Необратимость

Прислонившись спиной к стене, я нахожусь достаточно близко, чтобы расслышать хруст в паузах. Она там перекусывает? Что у нее там за условия?

Когда она снова начинает говорить, слова звучат немного приглушенно.

– Наверное, неплохо иметь в качестве соседа человека, способного справляться с давлением.

– Ты что-то жуешь?

– Прости.
– Ее голос теперь звучит дальше, сопровождаемый звуками перекладываемых предметов.
– У меня остались морковные палочки.

Морковные палочки. Не черствый хлеб и каша, которые ожидаешь увидеть, оказавшись в плену. Надо будет попозже расспросить о ее жизни здесь. Моя обстановка скудная, но, возможно, у нее другие условия.

– Что ты знаешь о тех, кто вломился в твой дом? Ты когда-нибудь видела их здесь?

– Трудно сказать.
– Ее голос звучит ближе, как будто она устроилась прямо за мной.
– Они были в черной одежде и масках, и все произошло очень быстро. Но у того, кто меня схватил, были рыжие волосы.

– Дай угадаю - большой парень, но чуть меньше, чем людоед в коридоре. Как если бы у викинга и тролля родился ребенок?

– Тогда я его толком не рассмотрела, но есть один парень, который бывает здесь и подходит под это описание.

– Долбаный Дольф.
– Этот ублюдок был связан с этим с самого начала.
– Черт, как ты следишь за днями? Я уже запутался.

– Как бы банально это ни звучало, я отмечаю их на стене. Уверена, что пропустила несколько.

– Чем отмечаешь?
– Если бы у меня была ручка, я мог бы проявить изобретательность и использовать пружину, чтобы снять наручник.

– Губной помадой.

– Зачем тебе губная… - Я резко замолкаю. Меня опять занесло не туда.
– Неважно. Что случилось после того, как тебя утащил тролль-викинг?

– Я очнулась здесь.

– Ну, это ничем не поможет.

Она фыркает, но это больше похоже на смех, чем на раздражение.

– Меня, как и тебя, накачали наркотиками - как и всех, кто попадает сюда. Они не хотят портить товар, если могут этого избежать. Похоже, что тебе все-таки досталось.

– Не знаю, о чем ты говоришь. Я никогда не чувствовал себя лучше.
– В самый неподходящий момент я вытягиваю ноги перед собой, в результате чего наручник трется об открытую рану на лодыжке, что ощущается очень неприятно. От непроизвольного вздрагивания, пронзающего болью грудную клетку, перехватывает дыхание. Я скрежещу зубами.
– Черт побери.

Она избавляет меня от слов «я же тебе говорила». На самом деле она молчит несколько минут, пока я дышу через нос как можно спокойнее, прислонившись головой к стене. Мои веки такие тяжелые, что я перестаю пытаться держать их открытыми.

– Почти никто не помнит о моем исчезновении. Это было так давно…

Мой подбородок падает на грудь, и, когда я резко просыпаюсь, в голове снова начинает пульсировать. Я заставляю себя открыть глаза. Мне нужно сделать так много всего прямо сейчас. Мне нужно оценить, смогу ли я обнаружить слепые зоны для камеры, осмотреть раковину и унитаз на предмет деталей, которые я мог бы демонтировать и использовать. Придумать конкретный план.

После того как я всю свою взрослую жизнь страдал бессонницей, есть какая-то ирония в том, что мое тело решает отключиться именно здесь.

– Как будто мир движется дальше, - бормочет она, ее голос затихает по мере того, как я удаляюсь.
– Но для меня… время остановилось, когда я вошла в эту комнату.

ГЛАВА 7

Ослепительные лампы дневного света, как всегда, будят меня. Сегодня им помогают крики женщины из камеры напротив.

– Не трогай меня!
– кричит голос.
– Не прикасайся ко мне, черт возьми!

Мое сердце замирает.

Остатки сна улетучиваются, когда я вскакиваю на ноги и бросаюсь к огромной металлической двери, прижимаясь к ней ладонями и лбом. Серая и холодная. Стерильная.

Я сгибаю пальцы, ногти царапают поверхность.

– Пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня… остановитесь! Боже, прекратите!

– Какого хрена?
– раздается голос Ника, за которым следует удар кулаком.
– Кто это?

Я сглатываю.

– Я не знаю.

– Что?

– Я не знаю, - повторяю я громче.
– Сиди тихо.

Он так и делает.

Мои веки опускаются, когда я прижимаюсь ближе, желая дотянуться до нее. Тошнота захлестывает меня и оседает в желудке, пока я слушаю, как она умоляет сохранить ей жизнь. Я не уверена, кто там с ней, поскольку видела лишь несколько человек, которые входили и выходили из этой комнаты.

Хранитель времени. Роджер. Медсестры. Рыжеволосый парень - Ник сказал, что его зовут Дольф.

Однажды я видела доктора, который навис надо мной, когда я лежала после наркоза, вытянувшись на холодном стальном столе, с закрепленными в фиксаторах ногами. Редкие пряди совершенно белых волос украшали его голову по бокам, оставляя макушку лысой, а уши торчали из головы, как паруса, ловящие ветер на потрепанном корабле. Он был мерзким и похожим на крысу, но в тот момент я чувствовала себя крысой. Научным экспериментом. Ничем иным, как уязвимым существом, находящимся во власти его пристального взгляда, и лишенным всяческого достоинства.

Мое ухо по-прежнему прижато к двери. Крики таинственной женщины переходят в душераздирающее рыдания, и до меня доносится низкий, незнакомый голос.

– Она идеальна.

– Фантастика.
– Хранитель времени.
– Я так и думал, зная ваш тип.

Другой мужчина издает сдавленный смешок.

– Как быстро мы сможем это сделать?

– Я подготовлю ее через десять минут. Сначала мы позаботимся об окончательном расчете.

В сердце молнией ударяет ужас.

Десять минут.

Почему у меня есть годы, а у этой женщины - всего десять минут?

Я гадаю, сколько осталось Нику, когда меня настигает какофония ужаса и шума.

Панический визг женщины. Далекие удары и мучительные крики, доносящиеся из других камер. Мое бешеное сердцебиение душит меня.

– Боже мой, пожалуйста! Нет, пожалуйста, нет!

Шаги. Бормотание. Тошнотворный смех.

– Какого черта! Какого ч…

Ее голос обрывается, а затем раздается громкий удар.