Неизвестный чемпион

– Шако, - Хейм сделал подростку предупреждение.

– Что?
– парень вопросительно поднял на того голову, - Я подписался быть слугой на время вашего отпуска. Не соглашался быть куклой всех подряд. Но раз тебе так хочется: за отдельную плату согласен.

– За отдельную плату ты на все согласен, - нехотя заметила Твиш.

– Разумеется, - ледяным тоном отозвался Шако. Что они могли знать о его жизни и о нем?
– Я готов продаться дьяволу, если он вернет ее. Это то, что ты хотела услышать?

– Кого ее?
– задал интересующий вопрос Джокер.

Отвечать Шако не стал. К завтраку не притронулся и вышел в соседний зал. Оттуда сразу на улицу. Изо рта вырвалось облако пара. Надо остыть, пока не наворотил бед. Надо продрогнуть на ледяном ветру так, чтобы мысли заткнулись и эмоции улеглись. Кривая улыбка скользнула по его губам. К сожалению, даже дьявол не в состоянии вернуть ее. Ему Шако продавался уже много-много раз. Бесполезно. Остается вариант разрушить сердце Ноксуса. Да, Шако был уверен, что дело в нем. Если сердце собственной гильдии не поддается, значит надо пробраться в ее гильдию и разрушить его там. Получится ли? Глупый вопрос. Свернуть горы оказалось достаточно просто, когда была необходимость. Что такое оказаться там, где находиться нельзя? Сможет убить двух зайцев одним ударом: отправит на тот свет главу одной из гильдий и разрушит кристалл. Не важно в какой последовательности.

Со стороны дома подошла Кейни и пару минут стояла молча, прежде чем нарушила тишину и ход тревожных мыслей.

– Замерзнешь, - произнесла кошечка.

– Нет, не замерзну, - отозвался Шако: ком снега на ладошке уже почти не тает. Поднял голову к небу, глядя на неестественную синеву и белизну солнца.

– А за плату так с удовольствием, - улыбнулась Кейни, кивнула в сторону дома, - Идем. Я приготовила мяса вчера. И бесплатно.

В главный зал Шако не вернулся. Предпочел для завтрака небольшую комнату в левом крыле здания. Кейни составила компанию и заодно призналась, что действительно избегает Синдега. Причина оказалась довольно простой: утром химик не нашел несколько записей, что по случайности выкинула девчонка, приняв за мусор. Повезло, что сам Синдег лег под утро и совсем не помнил, где их оставил. Только это и спасло Кейни от головомойки.

Мясо оказалось вкусное, почти не соленое. Именно такое любил Шако. О своих предпочтениях не говорил никому. Вот и сейчас делать исключение не стал. Сидел и молча поглощал остывший завтрак. Спустя полчаса прибрался по дому. Проведал коней в конюшне, где и застрял до вечера. Чистил стойла, менял сено и сыпал свежего овса. Наполнил поилки водой. Даже холод снежного острова не сильно тревожил. Щеткой чистил коней, размышляя о том, что еще забыл сделать? Кейни обещала накрыть ужин. Значит. надо приготовить спальни и ванны? А затем и самому привести себя в порядок, так как за весь день он насквозь пропах потом и лошадьми. Как оказалось позднее, по дому Кейни со всем справилась сама, не дожидаясь Шако. Тем более, что прибраться в конюшне за один день — это большая работа. Так что Кейни решила помочь парню в обмен на то, что чистить конюшню не отправили ее. Синдег в наказание за испорченные бумаги вполне мог это сделать.

На пороге собственной душевой комнаты Шако замер, глядя на приготовленную ванну. Приглушенный свет кристаллов в стенах и полу создавал ощущение другого мира. Чужое присутствие уловил сразу и машинально повернул голову влево. Саднящее чувство в груди осталось без внимания. А голова твердила, что эту ванну приготовили сегодня именно для него.

– Я хочу извиниться за свои слова сегодня днем.

Твиш отошла от стены и приблизилась. Встала рядом: такая же высокая, чуть надменная и холодная. Но ее негромкий голос звучит искренне и проникновенно, так что Шако не сомневался в правдивости сказанных слов. Вот только для него давно никто ничего не делал просто так. Отсюда стойкое желание послать наглую чемпионку подальше. Наглую и притягательную. Этот сползающий плащ на голое тело уже будит воображение. От шнуровки одно название, а грудь очень даже приятная на ощупь.

За своими мыслями Шако пропустил момент, как Твиш сделала шаг ближе. Небрежным жестом потрепала рукой по его голове. Поймала за прядь волос и заставила поднять голову выше. Темные глаза болотного окраса в обрамлении черных ресниц. Если подумать, Шако и сам нехорошо поступил, когда забыл отвязать Твиш от кровати и оставил одну. А потом еще вспылил за завтраком.

К черту все. Шако взял чемпионку за ворот куртки и потянул на себя. Такая холодная и надменная внешне, а губы мягкие и теплые.

В ванну Твиш отправила мальчишку одного. Сама села рядом в изголовье. От ее внимания не по себе.

– Не смотри так на меня, - Шако отвернулся.

Световой кристалл у дальней стены не смог отвлечь. Но стал хорошей причиной не смотреть на девушку рядом.

– М? Как?
– судя по голосу: Твиш улыбнулась, чем вызвала новое волнение.

– Как-будто никогда не видела.

– Все возможно.

Она взяла его руку с края ванной и поднесла к своим губам. Возражать Шако не стал, но и головы не повернул. Эмоции шалят от ее действий. Все чаще кажется, что он бредит, и все это не по-настоящему. Что сейчас эта молодая женщина рассмеется, скажет колкость и развеет непонятные чары. Но шло время, и все оставалось по-прежнему.

Вытираться полотенцем насухо Шако не стал. Ему нравилось выходить из ванной чуть мокрым: чтобы было прохладно, но не текла ручьями вода. Твиш не стала ни на чем настаивать, не вспомнила про ледяной ветер от приоткрытого окна. Пусть делает, к чему привык. Кровать предусмотрительно разобрала, но сама ложиться и не думала. Сидела на краю и смотрела за тем, как Шако укладывается.

Перед уходом Твиш потушила световые кристаллы. Оставила один у изголовья кровати на случай, если парню что-то понадобится.

– Доброй ночи, Шако.

– Останься.

Слова вырвались сами по себе, едва Шако понял, что не сможет уснуть. Один. Да, он устал как собака сегодня в конюшне, но не хотел отпускать девушку. Тем более, что кровать в комнате огромная: тут и трое могут поместиться.

– Только закрой дверь на ключ, - попросил Шако.

– Зачем?
– Твиш удивилась фразе, но сделала, как он сказал.

– Не хочу доставлять тебе проблем, если кто утром зайдет.

– Я не маленькая девочка, Шако, - Твиш вернулась к кровати и села на край, но ложиться не спешила, - Уже очень давно. Да и потом: полагаю, они уже знают, что ты мне нравишься. Ведь именно это я сказала тебе той ночью.

Выходит, мутная ночь почти месяц тому назад в таверне, обрела четкость? Радоваться или грустить? Шако не знал. Ни слова не сказал и молча потянул девушку на себя. От улыбки на ее губах в груди проснулось приятное чувство. Свой плащ и штаны Твиш сняла сама, после чего легла рядом и укрыла их обоих одеялом.

Несколько раз за всю жизнь Шако имел неосторожность влюбиться. И каждый раз давал зарок не наступать на эти грабли вновь. В последние годы было и вовсе не до того. А здесь? Что-то странное накатило резко и внезапно. От усталости и одиночества? Возможно.

Слишком уставший за день, Шако отключился почти мгновенно, все так же ощущая горячее тело рядом.

Дважды за ночь Шако просыпался сам, не понимая причину пробуждения. Некоторое время лежал и прислушивался к звукам вокруг. Должно быть, не привык делить с кем-то свою кровать. Взгляд остановился на очертаниях женского тела, почти не прикрытого одеялом. Тихое и спокойное дыхание спящего человека. Несколько раз Шако будил ту прикосновениями, желая испробовать эти губы на вкус. Твиш на подобное не ругалась и не ворчала, с немалым удовольствием откликаясь на игры.