Неправильный разведчик Забабашкин

Разрубив очередной кабель, шедший по стене, понял, что моя самоотверженная работа, наконец, принесла ожидаемые плоды — свет в отсеках погас. Во всяком случае, в машинном отделении.

— Что ж, — вздохнул я, вытирая небольшую испарину на лбу, — начало положено.

Откинув топор в сторону, устремился к двери ведущую из отсека. Теперь моей целью был один из арсеналов корабля. Там я намеревался хорошенько вооружиться и приступить к финальной фазе операции — затопление этого корыта.

Но без проблем выйти из машинного отделения мне не удалось. Как только я открыл дверь, в неё вбежали двое немецких матросов.

— Что случилось? — увидев меня, громко крикнул один из них, у которого в руках был карманный фонарь.

«Вот про вас-то я и забыл», — имея в виду фонари, подумал я, а вслух произнёс:

— Не могу знать. Там, за углом, раздался какой-то скрежет. Вероятно, двигатель заклинило.

— А где машинист-маат?

— Не знаю. Я никого не видел.

В мои планы не входила ликвидация данных моряков, потому что время терять я не хотел. Да и опасно это было делать сейчас. Сюда уже могла бежать подмога. Ведь после того, как корабль был обесточен, любому из членов экипажа было понятно, что начинать искать причины поломки, нужно именно с машинного отделения.

Решив, что дальше эти двое сами разберутся, я чуть прижался к стенке, пропуская их, а сам сделал шаг к двери, намериваясь юркнуть в темноту.

Однако уйти мне не дали.

— Пойдем, покажешь, где это! — стал настаивать тот, кто был без фонаря.

Я посмотрел на его знаки различия и понял что это офицер.

— Господин обер-лейтенант, я не могу. Мне нужно срочно к себе в отделение!

— А ты откуда? Почему тут находишься?

— Искал господина машиниста. У меня для него было послание от моего командира. Но тут что-то в двигателе зарычало, потом хлопок и свет выключился.

— Я приказываю, покажи, где был хлопок! — продолжил командовать офицер.

А потом, вероятно поняв, что разговоры в данном случае излишни, схватил меня за шкирку, развернул и стал направлять к поломанным мной механизмам.

Тут прямо у лестницы ведущей наверх я отрабатывать данных граждан не решился. Пришлось показать, что подчиняюсь, и направиться туда, где в обломках двигателей уже валялась часть команды данного отсека.

Когда мы подошли к одному из первых стоящих на пути огромных генераторов, я кивнул:

— Вот здесь был этот звук.

Обер-лейтенант отобрал у матроса фонарь и стал осматривать железо, а я аккуратно, стараясь не шуметь, стал вытаскивать из кармана пистолет.

И в этот момент, на полке вспыхнуло несколько лампочек, которые излучали тусклый свет.

— Аварийка, — прошептал стоящий рядом матрос.

— А это что? — удивлённо воскликнул офицер, который в неярком свете увидел торчащие из-за угла пару ног одного из ранее безвременно усопших.

— А это ваши камрады, к коим вы сейчас присоединитесь, — рявкнул я, а вместе со мной рявкнул два раза и пистолет.

Немчура упала навзничь, а я, проклиная свою забывчивость, побежал искать аккумуляторный отсек.

Хитрый и, казалось бы — отточенный план, в котором делался акцент на полную темноту, начинал трещать по швам.

«Но, где эти запасные аккумуляторы могут быть?» — задавал себе вопрос я, бегом направляясь к выходу из этого отделения.

После небольших рассуждений пришёл к выводу, что негде им быть, кроме как где-то здесь. Запасное электропитание, скорее всего, работает от аккумуляторных батарей. По сути, они являются элементом общей энергосистемы, а значит, этот отсек нужно искать где-то рядом.

Так оно и оказалось. Искомое отделение нашлось по центру корпуса, но на палубу выше. Об этом мне сообщил очередной указатель, висевший на стене. Подойдя к уже знакомому пожарному щиту и пожалев о том, что выкинул надёжный топор, снял с него кирку и засунул её под одну из лямок вещмешка. Было неудобно, но в руках её держать я не мог. В них находились совершенно другие, но не менее опасные предметы.

Отвернувшись к стене и пропустив группу немецких моряков, что бежала к разгромленному мной машинному отделению, достал из вещмешка запасные обоймы, перезарядил пистолеты и зашёл в аккумуляторную.

Вероятно, сюда некое подобие паники уже добралось, потому что внутри было шесть моряков, у троих из них были пистолет-пулемёты MP-40.

При моём появлении все шесть тёмных сущностей повернулись, вероятно, собираясь узнать, что я тут делаю, но спросить об этом не успели.

Два безотказных «Вальтера» в течение двух секунд ответили на все возможные вопросы с их стороны. Как только цели были уничтожены, не забыв закрыть дверь, приступил к работе.

Взмах, искры и треск электричества. Взмах и очередной аккумулятор разлетается вдребезги. Ещё взмах и свет и без того тусклых ламп становится ещё тусклее и начинает моргать. Взмах, удар! Взмах, удар! И опять взмах…

В народе говорят: если долго мучиться, то что-нибудь получится. Вскоре, получилось и у меня. Где-то после тридцатого удара свет полностью вырубился в самой аккумуляторной, а после того как я открыл дверь и продолжил окучивание электрооборудования, где-то на пятидесятом выключился свет и в коридорах.

Во всех или нет, я узнать не успел, потому что вбежало четверо немецких матросов, каждый из которых держал по фонарю. У этих матросов, вопросов, что именно я тут делаю, не возникло, ибо, увидев меня во всей красе — с киркой в руках громящий очередную аккумуляторную батарею, они сразу и так всё поняли.

Поэтому, собственно, и конструктивного разговора с ними у меня не получилось. Несмотря на то, что оружия у них при себе не имелось, они всё же решили действовать в рукопашную и обезвредить дебошира-хулигана в моём лице. И разумеется, это стало для них фатальной ошибкой. Возможно, если бы они сразу побежали в разные стороны коридора, то хоть кто-то из них смог бы и спастись. А так… отпущенная из моих рук кирка ещё не успела упасть на палубу, а в руках уже появились пистолеты. Когда же кирка упала, синхронно с ней упали и тела немцев, которые, получив отверстия в головах, так и не успели ничего поделать.

Выглянув из аккумуляторной и решив, что на этом с энергетикой корабля теперь, наконец, покончено навсегда, устремился к стрелковому арсеналу.

Разумеется, любой другой диверсант, будь он на моём месте, вероятнее всего, для уничтожения корабля решил бы захватить крюйт-камеру. При таком раскладе главный пороховой арсенал мог бы быть заминирован и когда бы он рванул, то крейсер с очень большой вероятностью очень быстро ушёл бы на дно. Признаться, я тоже много думал об этом. Вот только данный план содержал одно существенное «но»! Дело в том, что я, к сожалению, не был тем самым профессиональным диверсантом, и потому не знал как именно мне можно грамотно подорвать огромный арсенал корабля, не имея в наличии бомбы с часовым механизмом. Нет, конечно, рвануть-то крюйт-камеру я, вероятно бы смог. Но вот как при этом остаться в живых я, как ни старался, придумать не сумел. Казалось бы, лежащую на поверхности идею, с дорожкой пороха ведущей от порохового погреба к верхней палубе, которую я мог бы поджечь, а сам, прыгнув в воду, уплыл бы от «Шеера» как можно дальше, всерьёз я рассматривать не стал. Скорость, с которой этот самый порох будет гореть, была для меня загадкой, как и мощность будущего взрыва. Других же вариантов взорвать и выжить после этого, на ум тоже не приходило. Так что решил пойти другим, более сложным путём, в котором шанс уничтожить корабль и при этом уцелеть самому, всё же был. И второй пункт моего трёхэтапного плана вёл меня именно в стрелковый арсенал.