Неверный отец. Счастье в конверте

– Ты издеваешься?
– бьет по стойке ладонью, а потом делает шаг ко мне.

Стою не шелохнувшись. Я на воротах, и пройдет он только через мой труп.

Оглянувшись на снующих мимо медиков, Марат отступает.

Наблюдаю за его метаниями со злобной ухмылкой. Сегодня он проиграл.

– Вызови охрану, - невозмутимо приказываю медсестре, и она входит в ступор.

Дрожащей рукой тянется к телефону, однако Сафин жестом останавливает её. Меняет тактику.

– Я понял, - произносит на удивление ровно.
– Правила нужно соблюдать. Я сам уйду.

– Будьте добры, не мешайте мне выполнять свою работу, - спокойно довожу его до белого каления.

– Я смотрю, ты хочешь устроить шоу? Мне это не нужно, я слишком дорожу своей репутацией, поэтому сейчас я отступлю. Но это ничего не изменит, она все равно моя, - цедит чуть слышно, поравнявшись со мной, а следующие слова произносит намеренно четко и громко: - Герман Янович, если вы навредите жене или ребёнку, я вас засужу. Имейте в виду, - говорит таким тоном, будто у меня нет шансов или я уже не спас эту беременность.

– Урод!

Оттолкнув его, в панике спешу в нужную мне палату. Врываюсь без стука, взглядом ищу Амину и молюсь, чтобы с ней все было в порядке. Она так мечтала о ребёнке, которого я не мог ей дать, что теперь я обязан сохранить его. Несмотря ни на что.

– Герман? – Амина вскидывает на меня заплаканный взгляд. На бледном, осунувшемся лице - шок и надежда, по щеке гремучей змеей сползает слеза, уголки губ неуверенно дергаются вверх. – Герман, - выдыхает она с облегчением.

Улыбается так искренне и мило, будто ждала меня все эти месяцы. Будто всё ещё любит и верит. Будто… простила.

– Всё хорошо, Амина, я рядом, - шепчу, потому что голос срывается, когда я вижу её.

Присев на край койки, опускаю руку на почти незаметный, слегка выпирающий животик. Собираюсь осмотреть и послушать, но так и замираю, впитывая тепло маленькой жизни внутри. Странно, но не чувствую отторжения, хоть там - ребёнок Марата. Скорее, себя ненавижу в этот момент. Я позволил Амине совершить ошибку… Невольно предал. Но и разлюбить её не в силах. Помешался, как псих…

– Сохрани нашего малыша, пожалуйста, - просит она в отчаянии, накрывая мою ладонь своей и крепко сжимая.

Дежавю. Только наоборот. Теперь мне предстоит спасти неродного ребёнка, но от моей любимой женщины.

Глава 22

Амина

Смотрю на него сквозь слёзы и не верю собственным глазам.

Он здесь. Со мной и нашим малышом.

– Герман.…

Обнимаю его руку, прижатую к моему животу, поглаживаю костяшки теплых пальцев. Беззвучно плачу, пока сердце в груди распадается на атомы. Вместе со вздохом облегчения накатывает истерика. Буквально минуту назад я готова была сбежать из больницы, лишь бы не встречаться с Маратом, а сейчас… чувствую себя в безопасности. Мне так этого не хватало.

– Не переживай, Амина, - шелестит бархатно, уютно, успокаивающе.

Я опускаю влажные ресницы, представляя нас прежних в маленьком домике бабушки, с её котами на коленях и в обнимку друг с другом у старого камина.

– Ой, - морщусь, почувствовав дискомфорт внутри. Сгибаю ноги в коленях, крепче прижимаю к себе мужскую ладонь.

Тише, малыш, папочка рядом. Он нам поможет.

– С твоим ребёнком всё будет хорошо, - доносится без тени эмоций. По-врачебному четко и равнодушно.

– Я обещаю.

Широко распахиваю глаза, чтобы разбиться о непроницаемый, почти прозрачный взгляд Германа.

– С моим? – еле лепечу.

Выверенными движениями ощупав мой живот, он убирает ладонь, будто обжегся.

– Тонус повышен, - бросает на одном выдохе, пока я одергиваю свитер. – Амина, у нас нет твоих данных. Ты нигде не наблюдалась?

– Нет, - отвечаю односложно, не понимая, что происходит и почему Герман так холодно реагирует на, казалось бы, долгожданную новость. Или мечта об общем ребёнке была только моей? А ему всё равно, ведь у него уже есть сын…

– Почему? Из-за Марата? – хмурится.

– Да, - киваю, глотая всхлипы и отвлекаясь на ноющий живот.

– Он тебя больше не тронет, если ты разрешишь мне тебя защитить, - гремит строго и убедительно. Герман сейчас такой же, как в момент нашего знакомства. Готов украсть меня, спрятать от всего мира, накрыть собой.
– Были ли какие-то травмы? – произносит с трудом, будто испытывает при этом физическую боль. – Ушибы, падения? Что-то, что могло спровоцировать угрозу выкидыша….

– Нет, ты что. Ничего подобного! – в панике приподнимаюсь на локтях, но Герман жестом приказывает мне лечь.
– Я просто… перенервничала.

– ЭКО или естественная беременность? – задает неожиданный вопрос.

Мы оба замираем. Он в ожидании ответа, я – в глубоком шоке.

– Естественная, конечно! Герман.…

– Срок? – перебивает резко. – Дата последней менструации?

Делаю глубокий вдох, чтобы выпалить ему правду, а заодно и всё, что я о нём думаю, но воздух горячим, горьким сгустком застревает в легких. Дверь палаты распахивается, и на пороге появляется Светлана с бутылкой минералки в руке.

– Амина, твой псих мелькнул в приёмке, но сразу же ушёл, так что выдыхай. Правда, Богомолова всё равно не спешит… - осекается, увидев Демина. – Герман Янович? Я не знала, что вы вернулись… Значит, всё под контролем, - не спрашивает, а произносит как факт.

Лана широко улыбается мне, ведь давно догадалась, кто отец моего малыша. В больнице почти все в курсе, кроме самого виновника, который строит из себя отстраненного, сухого врача.

Искоса поглядываю на невозмутимого Демина и проглатываю соленый ком обиды. Очередной спазм, сильнее всех предыдущих, сковывает живот. Меня словно выворачивает наизнанку, и я не сдерживаю жалобного вскрика:

– Больно! А-ай.

– Светлана, подготовь кабинет УЗИ, - рявкает Герман с нескрываемым беспокойством.

Стальная броня под медицинским халатом трескается, обнажая истинные чувства, но я настолько поглощена страхом за нашего малыша, что не замечаю ничего вокруг. Обвиваю его шею, когда он подхватывает меня на руки, и обессиленно роняю голову на вздымающуюся грудь.

– Сейчас посмотрим, не волнуйся, - мягко шепчет мне на ухо.

Боль постепенно отступает. Хватаю губами кислород, и от его переизбытка кружится голова. Прихожу в себя на кушетке под стук сердечка, доносящийся из аппарата УЗИ.