Непознанный мир (цикл повестей)

Джойс не мог прийти в себя после всего услышанного. Он – потомок первого правителя королевства?! Это казалось совершенно невероятным, однако из уст Клавдия всё это звучало именно как правда.

– Так, стало быть, из-за того, что в моих жилах течёт кровь древнейшей династии, имеющей принадлежность к обеим мирам, я и почувствовал связь с вами так тонко? – спросил лорд.

– Именно, мой друг, – кивнул Клавдий. – Твоё тело энергетически связано с Гулсеном, ты чувствуешь принадлежность к этому миру, он наполовину родной тебе, как и люди, в нём живущие. Именно благодаря тому, что эти «заряды» положительной энергии присутствуют в наших телах, мы, гулсенцы, рождаемся с обострённым чувством доброты и сострадания. Именно поэтому у нас царит мир и порядок, мы не воюем (до недавнего времени) друг с другом – дурные качества попросту умирают в нас, едва появившись, поскольку их тут же уничтожает текущая в нашей крови энергия. И родина этой энергии – как раз Эллсдейн. Странно, что тот, кто совершил это гнусное преступление, в результате которого была испорчена кровь чёрных драконов, а следом – и слуг, не знал об источнике нашей доброты, хотя это на самом деле хорошо, иначе последствия были бы гораздо плачевнее.

Нанеся удар лишь по одним живым существам, Оутсен запустил цепную реакцию, но не перекрыл источник, так что он продолжает отдавать королевству свою энергию. Именно поэтому мы ещё не погибли. Именно поэтому я и предложил вам отправиться туда. Находясь в таком сильном месте, знак Гулла непременно сломает наложенное на него заклятье, и вы сможете попасть на Землю, но тебе, мой друг, нужно быть там непременно вместе с твоим дворецким – иначе ничего не получится. Концентрация энергии столь сильна, что пребывать там одному и принести клятву Истинной преданности без своего слуги невозможно – ты попросту лопнешь от переполнивших тебя эмоций, именно поэтому в той местности никто не живёт. Там очень опасно долго находиться ввиду избытка эмоционального поля, поэтому обряд нужно провести очень быстро.

– А в чём заключается сам обряд? – спросил лорд.

– Вот, возьми, – Клавдий полез за пазуху и вынул небольшой свиток пергамента, свёрнутый в трубочку. – Здесь мною всё написано. Но открыть его можно только тогда, когда будете на месте. Сейчас не читай, иначе написанное тебя испугает.

– А как я узнаю, где именно проходит эта энергия? – спросил Джойс.

– Очень просто, – ответил старик. – Посреди пустынной равнины ты увидишь небольшой островок, поросший густой зеленью. Энергия «молока» питает почву, делая её сверхплодородной, и на ней хорошо растут различные растения и цветы. От этого места, как я уже говорил, энергия расходится во все стороны света, и на её пути – там, где проходят потоки, – также вырастает зелень. Поэтому ты не ошибёшься, если с высоты драконьего полёта увидишь что-то вроде огромной зелёной медузы с извивающимися щупальцами – так реагирует растительный мир Гулсена на то, что даёт королевству жизнь – на его сердце.

– Хорошо, я сделаю всё от меня зависящее, Клавдий, – пообещал Джойс. – Вот только Гарей… Он не желает меня слушать. Он хочет сразиться с Джеральдом, на свою беду. Но как мне заставить его изменить своё мнение, я не знаю.

– А ты хорошо знаешь Гарея? – склонил голову набок Клавдий, пристально глядя на лорда. – Если да, то тебе ничего не стоит разубедить его. Считай это моей тебе подсказкой. Но думай быстрее, поскольку я уже почти всё тебе рассказал, и завтра можно было бы уже отправляться вам в путь. За посёлок вы можете не волноваться – в случае ожидаемой вами атаки я попробую оградить сельчан от гнева Джеральда, и он не сможет напасть.

– Но как?! Как вы это сделаете? – вытаращил глаза удивлённый лорд. – И, кстати, каким образом вы…

– Следил за вами во время поединка на драконах? – предвосхитил его вопрос Клавдий. – О, это всё очень просто. У меня есть дар. Врождённый. Он достался мне от моего деда…

– Констанция? – улыбнулся Джойс.

– Но как ты дога… – начал было Клавдий, но тут же хлопнул себя по лбу. – Ах я старый дурень, я ведь сам вчера рассказал вам про него и его встречу с Найлзом... Да, мой дед был одним из первых гулсенцев, поколение которых рождалось с некими непонятными в те времена способностями. Одни умели видеть сквозь стены, другие – мгновенно перемещаться на небольшие расстояния, третьи – читать мысли и поднимать в воздух предметы… Мы смотрели на это лишь как на забаву, не более. Но когда некоторые из нас поняли, что эти умения могут оказаться полезными и пригодиться нам в повседневной жизни, – вот тут-то на Гулсен и начали сыпаться одна беда за другой. Кто-то считал, что проявление чудесных способностей было послано врагами, чтобы сломить наш дух, другие полагали, что Великий Фреммор как-то воздействовал на нас и наказал за то, что захотели использовать эти способности, либо, наоборот, облагодетельствовал и даровал нам их. Мнения были разные, но недовольных этой непонятной вещью было несоизмеримо больше, поэтому было решено попросту не обращать на это внимания. И мы не обращали. А между тем королевство стонало от постоянных набегов врага. Сначала битва с грифонами, затем – с юнигерами, после этого нас атаковали звероиды, и наконец, самая страшная беда пришла на наши земли: внутренняя. Война ветвей. Только внешний враг, а не мы сами, дал тому начало. И в ваших силах, сэр Бенет, остановить его, пока не стало слишком поздно. Я мысленно был с вами во время поединка с Джеральдом, понимая, что он всего лишь исполнитель воли того, кто всё это затеял. Я мог бы помочь вам, задержав его определённым образом, чтобы он не улетел в Гулсенскасл, но так как во мне эти способности развиты не так хорошо, как у моего деда – частично из-за лени и отсутствия интереса и тренировок в молодости, а частично и из-за своей слабости и немощи в данный момент, – я позволил себе отпустить его, иначе умер бы от перенапряжения умственных сил. Вот мой ответ на твой вопрос, лорд Бенет.

– У нас это свойство называют словом «магия», – сказал Джойс, чувствуя в душе глубокую симпатию к Клавдию. Подумать только, ещё несколько дней назад он не мог себе представить, что столько всего узнает о королевстве от одного-единственного человека, вмещавшего в себе поистине громадный кладезь знаний, и знавшего то, чего не знают многие гулсенцы. И задумался над тем, могло ли стать появление в Гулсене магии причиной многих бед королевства? Ведь магия, как он знал, в своём первоначальном состоянии как раз и имеет структуру хаоса, неконтролируемого и дикого, поэтому она могла возникнуть откуда угодно, проникнув с Земли, например, или из того же «молока» в Эллсдейне. Что, если обряд, совершённый Оутсеном, заставил эту магию стать более агрессивной, соединившись с магией земной, которой тот колдун, если он был, воздействовал на знак Гулла при совершении обряда? Джойс вынул из-за пазухи дощечку со своим родовым гербом, и внимательно рассматривал её. И, принимая тот факт, что он – потомок Гулла Первого, молодой лорд вдруг неожиданно для самого себя понял: а ведь он фактически кандидат на трон главы ветви Анкраун! От этой мысли Джойс едва не подпрыгнул в кресле. Вот Гарей удивится, когда об этом узнает! А уж монарх будет просто потрясён. И тут лорд вспомнил свой сон о драконе, назвавшем его Гуллом Всезорким. Да уж, теперь он действительно прозрел. Поделившись всеми этими мыслями с Клавдием, Джойс с замиранием сердца ожидал, что старик на это ответит. Но Клавдий лишь скептически покачал головой.

– Ты родился на Земле, – твёрдо сказал он. – И чьим бы ты потомком ни был, пусть даже Великого Фреммора, корону ты не получишь, ибо она передаётся только от отца к сыну. А твой отец не был монархом Гулсена. Кроме того, сейчас королевством правит – вернее, правила до недавнего времени, – молодая династия О`Крайтонов. И ничто не может нарушить многовековые традиции передачи королевской власти, даже внезапно объявившийся наследник из иного мира. Кроме того, сейчас обеими ветвями заправляет Джеральд, которому не нужен господин в своих грязных делах.

– Да я и не планировал править, – махнув рукой, попытался отшутиться лорд. – Я просто хотел сказать, раз уж я настолько связан с вашим королевством, то у меня есть гораздо больше шансов его спасти, чем если бы я был самым обычным англичанином.

– Нет, пока у тебя и Гарея не будет поддержки в виде клятвы Истинной преданности, всё это останется не более чем констатацией факта, – возразил Клавдий. – И ни твоё происхождение, ни мои способности ничем королевству не помогут.

– Хорошо, – согласился Джойс. – Я попытаюсь сделать так, чтобы после этой клятвы все наши знания и способности заработали на полную мощность, а магия больше не вредила Гулсену.

– Это было бы самой великой радостью для нас, – кивнул Клавдий. – А теперь я хотел бы немного рассказать о нашей истории, дабы укрепить и расширить твои познания в этой области.

И в течении двух с половиной часов Джойс слушал повествование Скорбящего Калеки об истории и происхождении главных артефактов королевства – меча Гулла и копья Сенджамина. Кто и когда их выковал, как их использовали первые владельцы, каковы были имена меча и копья, приводившие в действие силы, заключённые в них, и как потом эти артефакты помогали им в борьбе против врагов. С восхищением лорд слушал о славных героях прошлого, помогавших королевству и спасавших его от порабощения всякий раз, когда требовалась помощь. И в его памяти чётко отпечатались все их имена: Джереми Дарлингтон и Дорнтон Бёрн, их потомки Чарльз Дарлингтон и Престон Бёрн, затем – Найлз Стюарт и Винсент Ланкастер… Была и некая туманная история – нет, даже две туманных истории про какой-то Склон мира (что-то наподобие драконьего рая), где обитали души давно умерших драконов, едва не порабощённая какими-то подземными сектантами Англия… Клавдий почти ничего об этом не знал, поэтому коснулся тех событий лишь мимоходом, но откуда у него самого появилась такая информация – из той же книги Гулсена, или откуда-то ещё – так и не объяснил.

Перед Джойсом словно в калейдоскопе сменялись образы каждой из пар правителей королевства. Их имена, судьбы, их радости и беды, их жизнь и смерть – всё это настолько поразило молодого лорда и увлекло его, что он как мальчишка с жадностью ловил каждое слово в этой одной бесконечной сказке, ставшей для него реальностью в тот миг, когда он попал сюда, став вместе с Гареем четвёртыми англичанами, побывавшими в этом потрясающем месте.

Он мог бы слушать эти истории вечно, но в какой-то момент Клавдий, вдруг оборвав свою речь на полуслове, как-то странно напрягся всем телом. Глаза его расширились, едва не вылезая из орбит, а руки судорожно вцепились в подлокотники кресла. Джойс вскочил и метнулся к старику, сильно напуганный происходящим. И в этот момент Клавдий сделал вдох и жалобно застонал. Зажмурив глаза, он наклонился вперёд, по-прежнему цепляясь руками за кресло, и вновь застонал, дрожа всем телом. Джойс был в панике. Он пытался окликнуть Клавдия, чтобы понять, что с ним происходит, ведь лорд не мог помочь, не выяснив причины его припадка, ведь такое поведение могло означать что угодно, от простого спазма до сердечного приступа. Но Клавдий не понимал, чего от него хотят. Не реагируя на испуганный зов лорда, он шумно, скоро дышал, не открывая зажмуренных глаз, и всё ниже и ниже склонялся в кресле. Его лицо было искажено гримасой страдания, на лбу выступили капли пота, он уже не так громко, но более часто стонал, и стонал так жалобно, что у Джойса разрывалось сердце. Он был бессилен помочь старику и проклинал себя за это, бегая вокруг кресла. Если бы Клавдий жил в посёлке, то можно было бы вызвать сюда Нила, но кроме ждущего его за милю отсюда монарха, который тоже вряд ли бы чем-нибудь помог, он был здесь один. И ему ничего другого не оставалось, кроме как ждать и пробовать утешить Клавдия, который сейчас испытывал ужасную боль. Его мысли как человека, живущего в двадцать втором веке, были направлены на практическое, тогда как подсознание подсказывало, что не стоит сбрасывать со счетов и то, что он, Джойс, так старательно подавлял в себе всё это время. Оно словно говорило лорду: «Да, у тебя нет лекарств и уколов, но ты имеешь другое оружие против недугов, так используй его!»

И вконец отчаявшийся лорд понял, что если он хоть что-то не сделает прямо сейчас для помощи несчастному старику, тот скончается у него на глазах.

Клавдий вновь напрягся и закричал, подавшись вперёд. И в этот момент чувства в Джойсе взяли верх над разумом. Он бросился к старику, схватил его и медленно уложил на пол, сев рядом и положив его голову себе на колени. Клавдий вновь затрясся и застонал, и из глаз его хлынули слёзы. «Это хороший знак», – подумал лорд. Значит, пик приступа уже позади.