Неоновый Стокгольм 2088

Внезапно она замолчала. Ее пальцы замерли над клавиатурой. Рикард подошел ближе. «Что там?»

Сара медленно повернула к нему экран своего датапада. На нем был открыт старый файл – что-то вроде внутренней служебной записки или отчета. И рядом с текстом – фотография. Женщина в белом лабораторном халате, с собранными в пучок каштановыми волосами, стоящая у одного из приборов, которые Рикард сейчас видел перед собой, покрытые пылью. Женщина улыбалась в камеру – знакомой, лучезарной улыбкой.

Это была Лина. Его Лина.

Мир для Рикарда качнулся. Воздух словно вышибли из легких. Он смотрел на фотографию, не веря своим глазам. Лина. Здесь. В этой лаборатории. Работала над проектом "Феникс". Над копированием сознания.

«Что… что это?» — прошептал он, его голос сел.

«Это… это Лина Вальдес», — тихо сказала Сара, глядя на него с сочувствием. «Она числится здесь как ведущий нейробиолог проекта 'Феникс'».

«Нейробиолог?» — Рикард не мог связать образ своей жены – теплой, любящей, той, что ждала его дома – с этой холодной лабораторией, с экспериментами над сознанием, с "Имморталис". «Но… она никогда мне не говорила… Она работала в обычной био-лаборатории…»

«Они заставили ее молчать, Рикард», — мягко сказала Сара. «Такие проекты всегда под строжайшей тайной. 'Имморталис' контролирует своих сотрудников, особенно ключевых. Угрозами, контрактами, иногда – прямым нейро-программированием».

Рикард отшатнулся от терминала, схватившись за голову. Воспоминания – счастливые дни в парке, ее улыбка, ее голос – теперь смешивались с образом этой лаборатории, с ужасом "Фантомов", с логовом "Имморталис". Все было ложью? Его жизнь, его любовь, его горе – все было частью какого-то чудовищного корпоративного заговора?

Он посмотрел на фотографию Лины на экране. Кто она была на самом деле? Жертва? Или соучастница?

«Они… они не просто забрали у меня ее», — прохрипел он, чувствуя, как ледяная ярость смешивается с отчаянием и поднимается из глубины души. «Они забрали у меня ее жизнь. Мою жизнь. Все было ложью».

Он посмотрел на Сару. Теперь в ее глазах он видел не только сочувствие, но и понимание. Она прошла через нечто похожее.

«Мы должны их остановить», — сказал он глухо, но твердо. Голос не принадлежал сломленному детективу. Голос принадлежал человеку, у которого отняли все и которому больше нечего терять. «Любой ценой. Мы должны узнать всю правду. И заставить их заплатить».

Глава 15

Глава 15: Голос из Цифровой Тени

Канал связи, который нашла Сара, был старым, нестабильным и вел в самые глубокие, некартографированные сектора "серой сети". Отправить запрос было все равно что бросить бутылку с запиской в цифровой океан. Но через несколько часов пришел ответ. Короткий, зашифрованный. Координаты и время. Не виртуальные, а реальные. Старые доки, сектор Дельта. Заброшенный киберклуб «Левиафан». Через двенадцать часов.

«Призрак согласился на встречу», — сказала Сара, показывая Рикарду сообщение. «Это редкость. Обычно он общается только через анонимные ретрансляторы. Значит, наше дело его заинтересовало. Или… он видит в этом свою выгоду».

«Или ловушку», — мрачно добавил Рикард. После всего, что случилось, он не доверял никому, тем более легендарному хакеру-призраку, чьи мотивы были никому не известны.

«Возможно. Будем готовы ко всему», — ответила Сара.

Старые доки встретили их запахом соли, гниющей рыбы и ржавого металла. Ветер с Балтики завывал между гигантскими, молчаливыми кранами и полуразрушенными складскими помещениями. Здесь было еще пустыннее и опаснее, чем в жилых трущобах. Киберклуб «Левиафан» оказался именно таким, как описывали слухи – обветшалое здание старого склада, едва держащееся на проржавевшем каркасе, с единственной тускло мерцающей неоновой вывеской над заколоченным входом. Они вошли через боковую дверь, которая поддалась с протяжным скрипом.

Внутри царил полумрак, густой табачный дым и тяжелые басы электронной музыки, бьющие из скрытых динамиков. За импровизированной барной стойкой, собранной из старых контейнеров, сидел бармен – угрюмый тип с мерцающими кибернетическими имплантами вместо глаз и хромированной рукой. Он молча кивнул на их невысказанный вопрос и указал протезом вглубь помещения, на неприметную дверь, скрытую за рваной шторой.

За дверью оказалась небольшая комната, до потолка заставленная работающим оборудованием – серверные стойки тихо гудели, индикаторы на панелях мигали ровным светом, воздух был прохладным от мощной системы охлаждения. Посреди комнаты, в глубоком кресле, спиной к вошедшим, сидела фигура в длинном черном плаще с высоким воротником. Лицо было скрыто голографической маской – постоянно меняющимся, переливающимся узором из абстрактных символов и помех.

«Призрак?» — спросил Рикард, останавливаясь на пороге. Сара встала чуть позади, готовая к любой неожиданности.

Фигура медленно повернулась в кресле. Голос, раздавшийся из-под маски, был совершенно лишен интонаций, искажен синтезатором до полной неузнаваемости. «Вы пришли. Рикард Линдберг. Сара…» Он сделал паузу, словно сканируя ее. «Интересно. Ваши пути снова пересеклись».

«Ты знаешь нас?» — спросила Сара.

«Я знаю многое», — ответил синтезированный голос. «Знаю о Маркусе Нюквисте. О проекте 'Феникс'. Об 'Имморталис' и их 'Элизиуме'. Зачем вы здесь?»

«Нам нужна информация», — сказал Рикард. «И помощь. Мы знаем об экспериментах над 'Фантомами'. Мы хотим остановить 'Имморталис'».

Призрак молчал несколько секунд, его маска мерцала чуть быстрее. «"Фантомы"…» — голос прозвучал почти задумчиво, если у синтезатора могли быть эмоции. «Да. Цифровые отбросы. Сломанные души, запертые в аду, который 'Имморталис' называет 'Элизиумом'. Они не просто повреждены при переносе. Их ломают целенаправленно».

«Зачем?»

«Эксперименты», — ответил Призрак. «Они изучают пределы сознания, реакции на боль, страх, ложные воспоминания. Пытаются создать оружие. Идеального солдата, идеального раба. Сознание, лишенное воли, подчиняющееся любой команде». Он повернулся к одному из мониторов, на котором возникла сложная трехмерная схема. «Они используют страдания 'Фантомов' как топливо для своих систем, как материал для своих конструкций. Они играют в бога, и им плевать на цену».

«Они страдают», — повторил Рикард слова Крота, но теперь они обрели страшный, реальный смысл. «Теряют себя, воспоминания…»

«Хуже», — сказал Призрак. «Их 'я' не просто стирается. Его переписывают. Искажают. Превращают в кошмар. И они заперты в этом кошмаре навечно. Или пока их окончательно не утилизируют».

«Мы должны это остановить», — твердо сказала Сара.

Призрак снова повернулся к ним. «Остановить 'Имморталис'? Это почти невозможно. Их системы неприступны. Их влияние огромно. Прямая атака – самоубийство».

«Но должен же быть способ!» — воскликнул Рикард.

«Способ есть», — медленно произнес Призрак. «Не атаковать снаружи. А проникнуть внутрь. В сам 'Элизиум'. Получить доступ к их управляющим протоколам, к данным об Анне…» Он снова сделал паузу, словно проверяя их реакцию на имя. «…к их главным секретам».

«Проникнуть в 'Элизиум'? Как? Они контролируют каждый вход», — сказала Сара.

«Не через стандартный вход», — ответил Призрак. «Нужен… троянский конь. Цифровой аватар. Идеальная копия одного из их собственных агентов или жителей 'Элизиума'. Создать его и внедрить в систему».