Нечто в воде

Я хмурюсь. Наверное, я самая наивная в мире преступница. Совершенно безалаберная. И как меня до сих пор не убили?

До прибытия курьера остается меньше десяти минут. Я кладу в карман брюк листочек с номером счета.

После неудачного визита к Чарльзу я вернула камни на чердак. Я мчусь наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Нужно достать их раньше, чем приедет Саймон. Не хочу оставлять его разгуливать по дому без присмотра. Нельзя ему доверять.

Внезапно мне в голову приходит ужасная мысль: а что, если звонивший парень вообще не от Эдди? Или я все-таки ошиблась в Эдди и это плохо закончится? Может, я рискую жизнью?

Марк явится домой и найдет мое бездыханное тело. Я буду лежать в коридоре, словно тряпичная кукла, с крошечной дырочкой от пули в голове: убийство в назидание. Приговор приведен в исполнение.

Нет, все мои инстинкты твердят, что ничего плохого не случится. А инстинктам я доверяю. Все будет в порядке. Тем не менее бегу вниз и хватаю телефон. Набираю номер Марка. Он отвечает через три гудка. В трубке слышен фоновый шум.

– Марк?

– Да, что случилось? Ты в порядке? Как все прошло? – Он имеет в виду разговор с Шарлоттой.

– А, да, все хорошо. Слушай, мне только что звонили, насчет…

Черт! До меня вдруг доходит, что по телефону нельзя упоминать ни о бриллиантах, ни об Эдди Бишопе. Если инспектор Фостер прослушивает мой мобильный, нам конец. Думай, Эрин. Быстро. Выражайся завуалированно.

– Они хотят… забрать сувениры из нашего свадебного путешествия.

Так ведь можно говорить? Конечно! Звонок можно объяснить тем, что мы купили сувениры для родителей Марка и я решила отправить их в Ист-Райдинг через службу доставки. Боже, как все сложно. Нелегко быть преступницей.

Марк молчит. Наверное, тоже пытается осмыслить, что можно говорить по телефону, а что нельзя. Я рада, что вышла замуж за догадливого человека.

– Замечательно. Ты справишься сама, дорогая, или приехать тебе помочь? – Тон у него прежний, хотя я слышу, что он волнуется. Он четко дал мне понять, что не доверяет Эдди ни на грош.

– Нет, не беспокойся. Все отлично, Марк. Просто хотела сказать, что курьер вот-вот будет здесь. Не волнуйся, я справлюсь. Мне пора, он приедет через минуту. Ладно?

Я даю Марку возможность остановить меня, если вдруг совершаю глупость. Разве это не глупость – своими руками отдать незнакомому человеку миллион фунтов в виде бриллиантов? В собственном доме.

– Понял. Да, конечно. Вижу, что ты справишься без меня, милая. Тогда увидимся чуть позже. Я люблю тебя?

Звучит как вопрос. Как много всего в нем скрывается!

– Я тоже, – отвечаю я.

В моем ответе тоже заключено очень многое. Раздаются короткие гудки.

Черт, я не спросила, как у него дела, где он. Звуки доносились с оживленной улицы, возможно, с вокзала…

Ладно, некогда. Я мчусь на верхнюю площадку и вытягиваю чердачную лестницу.

Кошелек с камнями лежит там, где я его оставила, под незакрепленным слоем бледно-желтой теплоизоляции. Бриллианты мерцают в кремовой коже, нагретой трубами отопления.

Хватаю кошелек и поправляю изоляцию. Не успеваю спуститься, как раздается трезвон. Я застываю на месте. Душа уходит в пятки. Жаль, что у нас больше нет пистолета – мы выбросили его в море на Бора-Бора. Неужели мы сглупили, избавившись от оружия? Хотя какой от него прок, если я не умею стрелять? Даже не пойму, заряжен ли он и как снять с предохранителя в случае чего. Нет уж, обойдусь. Все пройдет хорошо. У меня паранойя. День на дворе. Я продолжаю спуск, спрыгиваю с третьей перекладины и мчусь в коридор.

Ворвавшийся в открытую дверь порыв сентябрьского ветра охлаждает мои разгоряченные щеки. На пороге стоит Саймон. Выглядит он вполне безобидно. В костюме, при галстуке и даже улыбается. Не хищным оскалом, а обычной улыбкой, слегка многозначительной, но в целом безобидной. Пистолет явно был бы лишним. Судя по поведению гостя, мы теперь по одну сторону закона, я – часть банды.

Надо что-то сказать, слишком долго мы молчим.

– Саймон?

– Не буду отпираться, это я, – улыбается он.

Уверена, что он шутит так не впервые, и все же его безобидный юмор меня успокаивает.

– Чудесно.

Не зная, что делать дальше, я приглашаю его в дом, надеясь, что Саймон уже понял, что я не имею ни малейшего представления о протоколе подобных сделок, и примет бразды правления в свои руки.

– Не-е, надо бежать. Спасибо, дорогуша. Я просто заберу, что велено, и уматываю, чтоб тебе не мешать, если ты не против.

Он нашел нужный тон. Благодарная за его тактичное отношение к моей беспомощности, я приободряюсь и протягиваю ему кошелек, радуясь избавлению. Полдела сделано. Только как быть с деньгами? Сказать что-то или это будет грубо? Саймон меня опережает.

– А номер?

– Да-да, вот он.

Я вынимаю из кармана листок бумаги и разглаживаю на бедре.

– Простите, что такой мятый. Но цифры все равно можно разобрать, правда?

Протягиваю ему листок. Мы оба смотрим на бумажку в его руке со вполне нормальными цифрами. Нет, я точно идиотка.

– Хм, ага, сойдет, – бормочет он, переигрывая с интересом к мятой бумажке. – Ну, я пошел. – Он взвешивает в руках бумажку и кошелек, улыбается и уже хочет уйти, как вдруг останавливается.

– Один вопросик, дорогуша. Как все сегодня прошло? Эдди хочет знать.

– Я… Мне кажется, ничего не получится, – с печальным видом отвечаю я, словно мне тоже больно от столь жестокого поворота судьбы Эдди – раскаявшегося грешника, которому дочь отказалась дать шанс.

Похоже, мой ответ выбивает Саймона из колеи.

– Почему, что она сделала? – задумчиво спрашивает мужчина.

– Ну, посмотрела видео. Плакала. Очень расчувствовалась, но слишком боится за детей, поэтому…

– А, за детей, – перебивает меня он. – Ладно, ничего.

Похоже, Саймон доволен. Я задумываюсь, уполномочен ли он проявлять интерес к Лотти или я наговорила лишнего.

– Не волнуйся о детях, – вновь улыбается воспрянувший духом Саймон. – С этим он разберется. А ты молодец, подруга. Плакала, говоришь? Это хорошо. Отличный знак. Эдди будет чертовски рад. Это его подбодрит. Если плакала, то полдела уже в шляпе.

Саймон сияет, глядя на меня.

– Сегодня у него хороший день. Ладно, я ушел. Всего тебе наилучшего.

Он уходит, радостно взмахнув рукой.