усмехнулся весело. И удалился, ничего не сказав и не попрощавшись.
Василий проводил отца до служебного «БМВ». Генерал сел за руль и включил проблесковые маячки. Потом опустил стекло и сказал:
— Старайся тут! Я подполковником стал в тридцать пять лет. Все тогда удивлялись. Но ты все равно молодец! И Лиза твоя молодец.
Он рванул с места. Вася смотрел ему вслед, а когда «БМВ» скрылся из глаз за поворотом улицы, достал мобильный и набрал номер.
— Татьяна Михайловна. Это опять Василий Колобов. Вернулась Настя? И не звонила? У нас ее приметы уже передали патрульным машинам, если они ее встретят, то обязательно домой доставят… Не надо волноваться: ничего с ней не случится… Еще кое-что, и это уже просьба. Сейчас домой вернется Леонид Тарасович: не рассказывайте ему, что я заходил к вам с вопросами.