Небесные корабли
Шрифт:
Хасатиния осталась точно такой же, какой была. Все та же своеобразная, мало кому до конца понятная родина звонарей, первое королевство, где появились колокола. Их отдаленный звон доносился до ушей Маргула даже сейчас: лодка приблизилась к землям Хасатинии в опасной близости от Виерса. Маргул планировал для начала зайти в этот город - там у него имелось несколько не самых лучших, но и не самых худших друзей, - а путь в Ярну продолжить завтра. Может, после сна на твердой поверхности колени перестанут дрожать с непривычки, но пока подросток не мог избавиться от впечатления, будто палуба корабля - куда более удобная вещь,
От нечего делать на ходу он подсчитывал, сколько времени займет поездка из одной точки королевства в другую. Выходило, что никак не меньше трех дней - и это если удастся купить лошадь, ведь пешком, по летней жаре и с тяжелыми сумками далеко уйти не получится. Или получится, но будет невероятно сложно. Маргул представил, как падает бездыханным, едва переступив порог родного дома, и мрачно усмехнулся.
К Виерсу он вышел уже через три часа, изрядно поплутав между надгробиями старого, давно заброшенного кладбища. На ум упрямо лезли ироничные слова Эльвы, мол, повстречаешь где-нибудь нечисть - непременно сообщи мне!
– хотя кладбище было добротным, аккуратным и освященным. Видно, жители близлежащих сел - вон, над полями поднимаются тонкие полосы дымков, - не горели желанием сводить знакомство с гильвирами, упырями, умертвиями или дакарагами.
Маргул тоже не горел - и вздохнул с облегчением, когда могилы остались позади. Вышел на тракт, берущий свое начало в Званге, и без происшествий добрался до обитых железными шипами городских ворот - единственного места, где позволялось входить в город и выходить из него. К удивлению картографа, обычная для здешних мест очередь отсутствовала, а стражники поленились выйти из караулки, чтобы выяснить, кто пожаловал в чудесный, светлый и легендарный Виерс. На всякий случай заглянув в окно, подросток испытал жгучее разочарование: трое здоровых мужиков, безмятежно похрапывая, развалились на печи, на полу и на деревянной лавке, а под небольшим, сколоченным из сосновых досок столиком валялось восемь ярких, наверняка дешевых бутылок из-под вина.
– Герои, - себе под нос пробормотал Маргул.
– Отважные герои, защитники нашего королевства.
Он поправил ремешок правой сумки, убедился, что левая не намерена покидать владельца в ближайшее время, и бодро зашагал к площади. Пересек ее - под внимательными, оценивающими взглядами торговцев, - и углубился в переплетение центральных улиц. Отыскал приличный постоялый двор, посмотрел на вышибалу - худого и высокого, но внушающего невольное уважение, - и спросил:
– А где хозяин?
– В кухне. Сейчас позову, - отозвался мужчина, покидая свой пост у двери.
Ждать пришлось недолго: низенькая старушка в цветастом платке, сшитом из ярких лоскутков ткани, выскочила в зал и почтительно поклонилась:
– Пожалуйте, пожалуйте, господин! Пойдемте, я проведу вас в свободную комнату.
– Спасибо, - серьезно кивнул Маргул. Кажется, его приняли за бродячего колдуна, что и неудивительно, - с такими-то примечательными волосами и поклажей!
– но делиться со старушкой своим настоящим предназначением картограф не пожелал. Пускай боится.
Шаркая подошвами расхлябанных туфель об пол, пыхтя и отдуваясь, хозяйка с горем пополам вскарабкалась на второй ярус и открыла первую же створку:
– Заходите, располагайтесь! Принести вам обед?
– Нет, - поразмыслив, отказался
подросток.– У меня еще есть дела. Я оставлю вещи, запру комнату и отлучусь часика на полтора. Вот залог.
Он вручил старушке золотую монету, выслушал счастливые причитания и отправился восвояси. Конечно, после долгой дороги следовало бы сперва отдохнуть, но Маргулу хотелось убраться из Виерса поскорее: в конце концов, он не навещал мать уже больше года.
Знакомый перекресток нашелся спустя десять минут, но, чтобы отыскать дом товарищей по университету, пришлось приложить вдвое больше усилий. Однако под конец картографу повезло, и он уверенно, внутренне подобравшись и приготовившись к слезным заверениям вроде "ой, как мы скучали" постучал калиткой о забор. Сначала отреагировала собака - рыжая, беспородная скотина размером с двух Маргулов. Она выскочила из будки, абы как сколоченной хозяевами - лишь бы стояло, - и принялась яростно, ожесточенно, с ненавистью лаять. Из оскаленной пасти, словно из разбитого кувшина, брызгами полетела слюна.
– Спокойно, спокойно, Хагна!
– из дома выбежал всколоченный парень немногим старше подростка и, смешно спотыкаясь, бросился к псине. Та мгновенно раскаялась, поджала хвост и забралась обратно в будку, напоследок низко, предупреждающе взрыкивая.
– Привет, Самиш, - поздоровался с приятелем картограф.
– Как дела?
Тот с недоверием на него вытаращился. Из-под соломенной челки взблеснули потрясенные карие глаза.
– Маргул!
– воскликнул парень.
– Неужели это ты?
– Я, - со смехом подтвердил подросток.
– Впустишь меня в дом, или так и будем стоять по разные стороны ограды?
– Впущу, - спохватился Самиш.
– Разумеется, впущу! И давай быстрее, Вайга тебе очень обрадуется!
В этом картограф сомневался, но спорить с хозяином не стал. К тому же он действительно пришел, чтобы попасть внутрь, а не жариться на солнышке и нервно коситься на недовольного чужим присутствием пса.
В доме бывшего однокурсника было шумно, полутемно и тесно. Повсюду стояла сваленная горой мебель - перевернутый шкаф, на нем диван, а на диване несколько стульев. Из кухни доносился детский лепет, подкрепленный стуканьем маленького кулачка о стол, и умильное женское бормотание.
– Это кто?
– настороженно поинтересовался Маргул.
– Мой сын, - улыбнулся Самиш.
– Его зовут Райза.
Он схватил подростка за локоть и потащил за собой. Картограф обреченно потащился следом - ладить с детьми он абсолютно не умел, а приятель, наверное, надеется, что он похвалит и подержит на ручках малыша Райзу. Вообразив, как ребенок падает и разбивается на тысячи осколков, словно чашка, Маргул страдальчески скривился и начал придумывать отговорки.
Впрочем, в кухне выяснилось, что они не нужны.
Жена Самиша - невысокая, коренастая девица с темными волосами ниже колен, заплетенными в две тугие косы, и родинкой на мочке уха, - сидела с окна, прижимая к себе мальчика лет четырех. Страшно костлявого, можно даже сказать - тощего, а еще - седого.
– А...
– выдавил из себя картограф.
– Э...
– Это Райза, - со счастливым выражением лица донес до него приятель.
– Райза, дорогой, это - мой университетский товарищ. Его зовут Маргул, и он работает на настоящих кораблях, далеко-далеко в море!