Не убивай меня больше

— Ты хочешь сказать, что у них был конкурент… То есть конкурентка?

— А ты сам разве об этом никогда не думал? Все искали маньяка, а искать надо было злобную коварную стерву.

— Погоди! — прошептал майор полиции. — Ты хочешь сказать, что Милана Шахова, то есть та, которая единственная на сей момент осталась живой, как-то к этому причастна? Но ведь ты ее и сам любил когда-то… Ты же мечтал на ней жениться!

— В школе думал об этом, когда совсем ничего не понимал ни в жизни, ни в женщинах. Еще как думал, хотел ее, потому что она среди всех была самой яркой. На нее, на школьницу, оборачивались на улице мужики, и она знала это. Но она выбрала меня — так Милана уверяла… И я верил. Но потом понял, что, может, она и притягивает меня своей сексапильностью, но жениться на ней я не хочу.

— Но ты же даже с Костей Локтевым дрался, вступился за ее честь.

— Дрался, — согласился Снегирев, — но уже тогда знал, что не хочу на ней жениться… В школе я ее любил, а потом не знаю. Обидно было очень… Костя думал, что я у Миланы был первым. Но я-то знаю, что это не так. Значит, кто-то был до меня и до Кости. Она, конечно, умела разозлить любого, вывести из себя… Но я все прощал ей и забывал или старался засунуть это воспоминание в память куда-нибудь поглубже, чтобы не всплывало. Но помню, как однажды, еще в школе, пошел к ней, остановился перед дверью их квартиры, хотел уже нажать на звонок, как вдруг услышал голос ее отца… Ты ведь помнишь дядю Колю? Так он никогда не повышал голос, а тут он просто орал. Он кричал: «Откуда часы?» И Милана очень тихо ответила, что она их купила. «Не ври! — кричал ее отец. — Это золото: и часы, и браслет — все золотое, и фирма швейцарская, эти частики стоят как наша квартира!» Она молчит. «Откуда?» — кричит дядя Коля. «Я нашла, — отвечала Милана. — Я просто не думала, что они дорогие». — «А упаковка тогда откуда?.. У тебя коробка с сертификатом — это тоже на улице валялось?» — «Да пошел ты со своими подозрениями!» — крикнула Милана, и тут я услышал звук пощечины, да такой оглушительной… — Распахнулась дверь, вылетела Милана и бросилась мне на шею, рыдает… Тут выходит ее отец, смотрит на нас, а потом говорит мне: «Забирай эту шлюху!» Мы с ней ушли. Пошли ко мне в гараж, по дороге я купил вина сухого. Она была у меня до утра. Потом я ее проводил, и возле дома ее уже ждала мама. Клянусь, у меня тогда с ней ничего не было. Мы целовались, и только. Те часы она больше не носила. Очевидно, она их продала, потому что очень скоро у нее стали появляться модные туфельки, платья и прочее. Родители ее, сам знаешь, были людьми небогатыми. После праздника последнего звонка она сбежала, и я думал, что она была с Костей Локтевым, потому что видел, как он поджидал ее в отцовском «мерседесе». Но он потом признался, что считает, что она свалила от меня к нему…

— То есть она была не с тобой и не с ним? — удивился Вася Колобок.

Алексей кивнул. И сказал:

— Но я понял это слишком поздно. А тот, кто был с ней, просто обезумел от любви — вернее, от своей страсти. Сначала она участвовала в конкурсе школьных красавиц, но там решили не присуждать первое место. Милана надеялась, что ее оценят по достоинству и она станет коронованной первой мисс нашего города… Тогда мне казалось, что она и в самом деле красивее всех.

— Она действительно была лучше прочих, — согласился Колобов, — но это…

— Красивее — не значит лучше, — не дал ему договорить Алексей. — Мила всегда смотрела на всех чуточку свысока, но, во-первых, она была выше среднего роста, и потом… не знаю, как объяснить, она была надменной. Но меня тогда привлекла именно эта ее маска высокомерия, которое я принимал за гордость… С конкурсом не получилось, потом появился календарь, и все начали обсуждать, кто из девочек самая красивая. И вдруг Милана узнает, что народу нравится не только она, но и другие… А тогда люди восхитились Кристиной Колесниковой: потому что она была сама невинность, которую попросили снять платье и сфотографировали против ее воли.

— Ее убили первой, — вспомнил Колобов.

— Затем местный олигарх Саркисян увлекся Ирочкой Сидоровой. Напали и на нее… И пошло, и поехало. Девушки поняли, что к чему, и рванули из города. Те, кто этого не сделал, поплатились. Хотя некоторые не спаслись, даже уехав отсюда. Я думал, как убийца их находил. И вот только недавно сообразил: они все созванивались между собой и рассказывали, где и как устроились. Звонили они и Милане… Только она — а не кто-то из посторонних — могла знать, где находится та или иная девушка. Ведь они после своего первого успеха, после какой-никакой известности все решили пойти в модельный бизнес, тем более что наш глинский календарь разошелся по всей стране.

Алексей поднялся.

— Я понял, — дошло наконец до Колобова, — ты думаешь, что их всех заказывала Шахова. Но этого не может быть. Не думаю, что она требовала смерти своих соперниц.

— Я тоже в это не верю, — признался Снегирев, — может, она просила сделать с ними что-то иное, но тот, кто служил ей, понимал это по-своему. Но я еще не закончил, вот когда буду уверен…

— И что ты сделаешь? — спросил Колобов.

Друг не ответил. И тогда Вася решил признаться.

— Я видел Милану с кем-то, когда мы в школе учились. Но просто не хотел верить, уверял себя, что обознался. Мы с отцом возвращались с рыбалки, заехали заправить наш автомобиль… Заправку на Смоленской трассе на выезде из города помнишь? Там еще мотель на двенадцать номеров. Я сидел в машине и увидел, как к этому мотелю подкатил черный «мерседес», из него почти сразу вышла Милана. Вышел и водитель, но он был с другой стороны автомобиля, я видел только голову и плечи. Но я его и не разглядывал. Я смотрел на нее. Расстояние до них было метров пятьдесят-шестьдесят. Уже были сумерки, но я узнал… Но ты и сам понимаешь, что Милану трудно с кем-то спутать. У нее походка неповторимая… Я не хотел верить своим глазам, потому что… потому что…

— Потому что она и тебе нравилась, — подсказал Снегирев.

— Так и было, — признался Вася Колобок, — она мне не то что нравилась. Я был влюблен в нее по уши… Любил даже тогда, когда узнал, что у вас что-то было… И потом любил, когда понял, что у нее кто-то есть, кроме тебя, Леша. Но ты извини… Я долго ее любил — до тех пор, пока не познакомился с Лизой. И сразу понял, то не любовь была, а морок какой-то. Ведь…

— Это все лирика, — остановил его Алексей, — и это в прошлом. Чей был «мерседес»?

— Вернулся отец, сел за руль, запустил двигатель, увидел тот «мерс» и сказал: «И Шашнев здесь!»

— Это машина городской администрации, на которой возили Шашнева?

Колобов кивнул:

— Она самая. У Шашнева был, разумеется, водитель. Но он любил сам за руль садиться. Шашнев — очень хитрый человек. Как и многие чиновники, он на руку не чист: не ворует из бюджета, по крайней мере, не попадался, а вот взятки берет.

— На этом он тоже не попадался, — вспомнил Снегирев.

— Нет, но информация имеется. Берет деньгами, дорогими часами, даже загородным домом, за который он якобы до сих пор выплачивает ипотечный кредит.

— И что Милана тогда?

— Ничего. Она вошла в мотель — ведь там вход в номера прямо с автостоянки. А мужчина, предположительно Шашнев, остался возле машины… Мы с отцом уехали, а что было потом, мне неизвестно.

— Может, ничего и не было, — предположил Алексей. — Может, это и не Милана была — ты мог обознаться, расстояние большое, сумерки… Глава города подъехал к мотелю, чтобы встретиться с Саркисяном, которому тогда принадлежал мотель… Или с адвокатом Вальдсоном, который, как говорят некоторые, является посредником при передаче взяток нашему мэру. Но это уже не важно.

— Согласен, — произнес майор полиции, — но сейчас ты что собираешься делать?

Лучший друг посмотрел на него и улыбнулся, словно речь зашла о каком-то предстоящем радостном событии.

— Посмотрю.

После чего развернулся и вошел в густые кусты, чтобы исчезнуть.

Глава двадцать первая

Служебный «солярис» остановился у высоких ворот с кованой решеткой. Прошла минута, другая, но створки ворот не раздвигались. Колобов нажал на клаксон — раз, другой… Открылась калитка, и к машине подошел охранник в черной униформе.

— Открывай! — приказал ему Василий.

— А с какой стати я должен? — усмехнулся парень. — Здесь частная территория. А частная территория, как и частная жизнь, охраняется законом. Вот если у вас есть ордер, то предъявите его, мы свяжемся с начальством, и тогда…

Из будки высунулся второй охранник и махнул рукой.

— Открывай: Кондрашов сегодня позвонил и распорядился, чтобы не препятствовали.

— А по какому вопросу? — продолжал приставать тот, кто подошел к машине.

— Вообще-то это не твое дело, потому что я без ордера сегодня, а значит, это частный визит. Милана в доме?