Небесная голубизна ангельских одежд

А что стало с теми почти двумя тысячами икон из отдела иконописи ГМФ, которые по первоначальному замыслу должны были быть переданы в Госфонд, то есть были признаны не имеющими музейного значения (прил. 7)? Отчетная ведомость Центрального хранилища ГМФ (прил. 6) и отметки о выдачах в инвентарной книге отдела III свидетельствуют, что их львиная доля – по крайней мере 1127 икон из госфондовской партии в 1982 иконы – при ликвидации Центрального хранилища опять-таки была передана в Исторический музей (прил. 6). Остальные иконы были выданы в Избирком (465 икон), «Антиквариат» (810) и Антирелигиозный музей (18 икон) [523] . Отчетная ведомость свидетельствует, что в общей сложности из выданных 3815 икон Исторический музей получил 2101 икону, а если учесть его филиалы – 2249 икон (прил. 6). Это почти две трети всего иконного отдела московского ГМФ!

523

Остаются еще 15 икон, выданных по актам № 1213, 1224 и 1225, но куда – неизвестно (прил. 6).

То, что лучшие иконы музейного значения были переданы в Исторический музей, можно объяснить влиянием Анисимова и Силина и их непосредственным участием в процессе распределения икон. Но что может означать массовая передача госфондовских, то есть немузейных, икон в ГИМ? Особенно настораживает, что на последнем, авральном этапе ликвидации ГМФ осенью 1928 года иконы передавали преимущественно в ГИМ. Видимо, он выполнял функции хранилища московского ГМФ после ликвидации фонда, сродни тому, как Русский музей и Эрмитаж хранили иконы, оставшиеся не распределенными после ликвидации ленинградского ГМФ. Более подробно ответ на этот вопрос будет дан в следующей главе.

В Ленинграде события развивались похожим образом и так же драматично. Как и в Москве, работа по ликвидации запасов ГМФ проходила осенью 1927 года. Распоряжением Главнауки от 25 ноября 1927 года были назначены специализированные комиссии экспертов, которые должны были работать обстоятельно и планомерно. Как и в Москве, осенью 1927 года об экспорте пока речь не шла, и произведения искусства сортировали на музейные и госфондовские. В некоторых отделах – металла и бронзы, живописи и скульптуры – работу удалось провести без осложнений. Однако в других, в том числе и в отделе церковного имущества, специализированных комиссий сразу не создали, и время было упущено. Когда же грянуло январское 1928 года постановление СНК об увеличении экспорта предметов старины, начался аврал.

Для выполнения постановления вместо специализированных комиссий, работавших ранее, уполномоченный Наркомпроса назначил в Ленинграде общую комиссию с переменным составом экспертов, которой было приказано закончить ликвидацию ленинградских запасов ГМФ к 1 марта 1928 года, то есть через месяц! По словам отчета, интенсивность работы была столь велика, что вместо положенной по штату одной машинистки перепечаткой списков занимались пять, но и они не справлялись с объемом работы [524] . Из-за спешки все работы по экспертизе остановили. Распределять по музеям и выдавать предметы искусства было запрещено, пока не будет сформирован экспортный фонд. Пересмотру подлежало все имущество, независимо от того, для какой цели предметы предназначались ранее. Так, из ранее предназначенных для музеев произведений живописи, скульптуры, металла, бронзы, прикладного искусства и фарфора на экспорт было изъято 890 предметов [525] .

524

ЦГАЛИ. Ф. 36. Оп. 1. Д. 397а. Л. 295 об.

525

См.: «Отчет о деятельности Ленинградского государственного музейного фонда за 1927–1928 и 1 квартал 1929 года». Имущество, привезенное из Сервизной кладовой при Аничковом дворце, было полностью передано на экспорт (ЦГАЛИ. Ф. 36. Оп. 1. Д. 397а. Л. 315 и об.).

В отличие от Москвы, в Ленинграде при формировании экспортного фонда параллельно работали две комиссии. Кроме ликвидационной комиссии Наркомпроса с переменным составом экспертов, работала комиссия по реализации Госфондов, которая отбирала вещи на продажу, оценивала их и передавала в Госторг. Председателем этой комиссии был вначале Зиварт [526] , а затем С. К. Исаков [527] . Комиссия Зиварта/Исакова работала в хранилище ГМФ, но не подчинялась Музейному фонду и не отчитывалась перед ним [528] , поэтому данные о ее работе в архиве ГМФ фрагментарные [529] . На формирование экспортного фонда комиссии была дана всего одна неделя. Выполнить работу в этот срок было нереально, она затянулась на месяцы. По мере сдачи имущества залы Ново-Михайловского дворца, где располагалось центральное хранилище ГМФ в Ленинграде, передавали Госфонду и Госторгу. Там устраивали выставки экспортного товара. 6 марта 1928 года дворец полностью был отдан в распоряжение Госторга. В пользовании ГМФ временно остались лишь четыре комнаты.

526

Видимо, Э. Ф. Зиварт (1879–1937) – художник и гравер, член латышской СДРП, заведовал печатным делом в офортной мастерской Академии художеств. Большевики использовали квартиру Зиварта в здании Академии художеств в конспиративных целях, а он сам, по его воспоминаниям, выполнял различные задания РСДРП, например как гравер-офортист изготовлял фальшивые бланки и печати (см.: Зиварт Э. Конспиративная квартира в Академии художеств в 1903–1905 гг. // Первая боевая организация большевиков, 1905–1907 гг.: Статьи, воспоминания и документы / Сост. С. М. Познер. М., 1934). Других сведений найти не удалось. Судя по году смерти, был репрессирован.

527

Вероятно, Сергей Константинович Исаков (1875–1953) – скульптор, историк искусств, педагог, музейный работник. В ноябре 1918 года зав. музейным подотделом Петроградского отдела музеев и охраны памятников искусства и старины. С 1922 по 1929 год – хранитель Музея революции и одновременно инспектор при уполномоченном Наркомпроса. В 1929 году перешел на службу в Русский музей (зав. художественным отделом). См. очерк на сайте факультета теории и истории искусства Российской академии художеств: http://ftii.artspb.net/index.php/about/person/47-isakov.

528

Двоевластие описал председатель госфондовской комиссии Наркомпроса в Ленинграде Якобсон: «часть госфондовского товара была дважды оценена а) постоянной оценочной комиссией госфондов б) и комиссией по отбору экспортного антиквариата под председательством тов. Зиварта. В первом случае в 95 тыс. руб., во втором в 97 тыс. руб.». Якобсон злился, что торговцы хотели сами все осматривать и оценивать, не доверяя госфондовской комиссии. (ГАРФ. Ф. 374. Оп. 28. Д. 2696. Л. 14).

529

Стоимость имущества, выделенного из ленинградского ГМФ на экспорт, на 1 апреля 1929 года превысила, по экспертным оценкам, 1,5 млн руб. (ЦГАЛИ. Ф. 36. Оп. 1. Д. 397а. Л. 315 и об.).

Работа в отделении церковного имущества ленинградского ГМФ началась с опозданием. Создать здесь особую комиссию экспертов Главнауки все-таки пришлось, но она начала работу лишь в декабре 1927 года. В составе ее были сотрудник Русского музея и хранитель отделения церковного имущества ленинградского ГМФ Ф. М. Морозов, недавний директор Русского музея профессор Ленинградского университета Н. П. Сычев и хранитель художественного отдела Русского музея А. П. Смирнов. Возглавлял комиссию инспектор музеев Г. С. Ятманов [530] . Объем работы был большой. За все время существования в инвентари хранилища было занесено более 3 тыс. предметов церковного имущества. Кроме того, было и имущество, которое не успели заинвентаризировать, оно выдавалось по инвентарям тех дворцов-музеев, где хранилось до передачи в ГМФ [531] . Как было отмечено ранее, в ленинградском ГМФ иконы отдельно не учитывались, поэтому сказать, сколько икон было распределено, не представляется возможным. По данным отчета, комиссия экспертов Ятманова просмотрела более 1800 религиозных предметов. Львиная доля, 1142 предмета, была отдана в Госфонд, 571 предмет отобран для Русского музея (564 для художественного отдела, 7 – для историко-бытового отдела), один предмет – для Эрмитажа. После этого для распределения по музеям оставалось еще 95 предметов. В общем итоге с 1 октября 1927 до 10 мая 1929 года в Госфонд и Госторг было передано 2778 предметов церковного имущества [532] . Таким образом, как и в Москве, б'oльшая часть ленинградского Государственного музейного фонда шла в Госфонд и на продажу.

530

В заседаниях также принимали участие Е. К. Мроз, эксперт ГМФ Ф. А. Каликин и Ю. С. Олив.

531

В их числе Исторические комнаты и Сервизная кладовая Аничкова дворца, остатки Детско-Сельского фонда, экспонаты музея «Старый Петербург – новый Ленинград» и др.

532

Видимо, это только заинвентаризированное имущество. Кроме того, 822 «предмета религиозного культа», которые не успели заинвентаризировать, выдали из хранилища фонда или прямо с мест (ЦГАЛИ. Ф. 36. Оп. 1. Д. 397а. Л. 315 и об., 325, 330–331).

После январского постановления СНК параллельно с комиссией Ятманова вещи отделения религиозного имущества просматривала и комиссия Зиварта, которая отбирала предметы на экспорт. Судя по протоколам, работа шла по крайней мере до конца июля 1928 года. Протоколы заседания комиссии приводят только номера отобранных предметов и лишь иногда рубрики (иконы, финифть, литье), поэтому оценить ленинградский экспортный фонд икон по этим материалам не представляется возможным [533] .

533

Хотя, видимо, он был меньше, чем московский иконный товарный фонд. Материалы о работе экспертных комиссий см.: ЦГАЛИ. Ф. 36. Оп. 1. Д. 390.

Глава 6. Сколько икон было передано из государственного музейного фонда на продажу?

Сколько всего икон было передано из московского отделения Государственного музейного фонда в «Антиквариат» на продажу и что могут означать массовые передачи в Исторический музей госфондовских икон, которые, по мнению экспертов того времени, не имели музейного значения? Для ответа на этот вопрос необходимо восстановить ход событий, сведя воедино все имеющиеся факты (прил. 8а, 9).

В общей сложности за все время его существования из иконного отдела московского Музейного фонда согласно финальному отчету было выдано 3812 икон, три предмета – две хоругви и икона – выданы после составления отчета, а еще две иконы не были найдены, но, вероятнее всего, выданы в «Антиквариат». Таким образом, общее количество предметов в иконном фонде составит 3817 (прил. 5).

В июне 1927 года иконы из Центрального хранилища перевезли на хранение в Успенскую церковь Новодевичьего монастыря в связи с решением о ликвидации ГМФ и экстренным выселением иконного отдела из дома Зубалова. К этому моменту из иконного фонда ГМФ уже была выдана 541 икона (прил. 8а): 375 икон на постоянное хранение (прил. 6 до акта № 740) и еще 166 икон – на временное хранение, но они так и не были возвращены в ГМФ (прил. 6, акты № 44, 56, 83). Из общего числа выданных 33 иконы отданы на нужды отдела охраны материнства и младенчества Наркомздрава (прил. 6, акт № 659; прил. 8а) – видимо, они предназначались на продажу в благотворительных целях. Тем же летом, уже после переезда иконного отдела в Новодевичий монастырь, еще 28 икон выданы на продажу в магазин Деткомиссии при ВЦИК (прил. 6, акт № 740; прил. 8а). Таким образом, львиная доля икон, выданных к осени 1928 года из ГМФ, попала в музеи и только 61 икона – на продажу на внутреннем рынке в благотворительных целях (прил. 8а).

Следующим этапом в ликвидации иконного отдела, как показало это исследование, стала работа комиссии Главнауки по распределению икон на имеющие и не имеющие (госфондовские) музейного значения (прил. 7). К ноябрю 1927 года – время начала работы комиссии – согласно учетной ведомости из иконного отдела ГМФ были выданы еще 174 иконы (прил. 8а), в том числе 172 – в Исторический музей (прил. 6, акт № 762) и 2 – в Музей Радищева в Саратове (прил. 6, акт № 792). Иконы, переданные в ГИМ, видимо, представляли партию, которую Силин успел отобрать во время командировки в Центральное хранилище ГМФ в июне 1927 года. Таким образом, выдач икон на продажу в этот период не было (прил. 8а).

После выхода январского 1928 года постановления СНК об усилении экспорта произведений искусства началось формирование экспортного фонда. К этому времени фонд икон ГМФ уменьшился еще на 1099 икон (прил. 8а) за счет выдачи 1 иконы в Оружейную палату (прил. 6, акт № 830), 465 – в Избирком (прил. 6, акт № 838) и 633 – в Исторический музей (прил. 6, акт № 863). Известно, что к началу февраля 1928 года комиссия Главнауки, которая сортировала иконы на музейные и немузейные, просмотрела 2563 иконы (прил. 7, протоколы 1–20). Из них 632 были признаны музейными. Видимо, эта партия фактически целиком и была выдана 9 февраля 1928 года в ГИМ по акту № 863. Следовательно, иконы, отданные в Избирком 8 декабря 1927 года по акту № 838, происходили из госфондовских. Скорее всего, они предназначались на продажу через аукционы и антикварные магазины в благотворительных целях. С учетом «избиркомовской» партии количество икон, выданных к середине февраля 1928 года на продажу из ГМФ, возрастет до 526 (прил. 8а).