Нечто прекрасное

Я хмыкнул и посмотрел на Америку, чьи волосы были мокрыми, а глаза зажмуренными. Один нефритовый глаз распахнулся, и другой вслед за ним.

– Боже, ты в порядке? – спросил я.

– А ты?

Я выдохнул смешок.

– Думаю, да.

Она закрыла рот рукой и захихикала, заставляя мой смех вырываться из моего горла и раздаваться во всей квартире. Вскоре мы уже вытирали глаза и пытались отдышаться.

Хихиканье утихло, а мы оставались на полу, вода капала с нашей кожи на плитку. На носу Америки образовалась капелька и упала мне на щеку. Она вытерла её , а её глаза скользили туда –сюда, ожидая, словно ей было интересно, что я скажу дальше.

– У нас все будет хорошо, – сказал я мягко. – Я обещаю.

Америка села, и я сделал то же самое.

– Нам не нужно делать то, что делают все остальные, чтобы быть счастливыми, правда? – в её голосе послышалась грусть.

Я проглотил комок, образовавшийся у меня в горле. Не то, чтобы я не хотел делать то, что делали все остальные. Уже долгое время я хотел то, что у них уже было.

– Нет, – сказал я. Впервые с тех пор, как мы встретились, я солгал Америке.

Мне было слишком стыдно признаваться ей, что я хотел этих вещей – колец, клятв, ипотеку и детей. Я хотел всего этого. Но было слишком тяжело сказать неординарной девушке, что я хотел обычной жизни с ней. Мысль, что мы не хотели одного и того же, и что это означало, пугала меня, поэтому я загнал её вглубь своего сознания, туда же, где я хранил воспоминания о маме, плачущей о тете Диане, настолько далеко, что мое сердце не чувствовало этого.

Глава 4

Америка

Пальцы моих ног сверкали на солнце свеже накрашенными ярко –розовыми ногтями. Я перебирала ими , наслаждаясь легким блеском пота на моей коже и жарой, поднимающейся от мостовой, окружавшей бирюзовую воду. Я уже определенно обгорала под яркими лучами, но оставалась на белой пластиковой решетке своего шезлонга, счастливо пропитываясь витамином D , даже несмотря на маленьких засранцев из номера 404В, плескавшихся как варвары.

Мои солнечные очки упали в десятый раз, соленые капли на переносице заставляли их скользить, словно кусочек тающего масла.

Эбби подняла свою бутылку с водой.

– Выпьем за совместный выходной.

Я подняла свою и коснулась ее.

– Поддерживаю.

Мы обе опрокинули наши напитки, и я почувствовала, как прохладная жидкость скользит по моему горлу. Я поставила бутылку рядом с собой, но она выскользнула из моей руки и закатилась под шезлонг.

– Вот блин, – сказала я, протестуя, но не двигаясь. Было слишком жарко, чтобы двигаться. Было слишком жарко, чтобы делать хоть что –нибудь , кроме как оставаться в помещении с кондиционером или лежать у бассейна, время от времени окунаясь в воду, пока мы внезапно не сгорим.

– Во сколько Трэвис заканчивает работу? – спросила я.

– В пять, – выдохнула она.

– Когда он снова уедет из города?

– В ближайшие две недели он здесь , если ничего не возникнет .

– Ты невероятно терпеливо к этому относишься..

– К чему ? К тому , что он зарабатывает на жизнь? Что есть, то есть, – сказала она.

Я повернулась на живот, лицом к ней, и моя щека прижалась к пластику.

– Ты не беспокоишься?

Эбби опустила очки и посмотрела на меня поверх оправы.

– А я должна?

– Нет. Глупость сказала. Не обращай на меня внимания.

– Д умаю, солнце поджарило твой мозг, – сказала Эбби, надвинув очки. Она откинулась в своем шезлонге, и ее тело расслабилось.

– Я сказала ему.

Я не смотрела на нее, но чувствовала, как Эбби уставилась на меня сбоку.

– Сказала кому и что? – спросила она.

– Шепу. Я сказала ему – типа, как бы – что я готова.

– Почему ты не скажешь ему уверенно и прямо, что ты готова?

Я вздохнула.

– С таким же успехом я могла бы сама сделать ему предложение.

– Вы двое задолбали.

– Он говорил что –нибудь Трэвису ?

– Нет. И ты знаешь, все, что Трэв говорит мне по секрету, недоступно.

– Это нечестно. Я бы сказала тебе, если бы знала, что это важно. Ты дерьмовая подруга.

– Но я отличная жена, – сказала она без оттенка извинения в голосе.

– Я сказала ему, что нам надо съездить к моим родителям до начала занятий. Дорожное путешествие.

– Весело.

– Я надеюсь, он поймет намек, чтобы спросить еще раз.

– Мне посадить зернышко?

– Оно уже посажено, Эбби. Если он не спросит меня, значит, он не хочет… больше.

– Конечно, хочет. Вы вместе уже три года. Это тебе не три месяца , и девушки определенно ждали кольца и подольше этого. Я думаю, тебе так кажется, потому что мы с Трэвом так скоро сошлись.

– Может быть.

– Потерпи. Отказ тяжело вредит их эго.

– Трэвис, кажется, не возражал.

Она проигнорировала мой выпад.

– Дважды – это в два раза дольше.

– Давай, потычь меня носом, сучка, – огрызнулась я.

– Я не имела в виду…, – Эбби взвизгнула, когда была поднята с шезлонга и оказалась в руках Трэвиса. Он сделал два длинных шага и прыгнул в бассейн. Она все еще кричала, когда они выплыли на поверхность.

Я встала и подошла к краю, скрестив руки на груди.

– Ты рано освободился.

– Занятие в тренажерном зале отменилось.

– Привет, малышка, – сказал Шепли, обхватывая меня руками.

В отличие от Трэвиса , он был полностью одет, поэтому я была в безопасности.

– Привет, – начала я.

Но Шепли наклонился, и вскоре мы падали в бассейн, как опрокидывающийся столб.

– Шепли! – вскрикнула я, когда мы ударились о поверхность воды, прежнем чем погрузиться.

Он оттолкнулся и потянул меня за собой, сжимая меня в руках. Он покачал головой и улыбнулся.

– Ты придурок ! – сказала я.

– Это не было задумано , но на улице больше сорока гребаных градусов. Я уже испекся, – сказал Шепли.

Маленькие засранцы из соседнего дома брызнули на нас, но всего после одного нахмуренного взгляда Трэвиса они повылезали из бассейна.

Я запечатлела поцелуй на губах Шепли, чувствуя на них вкус хлорки.

– Ты подумал о поездке? – спросила я.

Он покачал головой.

– Я посмотрел погоду. Надвигается кое –что страшное.

Я нахмурилась.

– Правда? Я выросла в Аллее Торнадо. Думаешь, меня волнует погода?

– А если будет град? Чарджер …

– Хорошо, возьмем Хонду.