Небесные корабли

– Придется написать Зартасу письмо.
– От этой перспективы Эхэльйо передернуло.
– О великий Альвадор, я не писал ему уже лет пятьдесят. Представляю, какой шум поднимется вокруг безобидного куска пергамента, где в правом нижнем углу пристроится моя подпись.

Илаурэн натянуто рассмеялась, и Эльва уточнил:

– Ваш дядя чем-то смахивает на моего отца, правда?

– Ага, что-то есть.
– Губы проклятого дрогнули - так слабо, что это движение вполне можно было посчитать случайным, непроизвольным.
– Зартас - король Черного Града, и он старше меня на три-четыре столетия. Для эльфов подобная разница несущественна, но, как особа голубой крови, дядя относится ко мне и к Илаурэн свысока, словно мы его слуги. Или вообще мелкие эльфята, способные только путаться под ногами. В общем, его поведение глубоко меня оскорбляет, но пойти против родной крови я не в силах.

– Ну ты заладил, - поморщился некромант.
– Ненавижу понятие "родная кровь". На каждом углу о нем вопят, но не подозревают, что оно уже давно ушло в небытие. Мы живем в мире, как родители убивают своих детей, а дети - родителей, в мире, где убийство само по себе является нормой, если не больше. Кого волнует эта бессмысленная родная кровь? По-вашему, я должен беспрекословно подчиняться Грайзу? Или носиться за маркизом де Лайном, умоляя о снисхождении? Мол, ты же мой отец, прояви хотя бы толику теплоты и заботы!

– Зачем они тебе?
– поразился Эхэльйо.
– Речь ведь не о них. Речь о том, что живые существа, связанные одной кровью, обязаны помогать друг другу. Обязаны быть опорой для своих близких.

– Чушь все это, - с презрением отмахнулся Эльва.
– Никто никому ничего не обязан. Мы все зависим лишь от собственных прихотей. И я считаю, что связь между друзьями - или врагами - гораздо сильнее, чем связь между единокровными созданиями.

Проклятый открыл было рот, но быстро передумал и закрыл. За время странствия по Морскому Королевству и потом, на фрегате, он успел убедиться: некроманта проще убить, чем переубедить. Если он уверен в своей правоте, то будет отстаивать ее до последнего - и не факт, что этим последним окажется слово, а не вырванное сердце собеседника.

– Ладно, молчу, - покорно сдался Эхэльйо. И бросил беглый взгляд на механические часы, стоившие невероятных денег и изобретенные горцами совсем недавно.
– Долго еще, Рэн?

– Вряд ли.
– Девушка хихикнула.
– Ты же знаешь маму: когда речь заходит об официальных приемах, она старается поздороваться с хозяевами, заверить их в своем добром отношении и поскорее ускользнуть, желательно - без лишнего шума. О!

Эльва прислушался, но подозрительных звуков не обнаружил.

– Что "о"?
– с опаской переспросил он.

– Дверь открылась. Так, - Илаурэн потерла ладони, - теперь сделайте счастливые лица. Я хочу произвести на них самое убийственное впечатление из всех возможных! Господин Тиез, вы не поделитесь с нами какими-нибудь соображениями насчет...

– Рэн!
– донеслось с лестницы. Некромант перестал беспокоиться о своем слабом человеческом слухе и поспешно выпалил:

– Нам надо обратиться в Гильдию, чтобы Эхэльйо... то есть Хэлю... выдали жетон. Я не могу постоянно находиться рядом с ним и подсовывать стражникам только свой - в конце концов они сообразят, что это обман, и остроухий к магам не относится.

– Еще как относится!
– правдоподобно возмутилась девушка.
– Он остановил действие проклятия в чертовом Кленкаре! Он страдал из-за этого годами! Он...

– Рэн, - в зал заглянула высокая эльфийка, чей возраст Эльве определить не удалось - выглядела она так же молодо, как Илаурэн и Эхэльйо, и была такой же голубоглазой. Некромант пришел к выводу, что голубоглазых существ вокруг него многовато.

– Здравствуйте, - сказал он, пытаясь разрядить обстановку - вновь прибывшая вытаращилась на проклятого и застыла, словно ледяная скульптура.
– Здравствуйте!

– Хэль, - в потрясенной манере Илаурэн выдохнула эльфийка.
– Хэль, это правда ты?

Некромант почесал затылок и смирился с мыслью, что все остроухие в семействе Айнэро ведут себя одинаково. Он немного посмотрел, как Эхэльйо стоически терпит слезы матери, затем - как не менее стоически пережидает гневную тираду отца, и снова взялся за чашку. Ее содержимое успело остыть, но за чудесный малиновый вкус парень готов был простить посуде что угодно.

Наконец эльфийское воссоединение подошло к концу, и грозный родитель проклятого повернулся к гостю.

– А ты еще кто такой?
– нахмурился он.

Магу стало слегка не по себе, но он мужественно сообщил:

– Здравствуйте. Меня зовут Эльва, Эльва Тиез де Лайн.

– И он меня спас, - вставил Хэль.
– Если бы не Эльва, мы ни за что не миновали бы ундин - особенно когда плыли обратно. И Мильт не согласился бы вести фрегат к империи Ильно, не будь на борту талантливого и достаточно сильного темного колдуна.

– Ясно.
– Отец проклятого медленно опустился на свободный стул, повел плечами.
– Я - Кольтэ, а моя жена - Эльтари. Прошу прощения за столь недружелюбный прием.

– Ничего страшного, - покривил душой некромант.

– Я принесу печенья, - торопливо пообещала мать Эхэльйо, выбегая из комнаты. Эльве показалось, будто она до сих пор всхлипывает.

– К слову, молодой человек, - господин Кольтэ зажмурился, сдерживая соблазн постоянно поглядывать на сына и убеждаться, что он действительно сидит за столом, а не шляется по заброшенным крепостям и прячется от живых.
– Почему у вас эльфийское имя? Вы связаны с Малахитовыми Лесами или Шеальтой?

– Нет, - удивился парень.
– Не связан. Все мои родственники - люди, даже полукровок днем с огнем не найти. Видите ли, род Тиезов берет свое начало во времена основания Белых Берегов, хотя ходят слухи, что он существовал и раньше - сражаясь с племенами варваров. Поэтому все его отпрыски должны соблюдать так называемую чистоту крови, объединяя ее только с аристократами. Таким образом, например, моего брата Кайту пытались поженить на графине Айю, а брат Грайз получил в жены госпожу Неддту - третью кандидатку на престол в случае смерти нынешнего короля. Теперь все боятся, что Грайз устроит переворот, но я-то в курсе: он обожает Его Величество Алетариэля и скорее пойдет против отца, чем против белобрежной власти.

– И тем не менее ваше имя - эльфийское, - настаивал господин Кольтэ.
– И имя вашего старшего брата тоже. Одного из старших братьев. В наречиях Шеальты и Малахитовых Лесов совершенно точно присутствуют сочетания "Haelleva" и "Kaitte". Первое в переводе означает "вспышка", а второе - "луч". Следует полагать, что ваши родители позаботились о скрытом смысле.

– Никогда раньше не слышал, чтобы они обо мне заботились, - рассмеялся Эльва.
– Это похоже на шутку, господин Кольтэ. Вероятнее всего, они просто не пожелали придумывать имена для детей, которые все равно не унаследуют ни землю, ни состояние, и решили одарить их кличками. Выражаясь проще, - он потянулся за печеньем, принесенным госпожой Эльтари, - они меня не любили. И не любят, а старательно сочинять имя для нелюбимого ребенка никто не станет. Улавливаете?

– Улавливаю.
– Остроухий потерял интерес к разговору и тоже взял пару кружочков сладкого теста, усыпанного орехами.
– Лау, что ты решила насчет визита к Лефрансе?

– Пока ничего, - помрачнела девушка.
– То есть Леф, конечно, пригласила меня приехать - причем приехать за два дня до прибытия остальных гостей, - но мы с ней не такие близкие друзья, чтобы проводить вместе столько времени.

– А что, эта дурочка все еще жива?
– с ехидцей осведомился проклятый.

– Не называй ее дурочкой, - оскорбилась Рэн.
– Она, между прочим, поумнее тебя будет!