Невеста вне отбора

– Интересно, что за шершень ужалил их?
– шепнула Катарина.

– На тебе лица не было, - пожала плечами Мадди.
– Видимо, сердца есть у всех.

– Пожалуй, - поежившись, отозвалась ван Ретт.
– Благодарю за приятную беседу, мэдчен. Хорошего вечера и доброй ночи.

Мадди ушла следом за Катариной. Но у комнат девушки разошлись - ванен Скомпф страстно хотела помыться.

– Думаешь, она станет нашей королевой?

В гостиной Катарины сидела Германика.

– С чего ты это взяла?
– удивилась ван Ретт и закрыла за собой дверь.

– Но ты же их нарисовала, - мора Ровейн протянула Катти ее рисунок. Лиаду и Мадди.

– Вот оно что, - выдохнула Катарина и пояснила: - Это я так, просто пофантазировала.

Забрав рисунок, ван Ретт села в кресло и пристально всмотрелась в нарисованное мужское лицо. Да, если предположить, что кислота попала и на лицо... Он вполне мог потерять свою прежнюю внешность. Лиаду очень похож на отпрыска королевской семьи, вполне, вполне возможно, что он носит сразу два амулета. Иллюзию прежней внешности и голосовой артефакт.

– Скажи, а если голосовой артефакт надет под иллюзионный амулет - голос может меняться?
– задумчиво спросила Катарина.

Германика резко перегнулась и выхватила у подопечной лист. Всмотрелась в лица и выругалась.

– Это был секрет?

– Да, - кивнула мора Ровейн и хитро улыбнулась.
– Ума не приложу, как это я так проболталась.

– А что с ним случилось?

– Покушение, это все, что тебе можно знать. А еще лучше - забудь.

– Вот уж нет!
– возмутилась Катарина.
– Я теперь этого Лиаду или принца, в любой из личин, затащу в темный угол. И задам всего один вопрос.

– Какой?
– заинтересовалась Германика.

– Личный. Ты просто в гости?

– Третий конкурс, - пожала плечами дуэнья.

– Они решили все сразу сделать?

– Не совсем. Испытание через неделю, потом неделя балов, и в последний день будет объявлена победительница Отбора.

– Итак, что нас ждет?

– Демонстрация таланта. Пение, танцы, игра на музыкальных инструментах. Что из этого ты делаешь лучше всего?

– Я пока не определилась, - уклончиво отозвалась Катарина.
– А петь и играть можно?

– Только не под гитару, умоляю. Эта несчастная гитара восьмой Отбор подряд выплывает.

– Я не умею играть на гитаре.

Мора Ровейн встала и коротко ответила:

– Можно все, что угодно. Показать абсолютной любой талант. Твои цветы, кстати, тоже к этому относятся.

– Спасибо за подсказку, - серьезно ответила Катти.

Германика вышла, а Катарина осталась ждать. Альтгар хотел увидеться вечером. Не забыл ли?

Но гораздо сильнее предполагаемой забывчивости белатора Катарину беспокоила подруга. И ее намеки на потерю невинности в парке. Оно, конечно, дворцовый парк куда лучше обычного, но все же, все же.

Собрав волю в кулак, Катти пошла скрестись к двери ванной комнаты.

– Ты чего?
– удивилась из-за двери Мадди.
– Я скоро уже.

– Да я не мыться хочу.

– А-а, - понимающе протянула подруга.
– Да, дурная система, конечно. Я постараюсь поторопиться.

– Да нет, - фыркнула Катарина.
– Я с таким серьезным вопросом, а ты... Знаешь, вот с одной стороны, тяжело с дверью говорить. А с другой - как-то попроще.

– Мне тебя плохо слышно, и, подозреваю, тебе тоже.

– Сейчас, - улыбнулась Катти и, вытащив два семечка, потерла их друг о друга, после чего одно запустила под дверь.

– Ого, у меня вокруг ванны вырос целый лес! Что это?

– Это чтобы я тебя слышала, а ты меня, - рассмеялась Катти и погладила алые лепестки выращенного цветка.
– Это моя личная разработка, называется «мак-болтун».

– Он только в паре вырастает? А какой-нибудь «конопли-подслухуньи» у тебя нет? Было бы здорово, - размечталась Мадди.

– Нет, такого нет. Но могу сделать, - улыбнулась мэдчен ван Ретт и замолчала.

– Если ты подбираешь слова, то не надо. Обычно, чем больше времени тратишь на составление грамотного, не обидного предложения - тем хуже оно звучит.

– Ты и Лиаду. Вы переспали в парке?

– Что? Нет!
– цветы передали не только голос, но и возмущенный плеск. Видимо, Мадди дернулась в ванне.

– Прости. Просто ты сказала про кровь, и листочки в твоих волосах. Не розы, а я имею в виду с кустов, и все такое.

– Нет, мы гуляли, а потом убегали от кого-то, его Лиаду увидел, - захихикала Мадди.
– А потом целовались, но он руки дальше талии не распускал. Это я просто... Знаешь, когда я потеряла своего возлюбленного, то долго плакала. У меня ничего не осталось на память. Вот сейчас я и решила, если мы... если он... То я не буду ломаться. Только помолюсь, чтобы ребеночек получился.

– Может, срезать у него с головы локон?
– откашлявшись, предложила Катти.

– Я люблю его, - спокойно сказала Мадди.
– И так, как его, - уже никого и никогда не полюблю. Я не думала так даже в прошлом. Рыдала, горевала, но чувствовала - еще полюблю.

– Вы знакомы всего ничего.

– Катти, мне из ванны не вылезти.

– Ногой подпихни.

– Ага, шустрые они у тебя. А насчет знакомства... Видишь ли, мы не любим безразличных нам людей. Если при первой встрече ничего не екнуло, то ничего и не будет. Нет, можно, конечно, можно вырастить любовь. Из взаимного уважения, компромиссов и заботы друг о друге. Ровное, теплое пламя в жаропрочном камине. После Лиаду я смогу только так. Но с кем? Мой жених не уважает женщин в принципе. Ладно. Забудь все, что я сказала.

– Я в любом случае буду названной матерью, - шепнула Катарина.
– И подумай, он тебе нужен, твой жених?

– А куда я пойду? Мой папенька не будет долго терпеть незамужнюю девицу в доме. Это портит репутацию семьи.

– Значит, будем вместе выживать, - спокойно сказала Катти.
– Если меня принудят к замужеству, я тоже уйду. Не пропадем. С меня начальный капитал, с тебя - мозги.

– Ха! Если будет хотя бы пять сотен золотых, я за пару лет сделаю нас богатыми, - засмеялась Мадди.

– Будет, - фыркнула Катарина.
– И жилье - тоже будет. Вот только ты с таким знанием дела про кровь говорила. Что ее мало бывает.

– А, да нет. У нас папина помощница замуж выходила, а муж ее потом истерику устроил. Так ему даже целителя приглашали, чтобы он молодую жену осмотрел. И подтвердил.

– Вот оно что. Нет, я бы тебя в любом случае поддержала, - заверила подругу Катарина.
– Просто есть лучшие места, чем дворцовый парк. И вообще, могла бы сразу сказать, что я тебя неправильно поняла.